Жить жизнь. Трилогия о любви и манипуляциях - Анна Александровна Богинская

– Ну да. Люся – моя подруга. Она тебя возьмет. Она улетает, но вернется через неделю. Вы встретитесь и обо всем поговорите. Резюме у тебя есть?

Он продолжал смотреть с восхищением.

– Ань, ты меня поражаешь! Ты так спокойно об этом говоришь…

– А что в этом такого? Не понимаю, что тебя так удивляет.

– Меня удивляет, что ты общаешься с людьми, которые могут существенно повлиять на мою карьеру!

– Матвей, у меня много влиятельных друзей, которые готовы мне помочь.

– С чего вдруг и откуда?

Анна как раз припарковала машину возле дома. Выключая зажигание, она ответила:

– Наверное, с того, Матвей, что я помогала им в свое время и профессиональным советом, и дружеской поддержкой.

Он вышел из машины и поспешил к водительской двери.

– Давай зайдем в супермаркет – купим продуктов. А то я к тебе прихожу все время с пустыми руками. Неправильно как-то, – посетовал он.

Анна видела, что его настроение значительно улучшилось.

– А что ты хочешь на ужин?

– Мне все равно. Мне все нравится, что ты готовишь.

– А ты умеешь готовить? – спросила Анна, выходя из машины. Он кивнул. – Может, приготовишь что-нибудь для меня?

– Могу тебе борщ сварить, – ответил Матвей, беря ее за руку.

– Отлично. Свари мне борщ, Матвей! Когда?

Ей очень хотелось, чтобы он хоть как-то позаботился о ней.

– Завтра! У меня завтра будет короткая встреча в час дня. Потом я вернусь, и поедем, куда ты скажешь, – он притянул ее к себе. – А потом буду варить тебе борщ, – нежно сказал Матвей, обнимая ее. – Мне очень приятно, Аня, что ты помнишь о моей карьере.

Анна взглянула на него. «Что этот мальчишка со мной делает? Откуда во мне это? Еще два часа назад я была готова его убить. А сейчас таю в его объятиях, как снег на солнце», – поражалась она, вдыхая его запах. Запах ванили.

* * *

Анна опять не могла уснуть. Что это? Стоит Матвею остаться ночевать, как приходит бессонница. Раздражение – редкое для нее чувство. Но к Матвею она испытывала его не впервые. Он ее раздражал. Она посмотрела на него каким-то новым, совсем новым взглядом. Его профиль, слегка приоткрытый рот. Он был совершенно другим, когда спал. Не было той красоты, которую она видела в нем бодрствующем. Вспомнилось высказывание, что человек такой, какой он есть, когда спит. Эта странная ночь. Анна лежал рядом, но чувства единения не испытывала. Напротив, резкое охлаждение, ощущение, что между ними никогда ничего не было. Чужие люди. Ни объятий, ни поцелуя за вечер. Он приехал к ней поспать. «Бессонница. В ней тоже есть свой позитив, – думала Анна. – Есть время подумать».

Вчера, когда они вернулись из супермаркета, Матвей уткнулся в свой ноутбук, а Анна принялась готовить ужин. Разговор свелся к коротким вопросам и ответам. Диалога не получилось. Зато возникло напряжение, осветившее пространство квартиры, как лампа. Матвей поужинал и, сказав: «Спасибо, было вкусно. Я – спать!», направился в спальню. Анна в одиночестве убрала посуду со стола и тоже пошла в спальню, где он уже спал. Спал самым глубоким сном, какой только можно себе представить.

«Что вводит меня в состояние раздражения? Отсутствие секса? Нет. Дело не в этом». Она ждала разговора о вчерашнем вечере. Она хотела объяснений. А вместо этого получила безразличие. Он вдруг резко начал вести себя так, словно видит ее впервые. «В чем причина? Бродский? Да, я забыла книгу Бродского в машине, но это не может быть причиной. Это смешно. Что еще? И самое главное – зачем? Если Матвею не нужны их отношения, или он устал, или не хочет, или передумал – просто скажи. Или обиделся… Тоже скажи. Может, не знает, как закончить отношения? Опять странно. Не можешь сказать – напиши письмо. Или из-за операции? Вообще смешно. При чем тут это? А может, не знает, как закончить отношения из-за новых перспектив, из-за Люси? Опять не сходится. Он позвонил сам, и встретился, и вещи собрал, и ко мне поехал до информации о ней». Цепочка причинно-следственных связей не складывалась. Единственное, что она знала точно, – влюбленные мужчины так себя не ведут.

