Танец с нежитью - Татьяна Андрианова

Не знаю, что на меня так повлияло — ужас сложившегося положения или кровь оборотня, все еще бродившая по моим венам. Интересно, а вампирам вообще можно употреблять оборотней? Знаю, что сами оборотни вампирами иногда закусывают, а вот про то, что может случиться и наоборот, я что-то не слышала.

— Что?! — рявкнул волк, щелкнув клыкастой пастью в опасной близости от моего носа. Дался всем мой нос! — Ты еще и обзываться смеешь?!

— Но ты врешь, — спокойно откликнулась я. — Тот, кто так мило поделился со мною своей кровью, просто не может принадлежать к твоей стае. У вас точно стаи разные. Так что нечего вешать нам лапшу на уши. Тоже мне, защитник обиженных и оскорбленных.

Я даже сделала попытку уничижительно фыркнуть, но оборотень слишком сильно придавил ко мне вампирского подростка и воздуха просто не хватило. Хорошо хоть я могу не дышать. Или не могу? Только так подумала и чуть не задохнулась. О Всевышний! Зачем ты сделал меня такой впечатлительной и при этом некроманткой.

— Да убей ты их, и дело с концом! — нетерпеливо посоветовал кто-то невидимый.

— Правильно! — дружно поддержали его остальные. — Нечего волынку тянуть.

— Не-э-эт, — медленно, с многозначительным подтекстом протянул оборотень, хотя слышать человеческую речь из уже практически волчьей пасти было немного странновато. — Хороший вампир — хорошо прожаренный вампир.

М-да. Я пришла к выводу, что искренне не люблю не только вампиров, но и оборотней. Раньше я к ним относилась достаточно нейтрально, разумеется, если они не претендовали на меня в качестве одного из блюд в меню. Я потянула носом воздух. Раньше как-то я так не делала, а теперь такое было в порядке вещей, хотя обычно принюхиваются оборотни, а не вампиры. У вампиров немного другое восприятие. Для них важен ритм сердца, температура тела и предвкушение красной влаги на языке. Но я твердо решила запомнить окружающих хотя бы по запаху. Если сегодня мне суждено удобрить собственным пеплом это место, по крайней мере, в качестве призрака я смогу хоть по каким-то приметам найти обидчиков и запугать их до мокрых штанов и икотных колик вкупе с нервным тиком. Внутренне я даже слегка позлорадствовала.

— С чего ты взяла, что у нас разные стаи? — заинтересовался оборотень. — Мы — клан черных волков, и он, — жест в сторону все еще возлежащего на земле донора, — один из нас.

— Ерунда. Ты можешь заливать об этом кому угодно, только не мне, — решительно отрезала я.

Он все равно собрался сжечь меня на солнце, так что нечего ходить вокруг да около. Вполне могу позволить резать правду-матку в глаза, невзирая на страшный вид почти волчьей морды. А если кому не нравится, может проваливать. Я совершенно никого не держу. Не то что некоторые…

— Это почему это? — немного опешил от моего напора он.

— А потому. — Немного осмелев, я изловчилась и даже толкнула оборотня в грудь, и (о чудо!) он сделал шаг назад, обалдев от моей самоуверенности. — За ним стоит красный волк, а за тобой — черный. И не надо рассказывать байки! Цвета я отлично различаю.

Для закрепления результата я еще раз толкнула оборотня в грудь, заставив сделать второй шаг назад. Вампир впереди меня даже не пытался освободиться. Молодец! Осторожный. Удачу так легко спугнуть.

— Какой такой волк? — удивленно округлил глаза оборотень.

— А такой, — авторитетно сообщила я и для наглядности выудила черного пушистого волчару из-за спины человека-волка и ткнула им прямо в нос оборотню как нагадившему в тапку щенку.

Осталось только напустить на себя грозный вид и спросить: «А это кто сделал?! Плохой песик, плохой!»

