Ненавижу тебя, сосед - Лина Манило

«Выходи:)»

«Зачем?»— намеренно тяну время. Мне нравится переписываться с Демидом. Нравится отрывать что-то новое в наших запутанных отношениях, будто бы знакомиться заново.

«Знаешь ли, нормальное свидание само себя не проведёт. Одному на нём мне будет скучно;)»

«Кто ты и что сделал с Лавром?»

«Украл его тело и теперь буду всячески над ним измываться».

Улыбаюсь и прячу в карман телефон. Смотрю в небо, пытаюсь хоть одну звёздочку увидеть, но за облаками ничего не разглядеть. Снова будет дождь…

Натянув повыше шарф, я спускаюсь по ступенечкам крыльца, уговариваю себя не бежать, но ноги всё быстрее несут к воротам, за которыми Демид…

Он стоит, оперевшись рукой о кирпичный столбик, пинает ногой упавшие листья. Так, Яся, соберись. Совсем он не самый красивый в мире парень. Это же тощий Лавр, да? Но стоит ему поднять голову, медленно пройтись по моей фигуре взглядом, как дыхание напрочь отказывается подчиняться.

—Красивая,— говорит, улыбнувшись.— Опять покраснела…

Демид протягивает руку, я вкладываю в его ладонь свою и за долю секунды оказываюсь притянутой к широкой груди. Под растёгнутой кожаной курткой бьётся сердце — я слышу его грохот даже сквозь ткань светлой рубашки.

—Ты замёрзнешь,— поднимаю голову и жмурюсь, когда Демид проводит носом по моей щеке.

—Заботишься обо мне?— усмехается, сильнее руками мою талию сжимая.

—Вот ещё,— фыркаю, а Демид громко смеётся.

В машине тепло и уютно. Демид помогает пристегнуться, словно сама не справлюсь, а на деле просто использует любую возможность лишний раз коснуться меня. После вчерашнего, когда он снова ворвался в мою жизнь, разрушая все барьеры своим напором, я всю ночь не спала и думала, думала, что вообще между нами происходит.

А главное — можно ли закрыть глаза на всё, что было? И стоит ли держаться за всё плохое из прошлого?

Утром встала с тяжёлой головой, а в телефоне сообщение:

«Синеглазка, давай начнём с самого начала?»

И вот мы сидим в машине, едем куда-то и на сердце неожиданно тепло.

—Я подумал, что мы, как нормальные люди, должны сходить вдвоём в кино,— Демид абсолютно спокоен, смотрит строго на дорогу, забитую вечером машинами, спешащими в центр.— А? Как тебе моя идея?

—Тоже попкорн мне купишь?— от воспоминаний о прошлом кинопутешествии становится не по себе.

—Ну уж нет. Что я, зверь какой-то?

—Ла-а-адно, уговорил,— отпускаю ситуацию.— Эй, а куда это ты?

—Увидишь.

Мы сворачиваем в противоположную от кинотеатра сторону, и во мне просыпается азарт. У Лаврова всегда была богатая фантазия, пусть часто мне она выходила боком. Но сейчас же мы начинаем сначала, да? Потому тараканов и испорченной грязью одежды можно не бояться?

Дорога становится свободнее, оживление центра остаётся за спиной. С любопытством смотрю по сторонам, и всё кажется новым и интересным. Я ещё плохо знаю город, почти ничего не видела, потому мне любопытна каждая мелочь.

—Ясь, как ты?— внезапный вопрос Демида застаёт врасплох. О чём он?— У тебя глаза грустные.

Ловлю своё отражение в зеркале и правда, грустные. Я так старательно загоняю глубоко в себя мысли о родителях, что не сразу нахожу слова. А когда получается, они льются из меня сумбурным потоком.

Демид слушает, не перебивая. Периодически смотрит обеспокоено, а к финалу моей сбивчивой речи берет за руку.

—Рано или поздно она одумается.

—Она?

—Твой отец ничего не решает. Он так, послушная комнатная собачка. В итоге вы найдёте нужные слова.

—Я не знаю, хочу ли…

—Хочешь,— кивает с полной уверенностью.— Ты добрая, и ты их любишь. Они тебя… наверное, тоже. Нельзя жить с такой тяжестью, потому рано или поздно всё наладится. Пусть как прежде не будет, но будет намного лучше, чем сейчас.

—Ты слишком мудрый для двадцати, знаешь?

Демид хмурится, на губах появляется горькая усмешка.

—Я бы с удовольствием таким не был, но кто меня спрашивал, да?

Больше о матери не говорим — мы наконец приезжаем на место.

—Демид,— ахаю от восторга, а Демид усмехается.— Это же… это же он, да?

—Он самый,— смеётся и толкает дверцу машины, выходя наружу, а я пошевелиться от восторга не могу.

Блин, я и не знала, что здесь, в городе, есть такой кинотеатр.

Однажды Демид нашёл где-то старый телевизор. Ему было двенадцать, что ли, совсем ещё пацан, но рукастый. Телек был сломан, отказывался работать, но Лавров там что-то покрутил, подшаманил, раздобыл какие-то детали и уже через пару недель у него во дворе работал самый настоящий кинотеатр под открытым небом. Иногда трещал звук, пропадала картинка, но это всё равно было жутко весело.

Правда, я требовала мультики про феечек-принцесс, Демиду нравились героические приключения, потому чередовали и терпели, когда приходилось смотреть то, что нравилось другому.

Иначе как восторг мои ощущения не назовёшь.

Хлопнув дверцей, возвращается Демид. На его коленях плед, который тут же отдаёт мне, а ещё небольшой пакет.

—Я чертовски голодный после тренировки,— улыбается и достаёт пару контейнеров.— Держи.

—А фильм какой?— кутаюсь в плед, ёрзаю на месте, глядя на огромный экран за лобовым стеклом. На большой площадке появляется всё больше автомобилей, и скоро яблоку негде упасть.

—Да какая разница?— ему действительно плевать, и мне, собственно, тоже. Главное — прямо сейчас сбывается моя мечта. Ух ты, я как героиня романтической комедии сижу в машине с красивым парнем, мы едим всякую ерунду, пьём колу и просто следим за мельтешащими на экране людьми.

—Он её сейчас поцелует!— сообщаю, указывая рукой на экран.— Глянь, как смотрит. Ну что ты, не веришь? Точно тебе говорю, поцелует!

Я так увлеклась происходящим на экране, что не замечаю приближение опасности в лице Демида. А он снова трётся носом о мою щёку, запуская волну мурашек. Касается губами скулы, а я забываю дышать. Руки дрожат, а перед глазами мир плывёт.

—Ты чего делаешь?

—Ничего особенного,— кладёт голову мне на плечо.

Не пытается сожрать в диком поцелуе, не делает что-то, что выходит за рамки программы первого свидания. Просто устраивает голову на моём плече, и это волнительнее всего, что испытывала до этого.

—Точно, поцеловал,— хмыкает Демид, а я зарываюсь рукой в его волосы и бездумно ерошу тёмные пряди, мягкие и шелковистые.

—Ну так! Я была права,— гордо нос задираю, но смех срывается с губ.