Второго шанса не будет - Харлан Кобен

– Которые мы одну за другой латаем, – возразил Тикнер.

Риган склонил голову набок.

– Не будете же вы отрицать, что мы массу чего накопали сегодня на Рейчел Миллз? – продолжил Тикнер. – Теперь осталось притащить ее сюда и задать жару обоим.

Риган промолчал.

– Ну а теперь что вам не нравится? – досадливо поморщился Тикнер.

– Разбитое окно.

– Не понял.

– Следите за моей мыслью. – Риган выпрямился. – Вернемся к началу, к убийству и похищению.

– То есть в дом Сайдмана?

– Да.

– Ладно, поехали.

– Окно было разбито снаружи. Через него похититель проник в дом.

– Или, – подхватил Тикнер, – Сайдман сам его разбил, чтобы ввести нас в заблуждение.

– Или у него был сообщник.

– Тоже возможно.

– Но, в любом случае, доктор Сайдман не мог не знать о разбитом окне. Если он действительно причастен к преступлению.

– К чему вы клоните?

– Не торопитесь, Ллойд. Мы считаем, что у Сайдмана рыльце в пуху. Следовательно, он должен был знать, что окно разбито, чтобы все выглядело… ну, я не знаю… так, будто кто-то действует наугад. Согласны?

– Допустим.

– Так почему же, – Риган улыбнулся, – он так ни разу и не упомянул о разбитом окне?

– Что?

– Перечитайте его показания. Он помнит, что съел овсяное печенье, а затем – бац! – пустота. Ни картинки. Ни звука. Никто к нему не подбирается. Ничего. – Риган поднял палец. – Почему он не может вспомнить про разбитое окно?

– Потому что сам его разбил.

– В этом случае Сайдман непременно бы упомянул о нем в своих показаниях. Рассуждайте. Он разбивает стекло, чтобы убедить нас, будто похититель проник через окно в дом и выстрелил в хозяина. Что бы вы сказали на его месте?

– «Я услышал звон разбитого стекла, повернулся и получил пулю в грудь», – так бы я сказал.

Теперь Тикнеру стало ясно, куда клонит Риган.

– Вот именно. Но Сайдман этого не сделал. Почему?

– Может, забыл? – пожал Тикнер плечами. – Он ведь был серьезно ранен.

– А может – продолжайте следить за моей мыслью, – может, он просто говорит правду?

Открылась дверь, и в комнату заглянул молоденький санитар с измученным лицом. Увидев полицейских, он закатил глаза и удалился.

– Минуточку, – сказал Тикнер, – если окно разбил не Сайдман, а похититель, то почему хозяин не слышал звона?

– Возможно, просто запамятовал. Разве так не бывает? Сплошь и рядом. – Риган улыбнулся, ему явно понравилась собственная мысль. – Особенно если человек увидел нечто совершенно поразительное. То, что ему не хотелось бы вспоминать.

– Например, жену, раздетую догола и убитую.

– Например. А может, и кое-что похуже.

– Что же может быть хуже?

Из коридора донесся звонок. Ответили на ближайшем медицинском посту. Кто-то ворчал по поводу смены.

– Мы ведь сами чувствуем, чего-то в этом деле не хватает, – медленно сказал Риган. – Мы твердим об этом с самого начала. Но возможно, все обстоит прямо противоположным образом.

Тикнер нахмурился:

– То есть?

– Мы постоянно примешиваем к делу доктора Сайдмана. Послушайте, мы оба прекрасно знаем статистику. В подобных ситуациях муж всегда оказывается виновен. Даже не в девяти случаях из десяти, а в девяноста девяти из ста. Вот и мы, раскладывая колоду, никак не можем отделаться от Сайдмана.

– А вы считаете…

– Не перебивайте, пожалуйста. Мы ведем Сайдмана на поводке с самого начала. Его брак менее всего напоминал идиллию. Он женился, потому что невеста забеременела. Вот мы и ухватились. Но согласитесь, будь они с Моникой, как Дафнис с Хлоей, мы все равно сказали бы: «Нет, это чистое притворство, такими счастливыми не бывают», – и гнули свое: Сайдман причастен к убийству и похищению. Но давайте хоть на мгновение вычтем доктора из уравнения. Предположим, он невиновен.

Тикнер пожал плечами.

– Давайте.

– Сайдман говорил о том, что его связывает с Рейчел Миллз? Связывало все эти годы?

– Говорил.

– Похоже, он немного помешан на ней.

– Похоже.

– А что, если у них это взаимно? – Риган улыбнулся. – Или даже больше, чем взаимно.

– И что теперь?

– Предположим, Сайдман ни при чем. Он говорит правду. Обо всем. О последней – до супермаркета – встрече с Рейчел Миллз. О фотографиях. Вы ведь видели его лицо, Ллойд. Сайдман не такой уж великий актер. Эти снимки произвели на него шокирующее впечатление. Он не знал об их существовании.

– Трудно сказать, – нахмурился Тикнер.

– Да? В таком случае я обратил внимание еще на одну вещь, связанную с фотографиями.

– А именно?

– Частный сыщик не сделал ни одного снимка, на котором наши герои были бы вместе.

– Ну, да, они соблюдали осторожность.

– Да неужели? Она болталась неподалеку от его работы, заходила в госпиталь. Опасливые люди такого себе не позволят.

– Ну и каков вывод?

Риган улыбнулся:

– Думаю, Рейчел знала, что Сайдман в здании. Но из этого не следует, будто он знал о ее местонахождении.

– Секунду. – Тикнер расплылся в улыбке. – Вы считаете, она его подстерегала?

– Вполне возможно.

– Вдобавок, – кивнул Тикнер, – это ведь не просто женщина. Это хорошо подготовленный федеральный агент.

– Иными словами, тот, кто знает, как профессионально организовать похищение. – Риган принялся загибать пальцы на руке. – Это первое. Второе: она знает и как убить и безнаказанно смыться. Третье: она умеет заметать следы. Четвертое: она, скорее всего, была знакома со Стейси. Пятое: она вполне могла использовать старые связи, чтобы найти и подставить сестру Сайдмана.

Тикнер возвел очи горе:

– Боже праведный! А еще… Вы ведь сказали, Сайдман мог увидеть такой ужас, что и вспоминать страшно.

– Например, любимую женщину, которая стреляет в него? Или в его жену. Или… – Риган осекся.

– Тару, – подсказал Тикнер. – Но ребенок-то каким боком сюда входит?

– Вымогательство?

Ни тому, ни другому эта версия не понравилась. Как и прочие предположения.

– Есть еще кое-что, – сказал Тикнер.

– Что?

– У Сайдмана пропал «смит-и-вессон».

– Ну и что?

– Револьвер лежал на полке в платяном шкафу. Знать, где он хранится, мог только близкий человек.