Корни - Алекс Хейли

– Мама! Мама! – шептал Кунта, чувствуя прикосновения ее мягких рук.

Другой мужчина был слишком слаб, чтобы говорить. Он лишь слабо шевелил губами, пытаясь улыбнуться.

Настал момент, когда Кунта больше не мог есть без помощи. Его руки были слишком слабыми, чтобы он мог зачерпнуть ими еды. Теперь мужчин кормили на палубе. Однажды, когда Кунта ногтями скреб по краю миски, это заметил тубоб со шрамами на лице. Он отдал приказ подчиненному тубобу, и тот засунул в рот Кунты полую трубку и влил в нее кашу. Подавившись, Кунта сглотнул, и пища оказалась в желудке.

Дни становились все жарче. Даже на палубе все обливались потом – горячий воздух был совершенно неподвижен. Но через несколько дней Кунта начал чувствовать легкий бриз. Большие полотнища на высоких шестах слегка надулись, а вскоре подул настоящий ветер. Тубобы, словно обезьяны, полезли по веревкам на шесты, и большое каноэ понеслось по волнам, рассекая их килем.

На следующее утро в трюм спустилось много тубобов, и пришли они гораздо раньше, чем обычно. В их словах и движениях чувствовалось возбуждение. Они шли вдоль проходов, расковывали людей и быстро выводили их на палубу. Натыкаясь на тех, кто шел впереди, Кунта выбрался на палубу, щурясь от утреннего света. Он увидел, что возле поручней стоят другие тубобы, женщины и дети. Тубобы хохотали, радовались, махали руками. Кунта выглянул из-за израненных спин своих товарищей, прищурился и увидел…

Вдалеке в дымке виднелась земля Аллаха. У тубобов действительно была земля – земля тубабо ду. Предки говорили, что земля эта тянется от восхода до заката. Кунта содрогнулся всем телом. Пот выступил у него на лбу. Путь был окончен. Он все пережил. Но тут же на глазах его появились слезы. Кунта смотрел на берег, тонувший в сером, влажном тумане. Он знал: то, что ждет его впереди, будет еще хуже.

Вернувшись в темноту трюма, скованные люди были слишком напуганы, чтобы разговаривать. Кунта слышал, как в тишине потрескивают доски корабля, как шипит вода под килем, как топают по палубе над головой ноги тубобов.

И вдруг кто-то из мандинго стал выкрикивать хвалу Аллаху. Вскоре к нему присоединились все остальные. В трюме поднялся гвалт – молитвы, звон цепей, крики. Из-за шума Кунта не услышал, как открылся люк, но яркий свет заметили все. Кунта умолк и повернулся к люку. Моргая, чтобы избавиться от слизи, он смотрел на появившихся тубобов. Те с необычной быстротой стали выводить скованных людей на палубу. Орудуя щетками на длинных ручках, тубобы стали сдирать с измученных тел присохшую грязь. Люди кричали от боли, но их никто не слышал. Главный тубоб снова прошел вдоль рядов, осыпая тела желтым порошком. Но теперь, увидев особо глубокие раны, он заставлял своего напарника-громилу мазать их черным веществом. Когда вещество это коснулось израненных ягодиц Кунты, его пронзила такая боль, что он рухнул на палубу.

Все тело Кунты горело. Он слышал, как от ужаса воют мужчины. Подняв голову, он увидел нескольких тубобов за странным занятием – они явно готовили мужчин к съедению. Двое заставляли скованных людей одного за другим опуститься на колени и удерживали в этом положении. Третий тубоб покрывал их голову какой-то белой пеной, а потом узким блестящим лезвием соскребал все волосы, оставляя на скальпе узкие порезы, сочащиеся кровью.

Когда тубобы подошли к Кунте и схватили его, он закричал и принялся бороться изо всех сил, но получил тяжелый удар под ребра и задохнулся. Голову его быстро покрыли белой пеной и принялись скрести. Потом тела скованных людей смазали маслом, чтобы они блестели. После этого их заставили надеть странную набедренную повязку с двумя дырками для ног, которая прикрыла их интимные места. Под конец под пристальным наблюдением главного тубоба им велели лечь на палубу и приковали к поручням. Солнце уже стояло в зените.

