Политическая полиция и либеральное движение в Российской империи: власть игры, игра властью. 1880-1905 - Любовь Ульянова

Также чины ГЖУ обращали внимание на родственные связи, игравшие важную роль в ресурсной системе провинциального «либерализма», который осел в местном самоуправлении: имевшие в родственниках видных «либералов» при условии политической лояльности рекрутировались в состав земства и делали там успешную карьеру. Так, гласный Новгородского губернского земского собрания некий Арнольди, как сообщал начальник местного ГЖУ, «прибыл в Новгородскую губернию… в 1877 г., … благодаря родственным связям в том же году был выбран гласным Кирилловского земства и затем мировым судьей 3-го участка, каковую должность занимал до упразднения в 1880 г. этого участка… Такому успеху Арнольди обязан своему родственнику Павлову, который… сумел составить большую оппозицию против уездного предводителя дворянства в Кириллове Богдановича»644.

ГЖУ обращали особое внимание Департамента полиции на родственные сети «либералов» в связи с должностями предводителя дворянства и председателя земской управы – вероятно, по той причине, что эти общественные должности являлись «стартовыми» для службы в губернских учреждениях, а затем и в министерствах, как было, скажем, с новгородским губернатором Б.В. Штюрмером, кишиневским губернатором С.Д. Урусовым, министром внутренних дел Д.С. Сипягиным645.

Жандармы практически всегда в донесениях в Департамент аттестовывали каждого нового предводителя дворянства или председателя управы с положительной стороны, – видимо, сказывалось всё то же представление о близости этих должностей к системе государственной службы. Это касается и тех губерний и областей, в которых самоуправление теми же жандармами описывалось как «либеральное». Объяснительная модель при этом выстраивалась следующим образом, – предводитель дворянства (или председатель управы) «благонадежен», а «либерализм» самоуправления связан со слабостью руководителя, его бесхарактерностью, наивностью, доверием к окружающим людям и т.п. Однако через непродолжительное время и председатель управы или предводитель дворянства оказывались такими же «либералами», как и окружающие его деятели самоуправления. Именно такие стадии прошли описания о председателе Весьегонской уездной земской управы Тверской губернии А.С. Трусове в 1889 г. и черниговском губернском предводителе дворянства А.А. Муханове в 1900–1902 гг., аналогичным путем развивался образ деятелей самоуправления в Ярославле в 1891– 1893 гг., в Чернигове и Нижнем Новгороде в 1897 г., в Москве в 1898–1901 гг., в Самаре в 1902 г.646

Типична и в то же время наиболее характерна история с восприятием чинами Тверского ГЖУ местного губернского предводителя дворянства Н.П. Оленина 1880-х гг.

В политическом обзоре Тверской губернии за 1884 г. карьера губернского предводителя дворянства Н.П. Оленина объяснялась его родством с уже упоминавшимся семейством Бакуниных: «Благодаря родственным связям с Бакуниными он сперва был выбран новоторжским почетным мировым судьей, затем участковым… а потом был избран сперва в Новоторжские уездные предводители дворянства, потом председателем тверской губернской земской управы, а по смерти в минувшем году князя Мещерского бакунинская партия провела Оленина в Тверские предводители дворянства». Однако начальник ГЖУ полагал, что не сам Оленин присоединился к либеральной «бакунинской партии», в результате чего в итоге был избран губернским предводителем, а братья Бакунины выбрали Оленина как подходящего им формального руководителя в силу его «бесхарактерности»: «Сам по себе Оленин не может представлять собою ничего серьезного, но будучи человеком по натуре хотя и образованным, воспитанным, честным, но в силу крайней своей беспечности, легкомыслию и будучи от природы человеком далеко не серьезным, напыщенным, довольно пустым, любящим веселую компанию, не имея сам прочных убеждений, при полной бесхарактерности, Оленин вполне подчинился влиянию Бакуниных»647. Однако спустя пять лет, в 1889 г., из Тверского ГЖУ в Департамент полиции об Оленине, занимавшем теперь должность председателя губернской земской управы, писали нечто противоположное: «Деятельность тверского земства под его предводительством успела уже достаточно зарекомендовать себя… Лица, политически неблагонадежные, с крайне либеральным направлением, составляют тесный кружок его интимных друзей»648.

Появление на руководящих постах в самоуправлении деятелей «либеральных партий» приводило к распространению соответствующих настроений на весь институт. Так, начальник Нижегородского ГЖУ отмечал в 1898 г.: «За последнее время эта (либеральная. – Л.У.) партия усилилась, вследствие того, что на посты предводителя дворянства и городского головы проведены тою же партиею лица того же направления». Поэтому, если «раньше доклады земства по народному образованию, когда таковые… не согласовывались с правительственными воззрениями, не утверждались», то «при теперешнем предводителе дворянства, стороннике либеральной партии, вряд ли можно ожидать отклонения собранием подобных проектов»649.

Тем не менее единственный раз, когда ситуация в провинциальных земствах вызвала серьезную реакцию Департамента полиции, – уже упоминавшееся в предыдущей главе дело 1896 г. о тверском земстве, заведенное после всеподданнейшего адреса этого земства в связи с восшествием Николая II на престол. Тогда директор Департамента С.Э. Зволянский в записке на имя министра внутренних дел обращал внимание, что земство имеет возможность распределять должности в училищных советах, выбирать попечителей начальных училищ, и «либеральные» тверские земцы предпочитали отдавать эти должности тем людям, которые были готовы демонстрировать «либерализм»650.

Самоуправление трактовалось чинами ГЖУ как институт, дававший либералам не только кадровые ресурсы, но и финансовые возможности. Приведу цитату опять же из донесения в Департамент полиции жандармов из Твери. В 1900 г. руководитель местного ГЖУ высказал мнение, что кадровые и финансовые ресурсы «либерального» земства, по сути, аналогичны государственным: «Консервативное меньшинство дворян старается противодействовать деятельности своих противников-либералов, вследствие чего здесь образовалось две партии, враждебные друг другу… Почти каждый из общества старается даже в частной жизни выказать свою принадлежность к какой-либо из этих партий, причем большинство при этом преследует личные материальные выгоды: так, ищущие поддержку администрации объявляют себя консерваторами, а ожидающие выгод от земства – либералами, но случается нередко, что выгоды вызывают переход из одной партии в другую»651.