Тариф на предательство - Виктория Серебрянская

Из холла послышался чей-то пьяный смех. И следом:

–  Тише, Оленька, тише!

И в ответ капризное:

– Не занудствуй! Ночь только начинается! И ты мне что-то обещал. Помнишь?

Я с отвращением представила себе в дымину пьяную гламурную блондинку со смазанной помадой на утином клюве. В ответе Алекса были слышны нотки раздражения, нетерпения и еще чего-то, чему я была не в состоянии дать определения:

– Я все помню, Оленька.

– Тогда давай сейчас!

– Прямо здесь? – Алекс удивился. А девица пьяно и задорно расхохоталась.

– А чего кота за шарики тянуть?

– Ну ладно.

Два слова. Но эта короткая фраза словно насквозь была пропитана тьмой. Я себе даже целую картину нарисовала, что может сейчас происходить в холле. И, естественно, не смогла усидеть на месте. Не думая, как со стороны может выглядеть мой поступок, я сползла с кресла и тихонько подкралась к открытой двери.

Они стояли посреди пустого холла в луче лунного света. Прямо напротив открытой двери в кабинет. По злой прихоти судьбы лицом ко мне. Деваха действительно оказалась блондинкой. По крайней мере, так казалось в неверном свете луны. Но поразило меня не это.

По телевизору порой можно было увидеть и более откровенные или бесстыдные сцены. Здесь и сейчас Алекс всего лишь целовал ее в шею. И они оба были одеты. Но от увиденного меня словно кипятком облили. Его губы на ее беззащитной шее. Рука, дерзко и властно изучающая и одновременно ласкающая ее тело. Словно Алекс был в своем праве.  Девица извивалась в его объятиях, как гадюка, налакавшаяся текилы. Знаю, что так не бывает. Но это единственное сравнение, которое пришло мне на ум при виде жарких изгибов ее тела. Ее низкий тягучий стон отозвался вибрацией в моем теле. Как будто каждая его клеточка вошла в резонанс. И теперь была созвучна тому безобразию, что творилось в холле.

Девица издала еще один низкий горловой стон. И как-то по-особенному прогнулась в пояснице. Мне показалось, даже присела, подалась грудью вперед. Одна ее рука вцепилась Алексу в волосы, сжав их в кулаке. Вторая потянулась куда-то назад, будто желая ухватить вампира за бедро. В лунном свете что-то блеснуло, зажатое в руке девицы. Полоснуло лучом мне по глазам. Я на мгновение прищурилась, пытаясь избавиться от неприятных ощущений. А в следующий миг поняла, что деваха держала в руке нож.

Я непроизвольно ахнула и подалась вперед, едва не уронив покрывало. Алекс резко поднял голову, вглядываясь в темноту. Это его и спасло. Видимо, Оленька никак не ожидала, что вампир прервет свое увлекательное путешествие по ее шее, и выбрала именно этот момент для удара.

Взмах! Блеск стали в лунном свете. Молниеносное движение вампира. И тошнотворный хруст. Все это заняло не больше полусекунды. А потом с глухим ударом изломанной куклой на пол свалилось тело девицы. Все произошло так быстро, что я в отупении смотрела на тело той, что еще пару секунд назад стонала под ласками Алекса, и пыталась осознать произошедшее.

Секунда. Другая. Мы не двигались. Каждый замер на том месте, где его настигла развязка. Я физически ощущала на себе взгляд вампира. Хоть и было темно. Я все равно знала, чувствовала, он смотрит на меня, не отрываясь.

Первым отмер вампир. Он наклонился, вздохнул с явным сожалением, и закинул тело девушки себе на плечо.

– Аня, закрой, пожалуйста, за мной дверь.

Я растерянно смотрела, как он уходит в сторону кухни. Через секунду послышался скрип отодвигаемого засова и нетерпеливое:

– Аня, пожалуйста! Я быстро вернусь!

Только тогда я отмерла и торопливо бросилась вслед. Алекс уже вышел, когда я добралась до двери. С улицы до меня донесся его шепот:

– Ничего не бойся. Я скоро.

И он тенью скользнул в глубину сада, не потревожив ни единой заснеженной ветки.

Против обещания, Алекс вернулся уже когда полностью рассвело. Я к тому моменту извелась окончательно. Бессонная ночь и нервозность почти превратили меня в зомби. Чтобы хоть чуть-чуть взбодриться, я навела себе большую кружку черного, как деготь, кофе. И, сидя на кухне, сквозь арочный дверной проем тоскливо разглядывала по-прежнему валяющийся посредине холла нож. Убрать я его не рискнула. Так же, как и вульгарную фиолетовую шубку девицы. Только куртку Алекса подобрала.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ На звук открывшейся двери я летела, как ненормальная. Кажется, расплескала кофе. И по дороге перевернула попавшийся под ноги стул.

Алекс как раз запер входную дверь, когда я ураганом налетела на него. Едва вампир повернулся ко мне лицом, я вцепилась в его широкие плечи и с тревогой всмотрелась в осунувшееся, постаревшее лицо.

– Алекс, как ты? Ты так долго не возвращался, что я уже и не знала, что думать!

Алекс осторожно отодрал от себя мои пальцы и сгорбившись пошел на кухню. У меня екнуло сердце. Он не шел, а медленно брел походкой до крайности уставшего человека. Еще немного, и упадет. Стало понятно, что его резерв, или что там у него, на нуле. Я осторожно позвала:

– Алекс?

Вампир обошел упавший стул, взял со стола мою чашку и втянул ноздрями запах. А потом одним глотком проглотил содержимое.

– Аня, прости, но нам придется уехать. Прямо сейчас. Не стоит подставлять Эрнеста и его сородичей под чистильщиков. Оборотни такого не заслуживают. А я, к несчастью, подставился. И теперь найти меня, а следом и тебя, и оборотней, дело времени и техники. Поэтому нужно исчезнуть. Я бы оставил тебя здесь. На попечении Эрнеста. Но, во-первых, это небезопасно. Легенду для тебя я так и не разработал. А значит, любой, кто начнет задавать вопросы, может раскопать правду. А среди чистильщиков идиотов не держат. Во-вторых, я не уверен, что когда-нибудь еще сюда вернусь. Поэтому уходим вместе.

У меня даже мысли поспорить не возникло. Уходим, так уходим. Спросила только одно:

– Вещи забираем или бросаем тут?

– Вещи? – Алекс поднял на меня потухший взгляд и несколько секунд непонимающе смотрел, прежде, чем ответить: – Вещи собери. Эрнест потом нам их переправит. Уходить будем налегке. Только оденься теплее.

Я кивнула и убежала собираться. На этот раз на сборы у меня ушло довольно много времени. Собрать все свои тряпки, вещи Алекса. Упаковать все. И тщательно зачистить следы нашего пребывания. Зачем я все это делала? Да кто ж его знает.