Кунта неподвижно лежал в полном оцепенении. Он думал: когда будут есть его плоть и высасывать мозг из костей, дух его уже улетит к Аллаху. Он беззвучно молился, когда раздались громкие крики главного тубоба и его помощника-громилы. Открыв глаза, он увидел, как подчиненные тубобы карабкаются по высоким шестам. Но на этот раз они не ругались и не ворчали, а восторженно кричали и хохотали. Через мгновение большие белые полотнища свернулись и поползли вниз.

Кунта почувствовал новый запах, даже смесь запахов, но большинство из них были ему незнакомы. Потом ему показалось, что он слышит вдали, на воде, новые звуки. Лежа на палубе и полуприкрыв глаза, он пытался понять, откуда идут эти звуки, но вскоре они приблизились – и к ним присоединились стоны и крики его напуганных товарищей. Звуки становились все громче и громче – и громче становились молитвы и мольбы скованных людей. Наконец легкий ветерок донес до Кунты запах тел множества незнакомых тубобов. Большое каноэ стукнулось обо что-то твердое и неподвижное и осело, слегка покачиваясь. Впервые за четыре с половиной луны, прошедшие с того момента, как они отплыли из Африки, судно закрепили канатами, и оно остановилось.

Скованные люди дрожали от ужаса. Кунта обхватил колени, но не мог открыть глаза. Ему казалось, что его парализовало от страха. Он пытался задержать дыхание, чтобы не задохнуться от волны незнакомых запахов. Но когда кто-то тяжело ступил на палубу, он приоткрыл глаза и увидел двух новых тубобов. Они шагали по палубе, прижав к носу кусок белой ткани. Они подошли к главному тубобу, обменялись с ним рукопожатием. Беловолосый подобострастно улыбался, явно стараясь им угодить. Кунта беззвучно просил у Аллаха милости и прощения. Тубобы пошли вдоль поручней, расковывая чернокожих и криками заставляя их подняться. Когда Кунта и его товарищи вцепились в цепи, не желая расставаться с тем, что уже стало почти что частью их тел, засвистели кнуты – сначала над головами, а потом по спинам. Раздались крики, цепи упали на палубу, люди стали неловко подниматься на ноги.

Через борт большого каноэ на земле Кунта увидел десятки тубобов. Они топали, хохотали, указывали на них пальцами. Десятки других бежали со всех сторон. Ударами кнутов людей выстроили в цепочку и по шаткой наклонной доске погнали навстречу ожидающей толпе. Когда Кунта ступил на землю тубобов, колени у него подкосились, но удар кнута заставил его зашагать навстречу веселящейся толпе. Запах этих людей ударил Кунте в нос, словно кулаком. Когда один из чернокожих упал и начал молиться Аллаху, упали и те, кто был скован с ним. Кнуты засвистели в воздухе, а толпа тубобов закричала от возбуждения.

Кунте хотелось рвануться и бежать, но под ударами кнутов цепочка чернокожих медленно брела вперед. Они проходили мимо тубобов, которые ехали на странных двух- и четырехколесных повозках. Повозки эти тянули огромные животные, немного напоминавшие ослов. Потом Кунта увидел толпу тубобов, собравшихся на рыночной площади. Прилавки притягивали глаз яркими красками, на них громоздились кучи чего-то похожего на фрукты и овощи. Красиво одетые тубобы смотрели на них с отвращением, а оборванцы тыкали в них пальцами и радостно свистели. Среди оборванцев он разглядел женщину-тубоба с жесткими волосами цвета соломы. Глядя, как жадно тубобы на большом каноэ набрасываются на черных пленниц, Кунта думал, что у них вообще нет женщин. Но, увидев первую белую женщину, он сразу же понял, почему они предпочитали африканок.