Волчий тотем хоть и выглядел внушительно, но, как и полагается бесплотному созданию, веса не имел, а то я непременно надорвалась бы. Вздернутый наверх черный волк окутал мою кисть призрачной шерстью, которая, как ни странно, оказалась теплой, почти горячей на ощупь, клацнул в мою сторону зубами, но не страшно, скорее для проформы, чтобы особо не зарывалась, с интересом осмотрел своего подопечного, недовольно фыркнул, но лизнул того в нос и даже сделал попытку взгромоздиться ему на плечи, изображая большой воротник, но не поместился. Соскользнул вниз, будто сквозь все тело человека-волка просочился, рассыпая по нему призрачные искры.

Оборотень ахнул. Ахнули и окружающие, а их было не меньше двадцати. Полагаю, все тоже были оборотнями, иначе почему бы еще спокойно смотрели на трансформацию вожака.

— Вождь, а ты светишься! — восхищенно заметил кто-то из толпы.

— Что это? Что ты со мной сделала? — осторожно, будто опасаясь, что со словами вырвется наружу нечто прекрасное (или, наоборот, ужасное) и никогда не вернется обратно внутрь, задал актуальный этой ночью вопрос оборотень.

— Бежим, — то ли посоветовал, то ли известил окружающих вампир. И мы побежали.

Рванули с места что есть мочи, не разбирая дороги (по крайней мере, мне так показалось), не особо обращая внимания на препятствия. Конечно, деревья приходилось малодушно оббегать, но сквозь кусты мы смело ломились с энтузиазмом лосей в брачный период. Где-то метров через двадцать к нашему забегу присоединился пес, явно пережидавший в кустах, чем закончатся наши переговоры. Наверное, он методично запоминал всех присутствующих, чтобы затем отловить их поодиночке и отомстить за нашу безвременную кончину под палящими лучами дневного светила. Или рассчитывал показать моему неупокоенному духу всех участников казни. По крайней мере, мне хотелось так думать. Собаки — преданные существа. Возможно, до тех пор, пока на их пути не встречаются оборотни. А может, пес был ранен. Все-таки за ночь его пару раз запускали в кусты, не особо церемонясь. Даже метательный снаряд может повредиться.

Положа руку на сердце, могу признать, что это был лучший забег в моей жизни, как вампирской, так и некроманта. Видимо, ничто так не раскрывает потенциал марафонца, как стая оборотней, следующая по пятам. Ветер свистел у меня в ушах, летучие мыши с писком ужаса разлетались в разные стороны, мелкая живность спешила убраться, чтобы избежать печальной участи быть втоптанной в грязь.

— Стой! — внезапно крикнул вампир и повис у меня на руке.

Я пошатнулась, но умудрилась проскакать еще с десяток шагов, споткнувшись только о какое-то заграждение, после чего пролетела несколько метров и упала, чудом не поцарапав лицо о камни. Приземлилась, надо сказать, удачно. Не напоролась ни на какие острые выступы, коих вокруг было в изобилии, не разодрала и без того уже порванное платье.

— Демоны тебя побери, противный мальчишка! — простонала я с земли. — Теперь я точно знаю, почему вас величают «проклятыми детьми». Вампиризм здесь ни при чем. Вы кого угодно доведете до могилы!

Оказалось, я была права в буквальном смысле этого слова. Я с удивлением поняла, что лежу на могиле. На очень старой. Надгробие почти вросло в землю от времени, но тем не менее покосившийся памятник еще стоял, и знак Всевышнего на камне еще можно было разглядеть. Я смотрела на знак с удивлением. По идее, нежить должна была корчиться в страшных конвульсиях только от одного его вида. Но нет. Смотрела я на него вполне спокойно, и никакие болевые ощущения меня не мучили. Не разверзлись небеса, молния не ударила, осуждая появление мерзкого вампира на освященной земле. Ничего подобного. Даже обидно как-то. Будто мое существование вообще никого не волнует, что бы я ни делала.