Притчи, приносящие здоровье и счастье - Рушель Блаво

Делать нечего – несмотря на лютый мороз, пошел Алексей в тот дремучий лес, что начинался сразу за забором завода с Северной стороны. И только вошел в лес, как увидал птичку маленькую, птичку-невеличку; запуталась, несчастная, в сухих ветках и выбраться никак не может. Алексей-то, хоть и был лентяем отъявленным, однако же был человеком добрым – пожалел птичку-невеличку распутал ее да и отпустил на волю. Птичка же сказала Алексею:

– Спасибо тебе, путник. Спас ты меня от верной гибели. Знаю, ищешь ты синего барсука. Ступай за мной – покажу тебе, куда идти надобно.

И пошел Алексей вслед за маленькой птичкой. Птичка летела, Алексей шел. Вот впереди показалась широкая дорогая с проторенным, по всей видимости, недавно санным путем. Здесь птичка покинула Алексея, еще раз поблагодарив его и указав, куда идти дальше. И пошел Алексей по санному пути. И вскоре возле дороги увидал тоненькую и юную совсем березку. Заметил Алексей, что веточка одна у березки была надломлена. Сразу понял Алексей, что если не подвязать эту веточку, то и все деревце может легко погибнуть. Достал тогда юноша свой платок и надломленную ветку перевязал так, чтобы она снова могла расти на березке. Березка низко поклонилась Алексею и сказала:

– Спасибо тебе, добрый юноша! Умерла бы я, если бы не ты. В благодарность за деяние твое укажу я тебе дорогу к синему барсуку. Здесь должен ты свернуть с санного пути направо и идти до самого ручья, который даже в лютый мороз не замерзает.

А там и до норы синего барсука будет недалеко совсем. Сказала так березка, поклонилась вновь Алексею и мягко зашелестела ветками. Алексей же, поклонившись березке, пошел, как деревце и велело, направо от санного пути по узенькой тропинке.

Шел так Алексей, шел и услыхал вскоре журчание ручья, а вслед затем увидал и сам ручей, который даже в самую лютую зиму, в самый мороз свирепый не замерзает. Только вот нынешнее положение этого ручья никак нельзя было назвать благополучным – старая сосна завалилась прямо на русло ручья, перегородила его и в результате получилась самая настоящая запруда, какие часто на наших реках делают, например, бобры, а иногда, что греха таить, и люди. Затапливает тогда вода все вокруг и начинает застаиваться. Оно, конечно, запруда может быть нужна, скажем, на мельнице. Но здесь-то, в лесу, какая может быть мельница? Ясно одно – ручей надо спасать. Алексей подхватил ствол сосны и, всеми силами навалившись, сдвинул-таки его с русла ручья к радости никогда не замерзающей водички. Хлынул ручей в образовавшуюся прореху, вскоре бежала вода так, как и положено было ей бежать природой. Ручеек, никогда не замерзающий, сказал тогда Алексею:

– Спасибо тебе, человек добрый! Век не забуду я доброты твоей! Спас ты меня от замерзания, ведь если бы не ты, то водица моя застоялась бы, застыла да и замерзла, а к весне из ручья превратился бы я в пруд, а к осени – в овраг сырой. Спасибо тебе! Нора же барсука синего, которого ты ищешь, находится сразу за мной. Ты, добрый человек, перешагни через меня, не бойся, ведь теперь я совсем не широкий, а как перешагнешь, так слева увидишь пень, от него пройди по тропинке тридцать шагов, там и будет нора синего барсука.

Поблагодарил Алексей никогда незамерзающий ручеек, перешагнул через него и сразу же по левую руку увидал пень, о котором сказал ручеек. А как отсчитал от пня этого тридцать шагов, то прямо и уткнулся в нору, откуда раздавался сильный храп. Заглянул туда Алексей, а навстречу ему высунулась острая мордочка.

– Так это ты, синий барсук? – спросил Алексей.

Мордочка ему отвечает:

– Нет, Алексей, я не синий барсук, я жена синего барсука. Муженек же мой, как всегда, дрыхнет. Лентяй он у меня, лежебока, лодырь, каких еще поискать. Вход в нору обваливается, барсучатам есть нечего, а синий барсук знай себе спит и ничего не делает. Когда же проснется, то только ест; ест то, что мне удается раздобыть. Поест синий барсук и снова спать заваливается.

Выслушал Алексей барсучиху и вдруг все-все понял – понял, что сам он ничуть не лучше барсука этого синего, такой же лентяй, лежебока и лодырь. И так стало стыдно Алексею, что перво-наперво решил он несчастной барсучихе помочь. И откуда только уменье взялось, а очень скоро был отремонтирован вход в нору. Вслед за тем барсучата были накормлены корешами да ягодами, что удалось Алексею добыть из-под снега, а там и синий барсук проснулся. Тут уж барсуку синему стыдно стало оттого, что его нору чинил и его барсучат кормил кто-то посторонний. Впрочем, синий барсук не стал себя исправлять, а, поев то, что недоели его барсучата, снова завалился спать. На то он, синий барсук, и нужен, чтобы своим примером стыдить себе подобных. Алексей же только усмехнулся, выслушал благодарность барсучихи и пошел себе прочь из лесу, дошел до пня, потом через ручей, никогда не замерзающий, потом по тропинке до березки, потом по санному пути, снова по тропинке и вышел на опушку – прямо к забору, за которым и начинался наш завод. Вошел Алексей в заводские ворота и вздохнул с облегчением: завод жил своей обычной жизнью – возница вел под уздцы лошадь, молочница несла крынку с молоком, урядник бранился с управляющим, с озабоченным лицом спешил куда-то хозяин завода. Заглянул в кузнечный цех – там вовсю кипела работа. Побежал тогда Алексей в казарму – там все тоже было пo-прежнему все были живы и здоровы. Порадовался Алексей и сразу к старосте нашему – проситься на работу.

Удивились рабочие, что лентяй всем известный вдруг работать захотел, да виду не подали – дескать, пусть работать начнет, а там время покажет, что он за работник. Вечером же Алексей, поглядывая на горящую печь, рассказал про синего барсука и про все то, что с ним приключилось нашим рабочим. Рабочие же одни поверили, другие не очень, да дело-то не в том. Важнее, что стал в итоге Алексей одним из лучших кузнецов на заводе, а кто работает, тот, как известно, и денег много получает. Так было и с нашим некогда ленивым и нищим Алексеем, который стал вскоре не только работящим, но и богатым. Только синий барсук в дремучем лесу по-прежнему спал да ел и примером своим стыдил всех лентяев и лодырей.

Был лентяем Алексей,

Но судьба сложилась так,

Что проник он в суть вещей.

И теперь он не бедняк.

Всякий лодырь знает пусть:

Жизнь – не только еда со сном.

И тогда исчезнет грусть,

Если только жить трудом.

Было это давно-предавно. Тогда еще люди верили, что земля совсем плоская, как блин. В те давние времена люди жили долго-долго, не то что люди нынешние. Занимались они разными полезными делами: кто рыбу ловил, кто на охоту ходил, кто зерно и овощи растил. Тогда всего всем было вдосталь, и люди не ссорились между собой, а друг другу помогали. Но вот еда: их становилось все больше и больше. С каждым годом все больше на свет появлялось младенцев. А старики не торопились уходить в мир иной. И стали мудрецы бояться, что людей станет так много, что плоская, как блин, земля перевернется – и все с нее свалятся и погибнут. Это было очень страшно, и люди стали думать, как им избежать такой беды.