Остров затерянных душ - Джоан Друэтт

На его шее висело то, что Масгрейв счел медальоном, какие носят католики. Он забрал его вместе с «прядью волос несчастного», так как они могли помочь в его опознании. Рядом с лежанкой высилась небольшая кучка раковин морских блюдечек и пара стеклянных бутылок, в одной из которых была вода для питья.

«Несомненно, он умер от истощения», – хмуро заключил Масгрейв.

Весть о крушении «Инверколда» и спасении троих выживших тогда еще не достигла Новой Зеландии, и Масгрейв, Джордж и капитан Кросс могли лишь строить догадки о судьбе погибшего. Вероятно, размышлял Масгрейв, корабль затонул, а этот человек был единственным спасшимся из его команды, при этом ему, по всей видимости, удалось снять одежду с трупов своих несчастных коллег прежде, чем их тела унесло море. Возможно, выжили несколько человек, но остальные ушли, бросив раненого товарища. Или, хуже того, мертвец был матросом, которого высадил на необитаемом острове какой-нибудь бесчеловечный капитан.

Странно было то, что, похоже, этот человек укрывался в доме, а рухнул он, скорее всего, уже после его смерти.

«Перед смертью он, несомненно, находился под крышей старого каркасного дома, уже тогда частично разрушенного, а после его смерти, и довольно недавно, он развалился окончательно, не задев при этом труп, но оставив его под открытым небом», – заключил Масгрейв, не подозревая, что кто-то мог специально сорвать доски.

Разумеется, он не мог не задуматься и о том, что такая же участь вполне могла постичь и членов экипажа «Графтона».

«Это прискорбное зрелище, вне всякого сомнения, побудило бы любого к серьезным размышлениям, но меня несравнимо больше. Меня, чьи кости могли точно так же сейчас валяться на земле, если бы рука Провидения столь милостиво не берегла меня, возможно, наименее этого достойного. Какое поле для глубоких раздумий!»

Закончив осмотр останков, они выкопали могилу и похоронили покойника, вознеся короткую молитву. Впоследствии Масгрейв говорил Райналю, что они поместили в изголовье холма деревянный крест, а кроме того разожгли костер из зеленых веток, подняв в воздух облака дыма, чтобы привлечь внимание тех, кто мог находиться в окрестностях. Но холмы, окружающие разрушенное поселение, хранили молчание, а обходить округу пешком было слишком трудно в течение более или менее продолжительного времени отчасти потому, что дождь был слишком силен, а также из-за чрезвычайно густого кустарника.

Масгрейв был крайне неудовлетворен. Вернувшись в Инверкаргилл, он рассказывал, что они не смогли установить со всей определенностью, остались ли на острове потерпевшие крушение или нет, и признавался, что его терзают сомнения. «Мысль о том, что какие-нибудь горемыки остались там претерпевать то, что пережили мы, преследует меня неотступно», – говорил он.

Однако больше они ничего сделать не могли. Капитан Кросс и Масгрейв рвались поскорее вернуться в Новую Зеландию, так как «им порядком надоело это затянувшееся путешествие». Масгрейв понимал, что Райналь и Алик в Инверкаргилле с нетерпением ждут его возвращения с Энри и Джорджем, но, кроме того, его мысли постоянно были в Сиднее, с его семьей, с женой, которая к этому времени должна была уже получить его письмо.

В девять часов утра 13 сентября якорь был поднят и куттер вышел на веслах из Порт-Росса, подгоняемый отливом. За мысами бухты с востока катились огромные волны, лил проливной дождь, но благоприятный восточный ветер донес их до Новой Зеландии так быстро, что в восемь вечера того же числа они бросили якорь в Порт-Пегасусе, что на юго-восточной оконечности острова Стьюарт.

В Инверкаргилле, как и ожидал Масгрейв, Райналь с Аликом считали недели.

«Поддерживаемый с одной стороны Аликом, подставлявшим мне руку, а с другой опираясь на трость, – пишет Райналь, – я проводил бо́льшую часть каждого дня на пристани».

Здесь они, передавая друг другу подзорную трубу, «изучали каждое белое пятнышко на горизонте, надеясь узнать в нем «Флаинг скад», и каждый вечер с тоской в сердце возвращались к великодушному хозяину, мистеру Колльеру».

Время тянулось невыносимо медленно.

«Прошел месяц. Затем еще две недели, потом еще одна. Эта изрядная задержка приводила нас в сильнейшее волнение».

Погода стояла ужасная. Неужели маленький куттер затонул? Разделявшие их опасения жители Инверкаргилла уже поговаривали о снаряжении второй экспедиции, как утром одного из дней из устья реки Нью-Ривер сигнальщик передал, что в поле зрения появился куттер.

Неужто капитан Масгрейв? Райналь с Аликом поспешили в порт. «Он приближался, это был “Флаинг скад”!»

Услышав новость, все население городка столпилось на берегу, наблюдая, как маленькое судно скользит к причалу. На глаза Райналя от волнения навернулись слезы, он узнал знакомые лица среди стоящих на палубе людей.

«А вот и он! Он сходит на берег! И Энри с Джорджем с ним!»

Это было 15 сентября 1865 года, сорок девятый день с тех пор, как «Флаинг скад» вышел из Инверкаргилла и наконец вернулся домой.

В этом месте опубликованные мемуары Масгрейва оканчиваются словами: «На этом журнал Томаса Масгрейва, капитана торгового флота, описывающего крушение «Графтона» и приключения его команды на Оклендских островах, уместно будет завершить с глубочайшей благодарностью Провидению за избавление моих товарищей и меня самого от трагической участи».

Однако приключения определенно не были завершены. На следующий день Масгрейв подал официальный рапорт новозеландским органам власти, которые, как отмечает Райналь, «на этот раз сочли возможным отправить корабль для исследования островов Оклендского архипелага», послав по телеграфу распоряжение портовой администрации города Данидин, что в регионе Отаго, снарядить пароход «Саутленд» для поиска. Жуткая история, переданная Масгрейвом, Джорджем и Томом Кроссом, о том, что они нашли труп в руинах поселения Хардвик, несомненно, оказала существенное влияние на перемену настроений во властных кабинетах.

Разгружаемая шхуна Макферсона «Содфиш» стояла в Инверкаргилле, и Райналю, Алику, Джорджу и Энри было сделано предложение отправиться на ней в Мельбурн. Джордж Харрис отказался от такой возможности, поскольку до него дошли вдохновляющие слухи о золотой лихорадке в Отаго и он решил остаться в Новой Зеландии. Райналь, Алик и Энри, напротив, с радостью согласились. Масгрейв мог бы уйти с ними, но вместо того он пожелал отправиться в Мельбурн на пароходе, также стоявшем в порту, а капитаном на нем был давний друг Масгрейва – совпадение, которое привело еще к одному посещению Оклендских островов.

Прибыв в Мельбурн уже через неделю, он отправился в Сидней, где его с нетерпением ждала жена и дети. При встрече с ним миссис Масгрейв пережила смешанные чувства: негодование соседствовало с огромной радостью. В своем письме Макферсону, в котором она поблагодарила его за пересылку ей весточки от Масгрейва, супруга капитана досадовала на то, что ее муж, вместо того чтобы безотлагательно приехать к ней, снова отправился на Оклендские острова.