Странные занятия - Пол Ди Филиппо

Он знал, что большинство его слуг, особенно те, кто мало контактировал с хозяином лично и о его особенностях слышал от других, только в шутку называли его зомби. Но Твиггу было все равно.

Это они низшие существа, скот — истинные фантомы, лишенные материи и содержания, бесплотные неудачники. Только он и ему подобные поистине живы.

Вскоре прибудет завтрак, принесенный доверенным слугой по прозвищу Отченаш. Тем временем Твигг пустил сверхзвуковой лайнер своего разума облетать различные области предстоящего дня.

Публичные и частные совещания с законодателями, помощниками, послами, президентами, председателями совета директоров, рабами средств массовой информации. Приобретения и продажи компаний, подразделений, патентов, недвижимости, душ. Звонки — селекторные и личные. Презентации ученых, пиар-экспертов, юристов, брокеров, военных стратегов. Втиснуто в промежутки: приемы пищи и научный тренинг, спланированные с учетом интенсивности.

Все абсолютно необходимо, абсолютно важно для поддержания работы деликатно сбалансированных пластов мириадов предприятий «Изотерма».

И все бесконечно надоело.

Но сегодняшний вечер… Сегодняшний вечер с лихвой вознаградит его за скуку.

На сегодняшний вечер намечено ежемесячное собрание «Лиги Финеаса Гейджа».

При этой мысли Твигг улыбнулся.

Улыбка возникла как огонь, прожигающий дыру в бумажной маске.

Через внутреннюю дамбу просочились воспоминания о приеме в «Лигу». Не слишком приятные. Ритуалы инициации были строгими. А как же иначе? Нытики, неудачники и слабаки туда не допускались. Вырезать больной скот в самом начале большого пути. Тем не менее шок и боль…

Твигг рефлекторно потеребил небольшой рубец на правом виске. Улыбка исчезла.

Дабы вернуть себе предвкушение вечерних радостей, Твигг протянул руку и погладил один из четырех поддерживающих балдахин столбиков.

По углам огромной величественной кровати стояли статуи нагих женщин в натуральную величину, с вытянутыми над головой руками, отчего грудь казалась высокой и упругой. Каждая женщина поддерживала угол тяжелого деревянного каркаса, с которого свисала парчовая ткань.

Все кариатиды были уникальными, высеченными с полнейшим реализмом вплоть до малейшего волоска и складочки кожи. Все — ровного алебастрового цвета. Их поверхность — чистейший мрамор, неподатливый, как лед. Ладонь Твигга, похотливо обхватившая ягодицу статуи, не проминала, не колыхала реалистичных контуров. Нет, она скользила по человеческим округлостям, как если был они были совершенно лишены шероховатостей.

Дверь в опочивальню Твигга (в полусотне футов от кровати) открылась. С подносом под высоким колпаком вошел мужчина. Ковер он пересек размеренным шагом престарелого слуги.

Твигг легко вскочил с кровати.

Теперь стало видно, что белые крупинки на его черной пижаме на самом деле сотни одинаковых вышитых белых термитов.

— А, Отченаш! Молодчина! На стол, будь так добр!

Столом служил огромный, оправленный в золото лист стекла, положенный на спины двух стоящих на коленях параллельно друг другу нагих мужчин. Одна человекообразная подставка относилась к типу «средних лет с животиком», другая — к «молодому и гибкому».

Твигг перешел к антикварному столу обычной конструкции, где очень неуместно стоял компьютер. Твигг включил его, жадно желая начать посвященный завоеваниям и захватам, предательствам и принуждению день. Одновременно он с напускным безразличием расспрашивал слугу:

— День рождения на этой неделе, Отченаш? Я прав?

— Как всегда, сэр.

— О пенсии еще не подумываешь, нет?

Усталое лицо Отченаша дрогнуло.

— Нет, сэр! Конечно, нет! Я служил вашему отцу всю его жизнь, и его отцу до него! Как можно даже думать о пенсии!

— Отлично! — Твигг перестал стучать по клавишам. И словно размышляя над иной проблемой, сказал: — Обязательно надо найти в эту комнату пуфик! Ладно, как-нибудь займусь.

Слуга, казалось, вот-вот лишится чувств.

— Что… что-нибудь еще, сэр?

— Нет, Отченаш, можешь идти.

Истошно-пронзительный смех сопровождал Отченаша до двери.

Сбросив с подноса серебряный колпак, Твигг открыл свой завтрак.

Это была одинокая не закупоренная бутылка зловеще шипучего «Цинго», на наклейке изображена знаменитая молниеобразная «Z».

Схватив бутылку, Твигг залил в себя холодно-мятное и яркое, листеринового цвета содержимое.

Цел-лю-стный!

Поставив пустую бутылку, он взял со стола устройство, похожее на обычный пульт для телевизора.

Повернувшись на пятке, Твигг поднял устройство и направил его на стену громадной комнаты.

На дальнем конце этой поляны под крышей стояла статуя амурского тигра в натуральную величину, совсем как живая, если не считать ничем не нарушаемой искусственной бледности. Морда животного застыла в зубастом оскале, каждая выпуклость в бледной пасти проступала с полнейшим жизнеподобием; одна гигантская лапа приподнята. На шее статуи застегнут ошейник с маленькой коробочкой.

Твигг нажал кнопку.

Комнату заполнил исполненный муки рев, полосатая морда превратилась в маску ярости театра Кабуки. Словно оранжево-бело-черный поезд-экспресс, тигр рванулся к своему мучителю. Твигг сам застыл как статуя.

В нескольких ярдах от своей доводящей до бешенства добычи тигр прыгнул, выпустив когти и раззявив алую пасть.

В самый последний момент Твигг нажал другую кнопку.

Преображенный в статую, теперь ванильно-белый тигр с тяжелым глухим стуком упал на густой ковер почти у самых босых ног Твигга.

— Ага! — ликующе воскликнул Твигг. — Посмотрим-ка, сможет ли эта сволочь Дурхфройде меня переплюнуть!

При звуках имени Темного Посредника на радость Твигга словно бы набежала тень.

Этот человек — сущая докука, но ценный. Всякий раз прибегая к его услугам, уменьшаешь его полезность, но увеличиваешь опасность.

Однажды чаша весов определенно качнется в пользу опасности.

А тогда, мрачно подумал Твигг, понадобится больше чем простое нажатие кнопки, чтобы избавиться от Силокрафта Дурхфройде.

Широкая гостеприимная деревянная дверь «Кофейни Каруна» знала собственный уникальный способ объявлять о приходе посетителей.

Внутри над входом был подвешен безобидный с виду мешочек, в котором находилось устройство, издававшее маниакальный механический смех. Любой, кто тянул на себя дверь, одновременно дергал за шнурок, что запускало сокращенную пятисекундную запись.

Поэтому войти в весело раскрашенную «Каруну» с величественным видом было практически невозможно.