«Непонимание! Вот что вводит меня в раздражение. Почему я не спросила прямо? Почему с ним я никак не могу начать говорить о том, что меня беспокоит? Почему рта не могу раскрыть? Что это? Почему веду себя неадекватно? Откуда во мне появился этот страх, эта неуверенность, эта нерешительность? Я же не такая. Я совсем другая. Поговорю с ним завтра обо всем».

Анна лежала и продолжала смотреть в потолок. Ей опять безумно захотелось курить. Она ждала, когда взойдет солнце, чтобы появился повод встать и уйти из спальни.

Солнце. Она так и не смогла уснуть. Наступило последнее воскресенье перед операцией. Анна направилась в гардеробную, чтобы одеться. Выходя из спальни, услышала сонный голос Матвея:

– Мне холодно.

Она развернулась, подошла к шкафу, достала еще одно одеяло и укрыла его.

– Теперь будет тепло.

* * *

Анна жарила блины. Она нуждалась в простых механических действиях. Дверь спальни открылась.

– Доброе утро! – послышался голос Матвея.

– Доброе! Ты выспался?

– Угу. Я в душ.

Она взглянула на часы: десять утра. Приготовление еды помогло восстановить душевное равновесие. Раздражение ушло. Но в атмосфере квартиры по-прежнему чувствовалось напряжение. Анна понимала: они как плохие актеры. Особенно она. Говорит одно, но тело показывает совсем иное.

Матвей появился минут через пятнадцать. На столе его ждал завтрак: кофе и блины со сметаной и вареньем.

– Блины? – удивился Матвей. – Люблю блины, но это углеводы. – Анна посмотрела на него вопросительно. – Я склонен к полноте. Боюсь поправиться.

– Ты шутишь? Что за бред? Посмотри на себя!

Вместо ответа Матвей взял блин и откусил.

– М-м-м, вкусно! – сказал он, жуя. – Ты чего так рано встала?

– Не могла уснуть, – призналась Анна, наливая ему кофе. Матвей посмотрел вопросительно. – Хотела поговорить о пятнице и о вчерашнем вечере.

– О нет, не начинай! – услышала она в ответ. – Я думал, что ты не такая, как все.

Анна держала в руках сковороду, которую как раз собиралась поставить в посудомойку. Но, услышав эти слова, почувствовала сильное желание опустить ее на голову Матвея. Такая детская, нет – такая наглая манипуляция! На фоне бессонной ночи и множества мыслей она вызвала внутри цунами. «За кого он меня держит вообще?!» Ей хотелось сказать что-то в духе: «Вали отсюда!». Но вместо этого она открыла посудомойку и с грохотом закинула сковородку. Опять захотелось курить.

– Когда уже это пройдет?! Почему я вечно веду себя с тобой как идиотка? Почему не могу высказать все, что думаю? – это не было сказано на повышенных тонах, это полетело в посудомойку вслед за летящей сковородой. – Я хочу курить!

– Ой, только не кури! – воскликнул Матвей. Она подошла и села напротив него.

– Матвей, ты не понял, – спокойно сказала она. – Я не собираюсь устраивать тебе тут «бабские разборки» – это не в моем стиле. Я всего лишь хотела объяснить кое-что и получить ответы на некоторые вопросы. И все.

Он молчал, видимо, смирившись с тем, что разговора не избежать.

– Первое – Люся, – начала она. – Я встретилась с ней не из-за тебя, а потому, что мы дружим. Она спросила, есть ли у меня знакомые хирурги-онкологи. Я предложила тебя. Конечно, моя дружба с ней может повлиять на ее выбор, но я хочу, чтобы ты понимал: твои взаимоотношения с Люсей и наши с тобой никак не пересекаются. Я не хочу, чтобы это влияло на тебя или на нас. И этот разговор тоже никак не отразится на вашем знакомстве: