Полутона - Сарина Боуэн

– Итак… была рада повидаться.

С видом проигравшего он берет со стола свою шляпу.

– Ага. Теперь я пойду извиняться перед Норой за то, что повел себя как идиот. А позже позвоню тебе и сделаю то же самое. Это я умею делать. Не мерзни. – И он уходит.

Я поворачиваюсь, наблюдая за ним. Женщина остановилась на полпути к Мэйн-стрит. Она и ее подруга смотрят, как Фредерик приближается.

Вставая, я отворачиваюсь от них. Выбрасываю кофейный стаканчик в урну и иду в сторону кампуса.

Я держу в руках книгу, но не могу сосредоточиться на поэзии Чосера. Вместо этого проигрываю в голове проведенный с Фредериком взрывоопасный час. Неделями я чувствовала вину за то, что не виделась с ним, а ему, скорее всего, было все равно. Он веселился со своей девушкой.

Когда я сегодня выходила на встречу с Фредериком, то положила в карман табель об успеваемости. Собиралась показать ему, что получила две пятерки и две пятерки с минусом за прошлый семестр.

Мне восемнадцать с половиной лет, и мне до сих пор хочется получить одобрение отца.

Я до сих пор веду себя жалко.

Джейк сидит рядом со мной на диване и ворчит:

– Помоги мне. «Он опустил длань ей на чресла»? Я должен понимать, что это значит?

– Думаю, он приобнял ее ниже талии.

Джейк закатывает глаза.

– Устаревший язык меня убивает. Даже веселое он превращает в скукотищу, – он протягивает руку и легко касается моей спины.

Я стряхиваю руку Джейка и вжимаюсь в дальний угол дивана. Переворачиваю страницу и пытаюсь читать дальше.

– Что я сделал?

– Ничего, – вздыхаю я. – Я зла на отца.

– Ладно. Я спросил, как все прошло, и ты сказала «отлично». Но это не так?

– Он вел себя… как типичный Фредерик. Он не думает о других людях.

Джейк закрывает книгу.

– Что он сделал на этот раз?

– У него есть девушка… – Я замолкаю, потому что скорее всего Джейк не поймет. – «Она не знает обо мне». Вслух жалоба будет звучать эгоцентрично. – Он не рассказал мне о ней, – говорю вместо этого. Это правда.

– Почему? Ей что, двадцать один?

– Нет, просто он… – качаю головой.

– Звучит так… Разве вам обоим не будет лучше, если он будет счастлив здесь?

Я сердито поднимаю глаза.

– Звучит так, будто ты ничего не знаешь о нем.

– Но я узнал бы, если бы ты рассказала, – говорит он мягко.

– Да, – отвечаю шепотом. – Понимаю.

Мне стало только хуже. Я поднимаю дурацкую книгу и прячусь за ней. Мы с Джейком оба читаем «Рассказ мельника», готовясь к завтрашнему уроку английского, на который ходим вместе в этом семестре. Но я не в настроении читать про плотника, его жену-изменщицу и музыканта, который наставил ему рога. Все так затянуто.

– Я когда-нибудь познакомлюсь с ним? – спрашивает Джейк через какое-то время.

– С кем? С Фредериком? Нет.

– Так… Неподходящее время для вопроса, да?

– Бинго.

Он откладывает книгу.

– Я не имел в виду, что хочу быть его поклонником. Мне нравишься ты, вот и все. Если бы мои родители были в городе, я бы познакомил вас тут же. «Это Рейчел. Я ей нравлюсь, несмотря на то что не понимаю Чосера».

Тоже закрываю книгу, все еще не в духе.

– У меня репетиция через пятнадцать минут.

Голос Авроры доносится из спальни:

– Джейк, тебе не перепадет ничего сегодня вечером, дорогой. Удачи завтра.

Со вздохом Джейк берет книгу.

* * *

Температура опускается вместе с солнцем, так что до места репетиции я добираюсь бегом. Мороз обжигает лицо, но мне приятно быть в движении, приятно стряхнуть с себя дневные разочарования. Тем более скоро согреюсь. «Белль Хор» репетирует в чересчур теплом кабинете.

Опаздываю всего на минуту, остальные еще разматывают шарфы и снимают куртки.

– Давайте, ребята! – зовет Джессика. – У нас всего четыре репетиции до концерта. А у Рейчел и Дарьи до сих пор нет соло. У нас много дел!

Я занимаю свое место на стороне альтов в полукруге.

– На самом деле я беру Blackbird, – говорит Дарья.

– О, отлично. – Джессика делает пометку в своем блокноте. – Остается Рейчел. – Джессика внимательно смотрит на меня. В последнее время при виде нее у меня ощущение, что я сделала что-то не так.

– Что ж, – начинаю я. – Я могу взять любое соло, какое скажете. Но у меня есть одна идея, если вам не покажется это слишком странным.

– Странное может быть интересным, – говорит высоким голосом Дарья.

– Странная не песня, – говорю я быстро. – На самом деле это отличный отрывок для вокала. Странность в том, что ее написал мой отец.

– Ну, это типа круто, – говорит кто-то.

– Он придет нас послушать? – спрашивает Дарья.

Я не могу даже взглянуть на Дарью, потому что понятия не имею. Я до сих пор не говорила Фредерику про «Белль Хор», тем более про концерт.

– А он может сделать аранжировку за пару недель? – спрашивает Джессика.

– В этом нет необходимости, – говорю я, вытаскивая листок из заднего кармана. – Я уже сделала. По правде сказать, это было легко. Словно песня просилась быть спетой а капелла.

Получаю очередной мрачный взгляд от Джессики. Однако затем она говорит:

– Давайте разогреемся, повторим что есть, а на это взглянем перед перерывом.

Мы начинаем с арпеджио, каждый поет на полтона выше предыдущего. И стоя на своем месте – третья справа, – окруженная теплыми голосами, я наконец почувствовала себя лучше.

Первая песня, которую мы репетируем, Fly Me to the Moon – второй Другой Джессики. И я вступаю в реку пения с остальными. Часто во время репетиций ко мне приходит мама. Я легко могу представить ее, глядящую сверху на полукруг блестящих голов, слушающую, как мой голос сливается с остальными. Стоя здесь, сосредотачиваясь на нотах, я могу быть печальной и счастливой одновременно.

Мы никогда не ругались из-за хора. Несмотря на то, что мама не одобряла мой интерес к Фредерику, она никогда не считала хор угрозой для меня. Он был дисциплинирующим, он был прекрасным. Он будет хорошо смотреться в заявлении в колледж. Школьный хор всегда был нейтральной территорией, где я могла угодить каждому. Я могла совершенствовать свой голос, мечтая, что однажды мой отец услышит меня, и в то же время угождать маме.

На протяжении десяти лет я представляла, как Фредерик придет, чтобы послушать, как я пою, и в моих грезах судьбоносное представление уже было волшебным, Фредерик уже поддерживал меня ободряющим криком с задних рядов.