Дом у озера - Кейт Мортон

Может, потому Элис и не отвечает на письма, что чувствует себя виноватой? Клайв прав, виновные делятся на две категории: тех, кто постоянно путается под ногами, стараясь «помочь» сыщикам, и тех, кто сторонится полиции как чумы. Относится ли Элис ко второму типу? Видела ли она что-нибудь той ночью и верна ли догадка Клайва, что Элис хотела рассказать об этом полиции, потому и подходила к дверям библиотеки? Может, именно Элис поведала Роуз Уотерс о туннеле, или она даже видела няню в канун Иванова дня?

Нет, всего этого мало. Предположим, Элис рассказала Роуз о туннеле – и что? Не такое уж страшное прегрешение, чтобы лгать, тем более когда пропал малыш. Разве только у Элис была еще какая-то причина не выдавать Роуз Уотерс… Сэди недовольно помотала головой. Нет, нужно отвлечься, прийти в себя и перестать генерировать версии.

Эш победил, подбежал к хозяйке и с гордым видом уронил к ее ногам палку. Умоляюще посопел и подтолкнул палку носом.

– Ну хорошо, хорошо, – сказала Сэди, потрепав его по ушам. – Еще разок.

Она швырнула палку, и собаки, залаяв от удовольствия, припустили за ней по траве.

По правде говоря, выйдя из дома Клайва, Сэди несколько охладела к версии о том, что виновата няня Роуз. Как ни крути, похищение ребенка слишком экстремальный поступок для здравомыслящей в целом женщины. Судя по протоколам и отчетам, – а их в деле скопилось немало! – Роуз Уотерс была в здравом уме. Говорили, что она «исполнительная», «привлекательная» и «энергичная», с безупречной характеристикой. За все десять лет службы у Эдевейнов она только раз брала месячный отпуск, и то потому, что ее вызвали по «семейным делам».

Даже если Уотерс несправедливо уволили и она жаждала мести, вряд ли нанесенная обида была столь сильна, чтобы пойти на преступление. К тому же просто так похищение не провернешь, существует множество препятствий. Могла ли женщина проделать все в одиночку? Если нет, то кто ей помогал – Дафид Ллевелин, кто-то неизвестный? И как его (или ее) втянули в сугубо личную вражду? Похоже, она, Сэди, хватается за соломинки, пытается отыскать связь там, где ее нет. Даже мотив преступления сейчас выглядит неубедительным. Выкупа за ребенка так и не потребовали, и это противоречит версии о том, что Роуз хотела получить денежную компенсацию.

Далекий раскат грома сотряс воздух, и Сэди взглянула на горизонт. Солнце садилось, освещая тяжелую гряду темно-серых туч над морем. Близился дождь. Сэди подозвала собак, желая поскорее двинуться к дому. У нее развязался шнурок, и, чтобы завязать его, она поставила ногу на камень. Вне зависимости от того, кто и зачем забрал Тео Эдевейна, остается вопрос, что с ним случилось. Предположим, мальчик пережил Иванов день тысяча девятьсот тридцать третьего года; куда он делся? Нельзя похитить ребенка и поместить его в новую среду, не привлекая внимания. Кто-то должен был заметить, заподозрить неладное – тем более при такой широкой огласке дела. За семьдесят с лишним лет полиция так и не получила достоверной информации, значит, можно предположить, что Тео очень хорошо спрятали, а лучший способ что-нибудь спрятать – оставить это на виду. Придумать настолько правдоподобное объяснение, что никому и в голову не пришло в нем усомниться.

Сэди затягивала второй шнурок, когда ее внимание привлекли вырезанные на камне буквы. Время почти стерло надпись, а пестрые пятна лишайника сделали ее незаметной, но Сэди легко разобрала слово, на которое натыкалась почти две недели. «ЭЛИС». Только эта надпись отличалась от других: ниже на камне были выцарапаны еще какие-то знаки. Сэди опустилась на колени и раздвинула траву, когда упали первые тяжелые капли дождя. Еще одно имя. Сэди улыбнулась. Надпись гласила: ЭЛИС + БЕН. НАВСЕГДА.

* * *

Коттедж по-прежнему стоял пустой и темный, когда Сэди с собаками, мокрые, продрогшие и голодные, вернулась домой. Сэди отыскала сухое полотенце для Эша и Рэмзи, потом разогрела остатки рагу (чечевица и немного любви!). Поела, склонившись над разложенными на столе заметками; дождь монотонно барабанил по крыше, а собаки довольно сопели у ног. Едва ли не вылизав миску после добавки, Сэди написала третье письмо Элис Эдевейн: нельзя ли осмотреть дом изнутри? Она хотела спросить напрямую, есть ли в коридоре рядом с детской замаскированный туннель, но передумала. Не стала упоминать и о своем интересе к Роуз Уотерс, Клементине Эдевейн и информации, которую та могла скрывать от следствия; только сообщила, что хочет проверить новую теорию и будет очень благодарна, если Элис ответит. Сэди уже пропустила субботнюю выемку почты, но все равно взяла зонтик и выскочила в темноту, чтобы отправить письмо. Если повезет, Элис получит его во вторник.

На экране мобильника одна-единственная черточка показывала, что связь есть, и Сэди решила воспользоваться случаем. Она присела на корточки под навесом универсального магазина и проверила сообщения. От Дональда ничего не было. Сэди немного подумала, а потом решила: раз Дональд молчит, значит, согласен, чтобы она возобновила работу после того, как на следующей неделе они встретятся в Лондоне.

Поддавшись порыву, она позвонила Клайву и спросила о допросе Констанс Дешиль от тысяча девятьсот тридцать девятого года, когда та уже жила в доме престарелых. Что-то из прочитанного протокола не давало покоя, Сэди никак не могла понять, что именно и почему. Клайв обрадовался звонку, однако слегка приуныл, когда Сэди задала вопрос.

– А, вот почему вы звоните… Ничего интересного. К тому времени бедняжка сильно сдала. Ужасное существование – целые дни напролет разглагольствовать о прошлом, все путать, злиться. Нет, ключ к разгадке у Элис Эдевейн. Разговаривать надо с ней.

В коттедже горел свет. Берти хлопотал на кухне, заваривал чай.

– Привет, детка, – сказал он. – У тебя сегодня насыщенный день.

– У тебя тоже.

– Двенадцать ящиков игрушек уже собраны и готовы к продаже.

– Ты не пришел к ужину. Проголодался?

– Нет, все в порядке. Я перекусил.

Наверняка с Луизой. Дед не стал вдаваться в подробности, а Сэди не стала спрашивать: не хотелось выглядеть назойливой и мелочной. Она улыбнулась – слегка натянуто, – а дед, передав ей дымящуюся чашку, сел напротив. Сэди заметила, что вышитый подарок Луизы висит на крючке у двери.

– Я что, пропустила твой день рождения?

Дед посмотрел, куда она смотрит, и улыбнулся.

– Нет, это подарок просто так.

– Очень мило!

– Луиза приятная женщина.

– И высказывание хорошее, правда, немного банальное.

– Сэди…

– Я знаю, куда бы его повесила Рут. Помнишь, «Пожелание вступающим в жизнь»[20] в рамочке, которое висело на двери туалета?