Безумное танго - Елена Арсеньева

– Ладно! Право сильного и все такое. Я схожу узнаю, конечно,какие проблемы?

И споро двинулась к дверям.

– Имейте в виду, – обратился Юрий к ее худой спине, накоторой сильно двигались при ходьбе лопатки, – обойдемся без сюрпризоввроде вторжения вашего ходячего шкафа в камуфле. Не забывайте, что у меняостается заложница.

Римма споткнулась на пороге, но не оглянулась и вышла,заботливо прикрыв дверь, чтоб не было сквозняка.

– Заложница? – Лора хитренько улыбнулась, глядя на Юрияснизу вверх и по привычке сильно хлопая веками, словно их по-прежнему украшалиопахала ресниц, как в десятом классе. Какое там… осталось полторы волосинки –так же, впрочем, как и на голове, все давно сожжено-пережжено химией! –Заложница, говоришь? А может, наложница? А, Никифоров? Ты как насчетперепихнуться по старинке?

Она вмиг очутилась рядом, прижалась своим худеньким телом,закинула руки ему на шею, зазывно приоткрыла губы…

– Настольница, если быть точным, – отозвался Юрий,небрежно снимая ее руки с себя и силясь скрыть свою брезгливость.

– Чего?!

– Не на-ложница, а на-стольница, – пояснил он. –Извини, Ло-рик, я по пятницам не подаю.

– Ну и подавись, – беззлобно огрызнулась Лора. –Больно надо!

Она поправила перед зеркалом остатки былой роскоши наголове, потом, не стесняясь Юрия, задрала платье и почесала попку.

– Прыщик, что ли, вскочил? – озабоченно извернулась,разглядывая свой тощенький зад, и вдруг спросила с той же интонацией: – А тотмужик – он тебе кто? Любовник?

– Какой мужик? – хлопнул Юрий глазами. – Тысдурела?!

– А чего? – Лора уронила подол и зевнула. – Ты,как всегда, отстал. Сейчас очень даже модно… особенно с солдатами.

– С кем?!

– Дурак, не ори! С солдатами. Подходишь к воротамкакой-нибудь вэчэ или хоть к военному госпиталю, говоришь дежурному, какогомальчика хочешь, брюнета или блондина, а может, рыжего, как Чубайсер, называешьцену… Если сойдетесь, тебе приводят красавчика, берешь его в тачку и едешь куданадо. Нет условий – можно пройти на территорию, там всегда найдетсякакой-нибудь закоулок. Но за это надбавка – за амортизацию помещения.

Она говорила с видом знатока, и вдруг до Юрия дошло – какударило:

– Погоди-ка… постой, значит, вчерашняя статья, из-за которойвам столько желающих надрать задницу, – та статья была про солдат-гомиков,так? И вчерашний Ал.Фавитов – это ты? Ты?!

– Ай эм, – кивнула Лора как бы по-английски, и в голосеее отозвалась законная гордость знаменитого писателя, у которого поклонникиберут автографы прямо на улице. – А насчет надрать задницу – это ты всамую точку угодил! – Она хихикнула. – Здесь редакция… Ой, я не могу,по-моему, ты один на свете такой остался, односексуальный. В смысле, моно.Только я одного не пойму – чего ты так за того помершего дядьку переживаешь,если он тебе вообще никто?

– Вот ты о чем! За дядьку переживаю, говоришь? Да ты знаешь,о каком дядьке речь идет? Ты, выходит, не читаешь той грязи, которой вы людеймажете? Правильно, держись подальше от собственного дерьма! А тот дядька – чтобты знала! – Саня Путятин. Помнишь такого?

Мгновение Лора смотрела на него глазами пустыми, какскорлупа без ореха, потом недоверчиво пробормотала:

– Да брось ты! Саня Путятин?!

– Вот именно. Тимкин брат.

– Трепло!

Юрий пожал плечами. Если жизнь все-таки научила Лоруподбирать слова в разговорах с посторонними людьми, а иногда и очень неплохоподбирать, то с ним бывшая одноклассница всегда оставалась самой собой –распутной двоечницей из десятого «Б», сестрицей первейших хулиганов школы,Сашки и Вовки Фроловых.

Его молчание показалось Лоре убедительным, и все-таки онаповерила не до конца. Подбежала к стеллажу, на котором громоздились подшивки«Губошлепа» за все пять лет существования газетенки и отдельной стопкой лежалипоследние, еще не подшитые номера, переворошила их, разворачивая и просматриваяс неимоверной быстротой, выдающей несомненную сноровку в обращении спрессой, – и наконец замерла, уставившись в разворот и бегая глазами построчкам.

Юрий подошел, глянул через плечо. Да, Лора нашла-такистатью. И снова пакостный заголовок, отвратительное фото ударили его по сердцу,и снова, как всегда, как всю жизнь, он подумал: «Ну почему ее всегдапритягивает только самая грязища в жизни?» И опять порадовался, что смоготорваться, выбраться из всего этого. Но, верно, еще не совсем, раз опятьстолкнулся с Лорой!

Она между тем дочитала статью и уставилась на Юриясовершенно потрясенными глазами:

– Это же надо!

Против воли зародилось в его душе что-то доброе: значит,Лора еще способна на нечто человеческое, значит, она не совсем еще…

– Это же надо! Он прям как знал!

Юрий насторожился.

– Прям как чувствовал! Мы с ним у «Виталича» встретились, наверанде. Я присела мороженку пожрать, а тут Саня чешет, морда бледная, плечивисят. Я говорю: привет, Санек, как жизнь? На большую букву Х, говорит, и этоне жизнь, а сплошной писец. Я говорю: плюнь, не переживай, не СПИД, да и ладно,а он: точно, не СПИД и даже не сифилис. Я говорю: а если у тебя СПИДа нету, токак насчет трахнуться, чтобы повеселеть?..

Лора осеклась, личико у нее на мгновение сделалосьиспуганное, но только на мгновение: Юрий стоял совершенно спокойно, в краскуего не бросило, глаза бешеными не стали, рот не перекосило нервной судорогой.

Юрий только усмехнулся про себя. Укатали сивку, вот и неперекосило. А там, значит, был и Саня… ну-ну. А почему бы, собственно, не быть?Одно время Лора служила чем-то вроде общественного туалета, куда сливали всекому не лень, и только он, балда, думал, что это его туалет,собственный, – личного, так сказать, пользования!

Лора тем временем уже успокоилась и продолжала:

– А Саня говорит: потрахаться – это классно, я бы судовольствием, но щас некогда, пожрать надо, а потом в фирму, дела на х…намотало, ну а завтра, к примеру, – сколько угодно, если доживу. Вот так исказал, сукой буду! Если доживу… Я, конечно, в смех, кто такое вообще принимаетвсерьез, а он в тот же вечер… И с телкой! Ну, видно, крепко его припекло, разна эту клячу полез, а вот подождал бы до завтра, как мы с ним уговаривались,так был бы жив и весел! На мне еще никто не помирал, сам знаешь!

Ободренная отсутствием какой бы то ни было реакции у своегобывшего мужа, Лора разошлась вовсю.

Юрий разлепил пересохшие губы:

– И все? Больше Саня ничего не говорил?