Избранные письма. 1854–1891 - Константин Николаевич Леонтьев
Шрифт:
Интервал:
Что касается до того, что сказала и чего не сказала Вам Маша, то об этом уже считайтесь с нею. Вы и с ней приятель.
Я готов верить, что Вы в это утро все же были п… Я верю во всякие исключения и редкости и именно даже потому, что я этому верю, мне и понравилась так резкая и трезвая, хотя и гневная, выходка Вашего отъезда.
Как-то это благороднее при трезвости. А я благородству всегда рад в людях, которых люблю и которых мне приятно уважать.
Адреса Вашего не знаю.
Ваш от души К. Леонтьев
Публикуется по автографу (ГЛМ).
1 …Дятловы, Муромцевы… – вероятно, кудиновские соседи Леонтьева.
101. Н. Я. Соловьеву
17 октября 1878 г., Кудиново
<…> У меня были разные проекты, один смелее, другой скромнее, в одном главную роль играли уроки русского языка и Священной истории, которые я по вечерам даю теперь моим ребятам, в другом – интересы службы государственной, в третьем – экономия ближайшая, была, между прочим, и мысль ехать в Ливадию1, получивши от Каткова хоть 200 рубл<ей>, а там будь что будет! Но Богу угодно было расположить все иначе и к лучшему; на мысли о Козельске2 я ни разу не останавливался. Случилось так, что Марья Владимировна и Екатерина Васильевна3 собрались в Оптину, а я был занят, остался и написал о. Амвросию о моих проектах. Он все эти Ливадии и т. п. сразу отсек духовным мечом своим и сказал: «И без того его вызовут на службу, когда придет время. Пусть едет сюда, в Козельск».
Это духовное приказание было для меня совершенным сюрпризом; о. Амвросий вообще очень мягок и осторожен со мной. И это решительное слово его ужасно обрадовало меня и доказало мне, что он полагается больше прежнего на мою веру. С души как камень спал, и хотя унывать я не унывал ни минуты все это время, но тихая буря сердца и напряжение ума то для решения отвлеченных вопросов, то по поводу ближайших житейских забот были так постоянно велики, а вера в звезду свою земную так мала, что это решение, не исшедшее от разума глупого (то есть не моего, который еще лучше других, по милости Божией, но глупого разума вообще), а истекшее из сердечного движения мудрого старца, до невероятности обрадовало меня своею неожиданностью.
Барышни мои тоже очень рады, Варя тоже рада ехать с нами в город! Для нее ведь Козельск – Петербург! И слава богу! Вот мои новости. Это главное.
А об другом напишу в другой раз. Хотя Вы и зовете все это юродством, но у меня есть свое упрямство, как Вы знаете, и я, вопреки Вам, уверен, что Вы если не сердцем, то умом почитаете все это так, как следует, и мне не страшно писать Вам так просто и доверчиво. Только советую Вам, с другими говоря обо мне, в эти подробности не входить; Вы знаете, что я не только не стыжусь моих чувств и убеждений, но, может быть, слишком резко говорю иногда о них. Однако теперь я ищу места, а русское общество впало в такую пошлость, что всякую независимость этого готово считать душевной болезнью, и потому, пока я не получу места или раз навсегда от всяких мест не откажусь, не надо посторонним лицам доверять без нужды то, что я доверяю Вам как другу, как художнику и русскому человеку (что же за русский человек, который хотя бы умом, если не верой, православие не чтит?). <…>
Публикуется по копии (ЦГАЛИ).
1 …ехать в Ливадию… – Имеется в виду не царская резиденция в Крыму, а турецкая провинция в средней Греции.
2 Козельск – уездный город Калужской губернии, неподалеку от Оптиной Пустыни.
3 Екатерина Васильевна – Е. В. Самбикина.
102. Графу H. П. Игнатьеву
29 октября 1878 г., Кудиново
Милостивый государь Граф Николай Павлович,
Я не без основательной причины замедлил выразить Вашему сиятельству ту признательность и искреннюю радость, которую пробудил во мне Ваш радушный ответ на мое, как Вы говорите, «оригинальное» письмо. Я и не подозревал, что оно оригинально, но теперь, обдумавши, я вполне согласен с этим названием; да! в наше печальное время откровенность, искренность и теплота, конечно, оригинальны.
Ваше сиятельство думаете, что Вам болгарским князем не бывать. Позвольте мне сказать по этому поводу несколько слов. В глуши и забвении, в котором я теперь живу, я все-таки никак не могу оставаться равнодушным к ходу нашей политики и к восточным делам. Подновив свои размышления прошлогодней поездкой в Петербург, я внимательно слежу за тем роковым свершением исторических судеб наших, которым никакие усилия наших врагов надолго не могут положить преград. Славянский или, лучше сказать, Восточный великий
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!