Пурпурное сердце - Кэтрин Хайд

В конце концов он берет все, что она ему предлагает.

Но даже и после того, как все вещи уложены в коробки и готовы к переезду, она никак не может успокоиться, поскольку не находит то, что так долго искала.

«Пурпурное сердце» Уолтера.

Почти пять дней они старательно избегали говорить на эту тему. Наконец он не выдерживает и спрашивает о нем.

— Если бы ты нашла в себе силы расстаться с ним, для меня это было бы очень важным. Впервые за сорок лет я не боюсь взглянуть на него.

Она вынуждена признаться, что не находит его. Странно, но нигде, кроме как в доме, оно не могло находиться. Прямо-таки мистика. Она обещает, что если найдет его при распаковке вещей, то обязательно вышлет ему.

Он сидит, уставившись на ее фото, хотя оба знают, что пора ехать.

— Позволь, я дам тебе совет насчет этой фотографии, — говорит она. — Убери ее подальше в ящик и смотри на нее только в особых случаях. А иначе она утратит свое значение. Ты перестанешь ее замечать.

Он улыбается и прячет фото в карман рубашки. Она провожает его к машине.

— Ты уедешь прямо сейчас? — спрашивает он.

— Да, как только провожу тебя.

Он кивает головой, но не двигается с места.

— Ты прощаешь его? — спрашивает он.

— Кого?

— Эндрю.

— Дай мне время.

— Хорошо. У тебя будет время. До 17 апреля будущего года. Это день нашей первой встречи.

— Это совпадение или ты знал, что это день рождения Уолтера?

— Я знал. В следующий раз мы купим цветов. И принесем их на кладбище. Расскажем, что произошло за минувший год. Скажем, что любим его. Ну и все такое. Это традиция.

Он берет ее за талию и притягивает к себе. Они привычно смыкают руки, обнимая друг друга.

— Сейчас ты похож на него, как никогда. Теперь он будет твоим фундаментом, на котором ты построишь дом.

— Ты прекрасная женщина, Мэри Энн.

— Конечно, разве нет?

Она заливается смехом.

— Ты точно не хочешь, чтобы я остался?

— Конечно, хочу. А теперь езжай. Тебе нужно строить дом.

— Да. Фундамент у меня крепкий. Так что начало положено.

Он запрыгивает в пикап и отправляется в путь.

Он выходит из машины, радуясь прохладному воздуху, шуму ручья, стуку собственных башмаков по деревянным доскам мостка.

Дом все тот же. Как половина дома. Но это ненадолго.

Деннис встречает его на крыльце.

— Старик, я уж было подумал, что ты или умер, или подался куда-нибудь в другие края.

Он улыбается, но не отвечает. Он действительно умер, действительно уезжал далеко, но теперь он здесь. Дома.

— Здесь кое-что изменилось, старик, — говорит Деннис.

Майкл оглядывается по сторонам. Вроде все как всегда.

— Это шутка?

— Не совсем. Произошел гигантский прогресс.

Он исчезает в доме и появляется с телефонной трубкой в руке.

— Ты хочешь сказать, что теперь у нас есть телефон и все прочее?

— За мой собственный счет.

— Я поражен, Деннис.

Он нажимает на кнопку телефона, вслушиваясь в протяжный гудок. Это просто музыка.

— Для тебя много почты, Майкл. Все на кухонном столе.

На кухне он берет большой бумажный пакет и выбрасывает туда весь почтовый хлам.

Оставляет лишь счета, полезный каталог, письмо от Робби и маленькую плоскую бандероль со штампом Альбукерке, Нью-Мексико.

Первым делом он вскрывает письмо Робби.

Дорогой Майкл.

Я много думал о нашем разговоре. Мне хочется писать тебе, говорить с тобой по телефону. Я бы с удовольствием к тебе приехал, если это возможно. Мне жаль, что мама не повидалась с тобой. Я имею в виду, при жизни. Она бы поверила, я думаю. Она-то знает собственного сына.

После твоего отъезда я подумал о том, знаешь ли ты про Кейти. Если нет — тогда дождись, пока мы сядем вместе и поговорим.

Наверное, и тебе о многом хотелось бы расспросить меня.

Пожалуйста, не стесняйся, пиши или звони в любое время.

С любовью, Робби.

Он аккуратно складывает письмо и кладет его обратно в конверт.

Потом он раскрывает бандероль. Она не от Мэри Энн. Она от Эндрю. Внутри он находит маленький плоский футляр. Он кажется знакомым. К нему приложена фотография четырех мушкетеров и записка.

Поначалу он думает, что все это ему снится или что он стал свидетелем чуда. Но он проверяет дату на письме и видит, что оно было написано за день до сердечного приступа, случившегося у Эндрю. Он опять изучает почтовый штемпель. Бандероль пришла в тот день, когда он уехал из дома.

Он открывает футляр, притрагивается к медали, ее пурпурной ленте, вынимает ее и прикалывает к рубашке.

Потом читает записку.

Стиб, это фото по праву принадлежит тебе, потому что мы уговорили фотографа снять нас за твои пять баксов. Я хранил ее для тебя.

Прилагаю еще одну вещицу, которую ты, наверное, ждешь.

Искренне твой, Эндрю.

Он сидит на балконе второго этажа и разыгрывается на саксофоне. Слишком долго он не брал его в руки. Инструмент слегка заржавел, но теперь снова вернулся к своему хозяину.

Он знает, что ему нужно немного поиграть сейчас, прежде чем приниматься за работу.

Деннис выходит на крыльцо.

Майкл прекращает играть.

— Не знаю, что тебе пришлось пройти, старик, но вижу, что тебя наградили медалью за твои подвиги.

— Я заслуживаю ее.

— Глядя на тебя, пожалуй, соглашусь с этим.

— Я собираюсь достроить дом, Деннис.

— А как насчет денег?

— Деньги будут. Я заработаю.

— Заработаешь? Старик, ты ли это? Кто ты и что ты сделал с Майклом?

— Я серьезно, Деннис. Если я смогу построить этот дом, я смогу строить дома для других, за деньги. Буду работать не покладая рук.

Деннис смеется, качает головой, стряхивает грязь и траву с подошв своих ботинок.

— Когда же ты сможешь расслабляться травкой, старик?

— Я больше не буду.

— Если увижу, поверю. Но сначала я должен увидеть.

И он вновь исчезает в доме.