Восхождение язычника 1 - Дмитрий Шимохин

щитом я начал двигаться влево. Могута не успевает отвести топор и вынужден разворачивать корпус. У меня в руках топор, но кто сказал, что им нельзя бить, словно мечом и пытаться колоть. Я так и ударил, удар пришелся в шлем Могуты. Он замотал головой, хорошо прилетело, видимо.

Он быстро пришел в себя и уже вновь готов к бою. Взмах его топора, и я отпрыгиваю, пытаясь избежать удара. Вот только в меня прилетает порыв ветра, сорвавшийся с его руки. И я лечу на землю, а следом рядом с моей головой в землю бьет топор.

Подловил, молодец.

Вскочив на ноги, я замечаю потоки ветра, которые кружат вокруг моего двоюродного брата.

Только и я так могу.

Сила ветра мгновенно прокатывается по моему телу, и так же, как у Могуты, начинает исходить потоками. Наша сила сталкивается, порождая небольшие смерчи. Потоки ветра начали поднимать в воздух разные предметы: прошлогоднюю листву, какие-то тряпки, пыль и грязь.

Мы вновь готовы сорваться и обменяться ударами.

— А ну охолоните, вы что такое устроили? — слышен грозный крик.

Это кричал наш дядька Колояр.

Переглянувшись с Могутой, мы одновременно начали отпускать свою силу.

— Устроили тут непотребство, — он грозно на нас смотрел.

Горестно вздохнув, он жестом подозвал нас к себе.

— Яромир, несись сейчас домой к отцу и передай, чтобы он завтра прибыл, да и сам приходи, — дядька был серьезен и явно сильно опечален.

— И ты, Могута, отцу скажи об этом, и завтра к обедне приходите. Совет держать будем.

— Дядька, а что случилось-то?

— Обиду мне лютую нанесли.

— А, — только заикнулся Могуша.

— Завтра все узнаете, и заодно обсудим, как быть.

[1] Кручиниться — горевать, тосковать, переживать.

Глава 17

Прадедушка Рознег решил провести обряд во славу Триглава и принести ему жертву. Так, что сейчас отсутствовал, и нам приходиться его ждать.

А дядька Колояр на все вопросы отмалчивался и только хмурился. Отец и Беляй вели неспешный разговор, касающийся дел стражи. А мы вместе с Могутой изнывали от скуки. А вот Володар, младший сын Колояра, нервничал, и это было заметно, он не находил себе места, часто вскакивал и пересаживался, словно в нем шла внутренняя борьба. Удивительно и странно, что старшего сына Колояра нет. Может, в этом все дело?

Скрип двери, и через порог перешагнул прадед в своем жреческом одеянии.

— Будь здравы, родичи, — и он оглядел всех своим тяжелым старческим взглядом.

— Будь здрав, — понеслось со всех сторон.

— Смотрю, все собрались, значит, пора и слово молвить. — И он разместился за столом со старшими. И кивнул Колояру, мол, начинай уже сказывать.

Дядька вздохнул и обвел всех нечитаемым взглядом.

— Договоренность у меня была с одним старостой у пруссов о покупке янтаря, еще по осени с ним сговорились. Ладью отправлять, так товара немного, зачем людей гонять, пусть отдохнут. Так что на лодке я с пяток людей отправил, а во главе сына старшего поставил Горисвета. Они давно должны были вернуться, плевое дело, да и идти недалеко, я уже волноваться начал. Так вчера прибыл один из моих людей, побитый весь. Поспрошал я его, и выяснилось, что староста, с которым я сговорился о делах, по зиме умер. И вроде с новым старостой сын сговорился на тех же условиях. Их хорошо приняли, с лаской, — тут дядька Колояр грустно хмыкнул. И уставился на свои руки немигающим взглядом.

— Опоили их, все деньги за товар забрали, а самих избили и в холодную кинули. Похолопили! Хорошо, хоть один сбежать смог и обратно добраться. Вот такую мне обиду нанесли, сына лишили и деньги забрали, — его голос был сухим и безжизненным. — Думал, сначала денег собрать и поехать выкупить, — закончил рассказ дядюшка.

Ситуация, однако. В избе повисла тишина, каждый обдумывал слова Колояра.

— Навряд ли бы вышло, скорей всего, и денег лишился бы и живота своего, — первым взял слово мой отец.

— Это да, они подло поступили уже, кто помешает снова так сделать? — согласился с ним Беляй.

— Прадед так же вчера и сказал, — грустно вздохнул Колояр.

— Надо людей собирать, да на выручку Горисвету идти, — и Беляй ударил кулаком по столу, озвучивая мысли, которые были у каждого из нас.

— Большое ли у них селение? — отец был более спокоен и обдумывал ситуацию.

— Домов сто, может, чуть больше, — ответил после недолго размышления Колояр.

Домов сто — это примерно от четырехсот человек до тысячи, из них половина — это мужчины, которых можно разбить на три части. Ведь одни из них еще дети, а другие старики. Так что, по прикидкам выходит, взрослого и боеспособного населения от семидесяти до двухсот человек, это если по-хорошему, может быть и больше.

— Сами не сладим, — покачал головой отец.

— Отчего же? — Беляй возмутился, а Колояр лишь грустно усмехнулся.

— Ну, сколько мы сможем взять людей с собой? Вот у меня в ладью можно пятьдесят человек загрузить, может, и более выйдет. У Колояра две ладьи, ну, тоже можно человек по пятьдесят в каждую втиснуть. Маловато выйдет все же. А загружать их полностью тоже глупо. Ведь люди за наш род кровь будут проливать, так что место и для скарба надо оставить, да и самим за такую обиду полную виру взять хочется, не с пустыми руками оттуда уходить станем. А значит, полностью ладьи людьми забить не удастся, а три ладьи для такого дела мало будет.

Теперь понятно, почему мой отец десятник, а дядька Беляй нет.

И после слов отца все призадумались.

— Может, к Зорену стоит обратиться, думаю, сможет помочь, и в Волине наверняка найдутся люди охочие, — задумчиво проговорил Беляй.

— Можно, конечно, но долго выйдет, пока дотуда доберемся, пока сговоримся, уйма времени уйдет, — покачал головой отец.

— Не к этим же обращаться? — вновь завелся Беляй.

— К Путиславу если и обращаться, то только в последнюю очередь, да и то не след, — отмел мысли брата отец.

Путислав, отец моего закадычного друга Иловая и как раз прямой конкурент дядюшки, к нему действительно обращаться за помощью последнее дело. Да и откажет он, еще и поглумится наверняка.

И все вновь погрузились в раздумья, прикидывая, к кому можно обратиться за помощью, дабы отказа не было.

Прадед смотрел на нас, и по его лицу блуждала улыбка. Значит, уже все придумал.

— А ты что, прадедушка, думаешь? — решил я вмешаться в разговор.

— Наконец-то решили и меня спросить, хоть кто-то додумался, а то уж стал подозревать, что просто так здесь сижу, штаны протираю.

Все повернули головы в