Итальянская любовь Максима Горького - Екатерина Барсова

Иногда я думаю — какой мор или чумовое поветрие пронеслось над Европой и Россией. Принято во всем винить русских варваров, но ведь это не так. Не одна Россия виновата в своих бедах. И мы, европейцы, тоже виноваты в этой чумовой бацилле коммунизма. В конце концов, Карл Маркс — не продукт русской цивилизации, напротив, его сумрачный талант расцвел в недрах европейской мысли. Правда, есть и такие, кто отрицает его талант и называет жуликом. Помнишь жениха Даниэлы? Он страшно ругал Маркса, потому что видел, что Даниэла увлечена новомодными марксистскими штучками. Кто бы мог подумать, что эта рассудительная здравомыслящая девушка до такой степени потеряет голову? А может быть, она и не была такой уж здравомыслящей, как это нам казалось… Мы не можем знать людей до конца.

Мы решили, что новейшие открытия в науке и технике будут способствовать тому, что тайн в человеке не останется. Это ошибка нашего века. Вздор! Человек — существо нежное, сложное, непостоянное. Его поведение зависит от множества факторов, которые невозможно объяснить строго логически. Люди не меняются или меняются очень тяжело. Человеческая натура на протяжении столетий остается такой же. Миром правят власть и гордыня. Девушки стремятся замуж. Мужчины — к реализации собственного потенциала. И все движется, как сказал когда-то наш сумрачный земляк Данте, — любовью.

Я давно мечтала удалиться в монастырь. Меня привлекали прохлада внутри монастырских стен, тишина, покой… Но и здесь невозможно спрятаться от людского горя. Все знают трагедию Монте-Кассино. Жуткая кровопролитная битва. Как Бог мог допустить это? И что? Разве не ставится вопрос решительной радикальной клеризации общества, его невозможности существовать только за счет религиозности?

Ты спрашивала меня о судьбе бедняжки Даниэлы? Плачевно у нее сложилась жизнь или, наоборот, счастливо? Ведь все зависит от того, с какой точки зрения посмотреть. Даниэла познала любовь. И это уже многое искупает в жизни. Мы, итальянцы, всегда останемся южанами по темпераменту, несмотря на то что высокомерные миланцы считают себя северянами и самой что ни на есть белой костью. И европейцами не хуже немцев и французов. Но наше флорентийское отношение к жизни совсем другое… Мы не можем следовать за рационалистической мыслью, нам нужны живые чувства. Краски, биение сердца… Какая еще страна дала миру столько живописцев, которые занимают прочно первое место в пантеоне мировой культуры? А все виновато наше итальянское небо, жаркие и чистые краски, наше отношение к жизни. Понимание, что живем один раз!

Но я отвлеклась… Даниэла пережила упоительный роман. И что в этом плохого? Тот факт, что Даниэла скрыла это от своих родных, говорит о ее понимании ситуации, она не хотела пересудов. У отца были проблемы с бизнесом и с очередной любовницей, мать хворала. Дочь просто не хотела приносить родным излишние огорчения… А со стороны ее родители выглядели замечательной любящей парой!

Как и Италия, процветала внешне, но погрязла в упадке и разорении… Кто бы мог подумать, что разорится род Скиапарелли? А ведь род Скиапарелли — известнейший. И дядя — астроном знаменитый. А Эльза стала модельером и вынуждена зарабатывать собственным трудом.

Или взять Луизу Казатти… Тоже судьба несчастливая. Стремление к роскоши и жажде жить одним днем подводило наши старые и знатные роды. В женщинах уже поселялся легкий вирус безумия, который подтачивал их изнутри. Так что Даниэла пленилась чарами века — стремительно живущего, скоростного… Чем ее увлек Макс, я не знаю. Наверное, своими проповедями большевизма. Старушке Европе тогда казалось, что нужно отряхнуть прах старого и устремиться вперед в будущее. Глупые люди не поняли, что прошлое всегда заявит о себе, а будущее невозможно без корней. Если ты обрубаешь корни, то повисаешь в воздухе и вскоре гибнешь. Но кто об этом тогда думал! Иногда меня тянет философствовать…

Макс встречался с Даниэлой. Он привык к ней.

Мужчины тоже обладают неким постоянством, хотя мы и клянем их за ветреность. Они постоянны в своем непостоянстве!

Даниэла видела, что вокруг Макса всегда вился народ. Иногда она рассказывала мне о его окружении. Видишь ли, она меня мало стеснялась. Мы, старые девы, словно тени. О нас никто не вспоминает и редко принимают в расчет. Зато мы можем утолять свое любопытство, не так ли?

Она стала изучать русский язык. Далеко же ушла наша девочка, ты не находишь?

Итак, Макс привык к Даниэле, и в этом нет ничего плохого.

Человек соткан не только из небесного, но и телесного, и об этом не следует забывать. Иногда я думаю, что у меня могла быть другая судьба — пространство, наполненное детскими голосами, обедами, разросшимся садом… Хотя Сад у меня есть.

Я часто вспоминаю наш грот. И наши тайны…

Сейчас нас зовут есть. Будет ризотто с белыми грибами. Хотя русский эквивалент, наверное, блины с красной икрой… Варварство, сплошное варварство, скажешь ты — и будешь права! Но как же это вкусно!..

— Ну что ты скажешь? — спросил Витторио Даниэлу.

— Странное письмо.

— Похоже, она сошла с ума. Письмо напоминает бессвязный монолог. А когда люди сходят с ума — они проговариваются.

— В чем?

Но ее вопрос остался без ответа.

После краткой паузы Даниэла спросила:

— Витторио, милый, скажи, пожалуйста, почему ты меня сначала отталкивал. Я что тебе совсем не нравилась?

Он молчал, а потом со вздохом признался.

— Ты мне сразу понравилась. Очень, но я боялся… себя. У меня раньше никого не было, и мне было страшно, что ты станешь надо мной смеяться. Такая яркая, красивая…

— Глупенький, — и Даниэла прильнула к его губам.

Москва. Наши дни

— Ну что, все с сборе? — обвел Вася Курочкин присутствующих победным взглядом. — Или кого-то не хватает?

Анна посмотрела на присутствующих. Здесь были Вера Шевардина, Варвара Епифанова, она, Курочкин, Данила, прилетевший в самый последний момент. А еще сидевшие особняком Даниэла Орбини и Витторио Колонни. Они сидели, держась за руки, и было видно — как они влюблены!

Они с удивлением встретились с Варварой Епифановой и признали в ней девушку, которая была на открытии выставки Виктора Зардари в Париже. Они обменялись приветствиями и поняли, что судьба, бывает, самым причудливым образом сталкивает людей, которые близко соприкасаются с одним и тем же делом.

— Все! — ответила Анна и села рядом с Васей.

— Тогда начнем!

Вася, похоже, упивался звуками собственного голоса. Он выглядел довольным и бодрым. Он сегодня нарядился в свой самый лучший костюм, в котором обычно выступал на международных конференциях. Вася жутко волновался, когда узнал, что прилетят из Италии Даниэла и Витторио.