Здесь обитают призраки - Джон Бойн

Как поступали мои предшественницы? Столь же отчаянно боролись, вскорости сгибались под гнетом страха, восставали против мучительницы? Давали отпор? Понимали, с чем сражаются? Маловероятно, полагала я. И однако надежда меня не оставляла, ибо у меня имелось то, чего были лишены они: некий дух оберегал меня.

Не ведаю, долго ли я пролежала на полу, сотрясаемая дрожью. Конечно, мне было страшно, но я разумела, что это за дух и отчего он так на меня ополчился, а это отчасти умаляло кошмар наших столкновений. По меньшей мере, я его понимала. Мне оставалось только выжить. Но аромат корицы, что витал в передней, взволновал меня, растревожил и ужасно испугал. Я вспомнила, как Юстас рассказывал о встречах со стариком, и наконец постигла, кто таков мой благодетель.

Я лежала в передней и рыдала от горя, какое не мучило меня с самого приезда в Годлин-холл. Возможно ли, что папенька, подобно Сантине Уэстерли, так и не отбыл из нашего мира? Возможно ли, что он и в самом деле приглядывает за мною в этом жутком доме? Иных объяснений я не находила, но воображала, как тягостно ему, как одиноко, как он не может поговорить со мною, и сердце у меня разрывалось. Что сказал он мне в детстве, когда я вернулась из Корнуолла, а он все-таки примирился с маменькиной смертью? «Я всегда стану о тебе заботиться, Элайза. Ничего плохого с тобою не случится». Отчего-то ему удавалось беседовать с Юстасом, но не со мною. Я не ведала, отчего так. Быть может, души умерших теснее сообщаются с детьми? Эти загадки переполнили чашу моего терпения. Если я хочу победить, выбора нет: я должна вызвать призрака на бой. Пора положить этому конец.

Придя в себя, я отправилась в прежний кабинет мистера Уэстерли, обыскала ящики письменного стола и обнаружила пачку бумаги для замет и конверты с гербом Годлин-холла. Из ящика я извлекла лист, достала перо и приступила. Дописав, я встала посреди кабинета и принялась декламировать — со всем ораторским мастерством, на какое была способна, тщась выдержкой не уступить Чарльзу Диккенсу, не так давно явившемуся зрителям в найтсбриджском лектории. Ясным голосом я зачитывала свое письмо, отчетливо произнося каждое слово, дабы не возникло ни малейших сомнений в моих намерениях.

Уважаемый мистер Рейзен (начала я)!

С величайшим сожалением я вынуждена отказаться от места гувернантки Годлин-холла. Мне представляется нежелательным в подробностях объяснять, отчего я принуждена покинуть сей дом. Довольно сказать, что обстановка здесь для жизни не пригодна. Я убеждена, что в подобных условиях нельзя растить детей, а посему намерена забрать с собою Изабеллу и Юстаса. Куда именно мы отправимся, я Вам сообщить не могу. По причинам, кои я изложу Вам позднее, я бы не хотела предавать бумаге место нашего назначения. Достаточно сказать, что я вновь Вам напишу, едва мы устроимся.

Уверяю Вас, что детям ни в чем не будет отказано. За их благополучие стану отвечать только я.

Прошу меня простить за подобную внезапность, однако, отправив настоящее письмо, я займусь сборами, дабы мы с детьми отбыли утром. Я хотела бы поблагодарить Вас за всю заботу, что Вы мне выказывали с первого дня, и надеюсь, что Вы всегда будете почитать меня своим другом.

Элайза Кейн.

Декламация подошла к концу, и я некоторое время подождала. Я предчувствовала ярость; шторы колыхнулись, но не возникло оснований полагать, будто призрак вошел и готовится к атаке. Может, просто сквозняк. Тем не менее я сочла, что она, где бы ни была, услышала каждое слово и раздумывает, что предпринять.

Я сунула письмо в конверт и вышла на двор; поднимался ветер, и я покрепче закуталась в шаль. Я направилась к домику Хеклинга. Уже стемнело, но стояло полнолуние. Лошадь в конюшне провожала меня глазами; проходя мимо, я встретилась с нею взглядом и помедлила, припомнив, как эта самая лошадь, одержимая дьяволом, преследовала мисс Беннет. Я боялась, что она сорвется с привязи и погонится за мною, вряд ли я останусь в живых при таком повороте событий. В тот вечер, впрочем, лошадь сохраняла невозмутимость — она лишь тихонько заржала мне вслед и продолжила жевать сено.

Взойдя на крыльцо и постучавшись, я пожалела, что не надела пальто, ибо стремительно холодало, и меня била крупная дрожь. Наконец дверь отворилась и на пороге возник Хеклинг в рубахе; за спиною у него мерцали две высокие свечи, и при таком освещении он представал гостем из мира иного. Мое появление не слишком его обрадовало.

— Гувернана, — проворчал он, выковыривая крошку табака из зубов.

— Добрый вечер, Хеклинг, — промолвила я. — Я прошу прощения за столь поздний визит, однако мне потребно отправить письмо.

Я протянула ему конверт, и он сощурился, разбирая имя адресата в лунном свете.

— Мистер Рейзен, — пробубнил он. — Ладненько, а то. С утра пораньше в первую голову отвезу.

Он шагнул было в дом, но я удержала его за локоть. Столь дружественный жест насторожил его. Он обернулся, и на миг мне почудилось, будто он сейчас меня ударит. Я в страхе попятилась.

— Простите, мистер Хеклинг, — сказала я. — Но это послание чрезвычайной важности. Мистер Рейзен должен прочесть его сегодня же.

Хеклинг уставился на меня, словно ушам своим не поверил.

— Час-то поздний, гувернана, — сказал он. — Мне бы покемарить.

— Повторяю, мне очень жаль. Но, боюсь, ничего поделать нельзя. Это безотлагательно. Я вынуждена просить вас доставить письмо немедленно.

Из глубин своего существа он испустил ужасный вздох. Я понимала, что он мечтает лишь остаться в одиночестве, безмятежно посидеть у камина с трубкою в зубах и, может, кружкою эля, беспрепятственно поразмыслить о бренности мира.

— А то, — в конце концов промолвил он. — Уж отвезу, раз такая важность. Ответа ждать?

— Просто удостоверьтесь, что он прочел, — сказала я. — Полагаю, ответ себя ждать не заставит. Спасибо вам, Хеклинг.

— А то, — буркнул он и отбыл в свое жилище на поиски сапог.

Я возвратилась к дому и толкнула парадную дверь, но другая сила, гораздо могущественнее меня, держала ее с другой стороны. Меня не допускали в дом. Над моей головою раздался скрежет — горгулья сорвалась с крыши и, вращаясь, устремилась вниз; я отпрыгнула, а она невероятным своим весом грохнулась наземь и разбилась на сотню каменных обломков. Камни разлетелись, один оцарапал мне щеку — я вскрикнула и прижала ладонь к лицу. Крови не было. Упади горгулья на меня, я, без сомнения, погибла бы на месте. Но я не погибла. Пока еще. Я ждала, распластавшись по стене, а сверху летели камни. Харриэт Беннет не ошибалась: крыша положительно обветшала. Камнепад прекратился, я опять попыталась войти, полагая, что незримая сила не впустит меня и на сей раз, однако дверь с легкостью отворилась, и я, ахнув, вбежала в дом, захлопнула дверь за собою и замерла, переводя дух. Может, я лишилась рассудка? Может, все предприятие мое — чистой воды безумие? Я сомневалась, что вновь узрю свет дня, и все же упорствовала. Либо я живу в Годлин-холле, либо она — вместе нам тут тесно.