Красавица и чудовище - Оливия Дрейк

Беллу охватило облегчение: можно было передохнуть. Все ее душевные терзания были напрасны.

– Добрый день, мистер Банбери-Дэвис, – поздоровалась она.

Гудение резко прекратилось. Он резко развернулся, сжимая в руке острый, похожий на резец инструмент. Его бульдожья физиономия скривилась в усмешке, когда он оглядел ее с головы до ног.

– Мисс Джонс.

Он выглядел таким же угрюмым, как и всегда. Надежде на то, что исходившее от него гудение было признаком хорошего настроения, не суждено было сбыться. Белла не нравилась ему как служащая герцога, и он дал ей это понять еще во время их первой встречи. Судя по словам Хасани, Уильям Банбери-Дэвис хотел войти в состав экспедиции в Египет, но герцог вместо него выбрал сэра Сеймура. И вот теперь, похоже, этот человек перенес свою обиду за это на нее.

– Ну, – вызывающе бросил он, – зачем вы мне помешали? Как видите, я занятой человек.

– Я просто хочу сказать вам, что просмотрю несколько папок. Чтобы вы не задавались вопросом, кто здесь находится.

Он нахмурился еще сильнее.

– Вам необходимо делать это именно сейчас? Моя работа требует большой деликатности и сосредоточенности. Ваше присутствие мне помешает.

– Я постараюсь вести себя как можно тише, сэр. А теперь прошу меня извинить.

Не давая Банбери-Дэвису больше шанса заговорить с ней, Белла развернулась и направилась к ряду шкафов, чтобы оказаться как можно дальше от него. Подойдя к нужному шкафу и открыв верхний ящик, она вынула оттуда стопку бумаг. Чем скорее она разыщет карту сокровищ, тем скорее сможет уехать отсюда.

Белла просмотрела стопку официальных купчих с печатями египетского правительства. Они были составлены на трех языках: английском, французском и арабском. Цены на некоторые вещи были сильно завышены, и она предположила, что Банбери-Дэвис вел переговоры от имени Майлза. Новому герцогу в ту пору было всего тринадцать лет, и он переживал из-за смерти своего отца.

Смерти, в которой он до сих пор винил себя.

Несмотря на то, что между ними произошло, сердце Беллы болело за Майлза. Интересно, он подумал о том, что она ему сказала? Сможет ли он когда-нибудь осознать, что не виноват в том, что его отца жестоко убили расхитители гробниц? Женится ли он, создаст ли семью? Или, как зверь в клетке, продолжит метаться по этому дому до конца своих дней, рыча на каждого, кто попадется ему на пути?

О, она надеялась, что этого не будет. Майлз может так много предложить жене. Он может быть теплым и внимательным, возбуждающим и чувственным, особенно в спальне. Любая женщина с восторгом ложилась бы с ним каждую ночь, наслаждалась умелыми прикосновениями его рук, любовалась бы тем, как его лицо смягчается от любви…

Мог ли он полюбить?

Еще позавчера Белла сочла бы, что это невозможно. Он был гордым человеком, высокомерным до неприличия и склонным мерить «герцогским» взглядом тех, кто осмеливался ему перечить. Но если бы он мог ослабить бдительность, как это было прошлой ночью, если бы мог позволить своей жене заглянуть ему в сердце, тогда, возможно, он сумел бы смягчиться настолько, чтобы его брак стал счастливым.

Если бы только она могла стать его женой…

Эта мысль появилась в голове у Беллы сама собой. Она сразу отогнала ее. Какой абсурд! Она не из тех, кто поддается глупым романтическим мечтам. Несмотря на ее благородное происхождение, герцог Эйлуин был намного выше ее по положению в обществе. И если он когда-нибудь женится, то выберет невесту помоложе, более подходящую, более послушную. Он уложит ее в свою постель и добьется ее возбуждения всеми своими порочными и такими чудесными способами.

Звук тяжелых шагов прервал ее размышления. Оглянувшись, Белла увидела приближавшегося к ней Банбери-Дэвиса.

– Как я и предполагал, вы не работаете, – обвиняющим тоном проговорил он. – Вы смотрите в пространство перед собой.

– Я сосредоточилась на решении одной проблемы, – отозвалась Белла и повторила его собственные слова, обращенные к ней: – А вы мне помешали.

Мужчина едва сдержал улыбку.

– Я вас задел, мисс Джонс? Кстати, что вы тут ищете? Я мог бы помочь вам найти нужное, а потом вы бы ушли отсюда и оставили меня.

Белла стояла на своем, твердо решив вести поиски самостоятельно.

– Благодарю вас, но я очень старалась не издавать ни звука.

– Вы переворачивали страницы, – сказал он, снова нахмурившись. – Я это слышал, и это меня раздражает.

– Но почему бы вам тогда снова не загудеть, а? Ваше гудение заглушит любой звук, который я издаю.

Банбери-Дэвис уперся руками в свои крепкие бедра и повысил голос:

– Сам факт вашего присутствия здесь, мисс Джонс, мешает мне сосредоточиться. А теперь я снова прошу вас…

Он осекся, услышав звук приближающихся от двери шагов. И шел к ним не один человек, а двое. Высокие шкафы с папками скрывали прибывших, и Белла, собравшись с духом, снова приготовилась к встрече с Майлзом.

Однако это оказался Хасани. Он, облаченный, как всегда, в светлые одеяния, первым появился из-за угла, держа в руках плетеную корзину средних размеров. Следом за ним шла Хелен Грейсон, как всегда, элегантная, в сиреневом платье, прекрасно гармонировавшем с ее стильно уложенными светлыми волосами.

– Боже правый! – воскликнул Банбери-Дэвис. – Неужели человеку здесь не может быть покоя? Можно подумать, я устраиваю тут чертову вечеринку!

Проигнорировав ученого, Хасани направился прямо к Белле. Он слегка склонил перед нею голову.

– Мисс Джонс, прошу прощения за то, что прерываю вашу работу, но я услышал здесь ваше имя, направляясь в гостиную. Мне было велено передать это вам.

Белла недоуменно заморгала, глядя на корзину, закрытую крышкой.

– Это от Майлза, – проговорила Хелен, в голосе которой послышалось раздражение. – Я встретила Хасани, выходящего из западного крыла, но он отказался позволить мне хотя бы краем глаза заглянуть в корзину.

Камердинер-египтянин сердито посмотрел на нее.

– Как я уже объяснял, его светлость велел мне передать это прямо в руки мисс Джонс.

– Это подарок? – настаивала Хелен. – Не может быть. Она же просто служащая.

– Я не обсуждаю приказания моего хозяина. – Явно раздосадованный назойливостью Хелен, Хасани протянул корзину Белле. – Это вам, мисс.

Белла поспешно сунула бумаги назад в ящик, а затем взяла корзину. Она была довольно тяжелой, весом примерно с корзину для пикника, которую Белла собирала для Лейлы и Сайруса, когда они еще детьми умоляли ее пообедать на склоне холма.

Теперь на Беллу были устремлены три пары глаз. Она раздумывала, стоит ли поднимать крышку перед троицей наблюдателей. Господи, что Майлз мог передать ей? Что-то, чтобы сгладить неприятное впечатление от его внезапного ухода из ее спальни? И тут ее обуяла тревога. Вдруг это что-то интимное, что может ее смутить?