Карл Великий: реалии и мифы - Олег Валентинович Ауров

элементов каролингской триады «Италия — Галлия — Германия» нарушалось в пользу Рима и римлян, коим идея возрождения, завладевшая сознанием Оттона III, отводила центральное место. Сколь бы ни изменилось умонастроение Оттона III к 998 г., от почитания Карла Великого он не отказался. Всё, что в последующее время он делал во славу Рима, рассматривалось им как завершение дела своего великого франкского предшественника. В булле это нашло свое отражение в духе раннего Средневековья: изображение императора Оттона III уподоблено его идеалу, образцу для подражания.

Вскоре в Риме произошли важные перемены: 18 февраля 999 г. на 27-м году жизни скончался кузен Оттона III, папа Григорий V. Император обеспечил избрание его преемником своего учителя и советника Герберта Орильякского. Процедура избрания, если оно вообще проводилось, была простой формальностью. В начале апреля новый папа, не встречая каких-либо возражений, был рукоположен и принял имя Сильвестра II. Тесная связь между папством и Империей, нашедшая свое выражение в назначении Герберта, лучше всего символизировалась выбором этого имени: Сильвестр I был папой при императоре Константине Великом, и теперь Оттону III надлежало быть новым Константином при папе Сильвестре II, восстанавливая единство христианского мира в рамках возрожденной Римской империи, сила которой заключалась в единении обеих универсальных властей — светской и духовной, императора и папы.

Реализация плана возрождения Римской империи вступила в свою решающую фазу. Империя должна была стать централизованным государством со столицей в Риме, и Оттон III, в отличие от своих предшественников и преемников, лишь время от времени посещавших Вечный Город, решил устроить там постоянную императорскую резиденцию. Идеал задуманной универсальной христианской империи виделся в поздней античности, в славных для империи и церкви временах Константина Великого. Эта новая империя должна была охватить собой всю христианскую ойкумену, Запад и Восток, а также области языческих народов Восточной Европы, которых надлежало обратить в Христову веру, продолжив дело Карла Великого и Оттона I. Миссионерство, наряду с защитой церкви, служило одной из главных задач «христианской империи». Как когда-то при Карле Великом, объединение Западной и Восточной империй предполагалось осуществить при помощи брачных уз, поэтому в Константинополь направили посольство во главе с архиепископом Миланским Арнульфом просить для Оттона III руки дочери императора Константина VIII.

После многонедельного пребывания в Риме Оттон III в конце 999 г. направился в Германию, к чему его побудила, наряду с другими причинами, и весть о смерти тетки, аббатисы Кведлинбургской Матильды, от его имени управлявшей страной. Путь лежал через Равенну, где Оттон III посетил глубоко чтимого им святого Ромуальда, и Верону, где он встречал новый, 1000 год, наступления которого ожидали с превеликим страхом, опасаясь конца света. Вскоре затем император вступил на германскую землю.

В середине января 1000 г. уже на территории Германии, в монастыре Штаффельзее, состоялась первая встреча Оттона III с многочисленными имперскими князьями, а также с сестрами Софией и Адельгейд, прибывшими туда встречать его. В первой же грамоте, пожалованной на немецкой земле, употреблен весьма необычный титул императора, который будет сохраняться вплоть до его возвращения в Италию: «Оттон III, слуга Иисуса Христа и император август римлян по воле Бога, Спасителя нашего и Избавителя». Эта формула «слуга Иисуса Христа» должна была указывать на исполнение императором христианской миссии, на императорский апостолат. Подобно тому, как Карл Великий удостоился титула «апостол саксов», Оттон III теперь претендовал на роль «апостола славян», намереваясь распространять и укреплять Христову веру среди славянских племен. Многие исследователи в этой формуле видели знак смирения «императора-монаха». Однако следует признать, что это было весьма своеобразное «смирение», ибо что могло быть почетнее для христианского государя, чем приравнять себя к апостолам? Оттон III, обращая в христианство язычников и присоединяя к христианской церкви новые провинции, считал себя, видимо, по примеру Карла Великого, в праве присвоить это «апостольское имя» — смелое, но в известной мере справедливое притязание.

Когда император, окруженный новыми итальянскими советниками, появился в Германии, немцев одинаково неприятно поразили его римский церемониал и аскетическое благочестие, несовместимые с их представлениями о короле: традиция, уходившая корнями в общество древних германцев, не знала столь резкого его обособления от своих подданных, прежде всего, от знати. Хотя официальная встреча, устроенная Оттону III в Регенсбурге, и была, по словам Титмара Мерзебургского, необычайно пышной, однако ликование вскоре сменилось разочарованием и раздражением, когда выяснилось, что император и на сей раз не собирается заниматься проблемами собственно германской политики. Его поход на Восток, в славянские земли, оказался не военной экспедицией, как у других германских королей, а паломничеством на могилу мученика Адальберта в Гнезно.

Около середины февраля 1000 г. Оттон III уже был на границе владений польского герцога Болеслава I Храброго, лично прибывшего встречать его. В сопровождении Болеслава император и его свита направились в Гнезно. К самой могиле чтимого им святого Оттон III не решился приблизиться иначе как босиком. Затем он в полном согласии с папой Сильвестром II учредил самостоятельное, не зависимое более от немецкой церкви Гнезненское архиепископство, во главе которого поставил брата Адальберта — Гауденция, еще в Риме рукоположенного в сан архиепископа. Хотя Польша должна была стать частью той христианской империи, о которой грезил Оттон III, тем не менее он выпустил из рук такой важный инструмент, с помощью которого немцы до сих пор овладевали (и не только в религиозном и культурном, но и в политическом отношении) славянским Востоком, как церковь. Польский герцог Болеслав I Храбрый получил в отношении церквей его государства и миссионерской деятельности те права, которыми прежде обладал только император. Оттон III заключил с ним договор о дружбе, пожаловав ему титул патриция, назвав его «братом и соратником Империи», «другом и союзником римского народа», возложив ему на голову собственную корону и подарив ему точную копию Священного копья, содержащую частицу драгоценной реликвии — гвоздь с креста Иисуса Христа. Это копье и поныне хранится к Краковской соборной сокровищнице. Античные выражения, определявшие новый статус Болеслава, отражали дух возрождения Римской империи. Уже само верховенство над церковью ставило его выше немецких герцогов и приближало к рангу короля. Отныне он, освободившись от даннической зависимости от Германского королевства, подчинялся только императору, а Польша должна была стать составной частью Империи. В Германию Оттон III возвращался в сопровождении Болеслава и 300 польских всадников. Итогом его паломничества в Гнезно явилось возвышение культа Адальберта и заметное ослабление реального влияния немцев на дела в Польше, о чем его не раз упрекали современники и потомки.

В Германии Оттон III направился во вторую столицу Империи — в Ахен, где на Троицу состоялся синод для решения