Братство рун - Михаэль Пайнкофер

— Это угроза? — спросил сэр Вальтер.

— Конечно же нет, сэр. Только простой вывод. Если вы не освободитесь от этих вещей, то скоро не сможете думать ни о чем другом. При этом будут страдать ваша работа и семья. Мысль, что вас преследуют, не отпустит вас ни днем, ни ночью и будет преследовать в ваших снах. Она будет первой, которая придет вам на ум утром, когда вы пробудитесь от беспокойного сна, и последняя, перед тем как заснете. Поверьте мне, сэр, я знаю, о чем говорю.

Взгляд, который инспектор послал сэру Вальтеру, было нельзя никак трактовать. Но впервые у Квентина было чувство, что его дядя был не единственным в комнате, кто носит с собой постоянной тяжелый груз.

— Освободитесь от этого, сэр, — сказал тихо Деллард, почти умоляюще. — Я не могу заставить вас еще раз поверить мне, но в интересах вашей семьи и ради всего, что вам дорого, вы должны сделать это. Это мой добрый вам совет. А теперь извините меня, господа. У меня дела.

С военной выправкой Деллард стукнул каблуками своих сапог и поклонился, потом развернулся и покинул помещение. Один из слуг, которые ожидали его снаружи, проводил его.

Какое-то время в кабинете царило молчание. У Квентина, на которого слова инспектора произвели глубочайшее впечатление, появилось ощущение необходимости что-то сказать, но ничего подходящего не приходило ему на ум. Он почувствовал облегчение, когда дядя наконец нарушил молчание.

— Странный человек этот инспектор, — пробормотал сэр Вальтер задумчиво. — Как я ни стараюсь, никак не раскушу его.

— Он англичанин, — заметил немного неловко Квентин, словно это все объясняло.

— Да, он англичанин. — Сэр Вальтер улыбнулся. — И это объясняет некоторые черты его характера, но далеко не все. Всякий раз, когда мы встречаемся, он удивляет меня по-новому.

— Каким образом, дядя?

— Ну, например, он позволяет смотреть на себя, будто он чистая, неисписанная страница. Похоже, и Делларда преследуют демоны, что многое объясняет.

— Демоны? — испуганно спросил Квентин.

— В переносном смысле, мой мальчик. Только в переносном смысле. Его предостережение для меня было искренне. Во всяком случае, я полагаю так.

— Тогда ты последуешь его совету?

— Этого я не говорил, дорогой племянник.

— Но не думаешь же ты, что Деллард прав?

— И еще как, мой мальчик. Верно: смерть Джонатана и последующие за ней события всецело занимали меня в моих снах. И утром они были первыми, о чем я думал.

— Не будет ли тогда лучше забыть обо всем?

— Этого я не могу сделать, Квентин. Вполне возможно, пару дней назад я был бы готов к этому, но не теперь. Нет, после того, как эти люди напали на мое имение. В этом они перешли все границы, которые им не следовало переходить.

— Тогда… тогда мы не передадим дело инспектору?

— Как раз наоборот. Деллард сделает то, что считает правильным, но мы будем продолжать наши расследования.

— Где, дядя?

— Там, где мы уже дважды требовали дать нам сведения, но их утаивали от нас — в монастыре Келсо. Похоже, с инспектором отец Эндрю несколько разговорчивее, чем с нами. Я все еще убежден, что ему известно значение руны. Деллард говорил о языческой секте, возможно, в этом все и дело. Мне нужна ясность.

— Я понимаю, дядя. — Квентин с сомнением кивнул, и на короткий миг племянника сэра Вальтера посетила ужасная мысль.

А что, если это уже началось? Если слова Делларда уже сбылись? Если мнительность и подозрение уже завладели им, впились в сэра Вальтера? Если мания преследования овладела им? По-прежнему хозяин Абботсфорда был близок к тому, чтобы оправиться на поиски призрачной секты. Нормально ли это для человека, чьей страстью была наука и гордостью которого был его трезвый разум?

Квентин тут же отмел в сторону эту мысль. Конечно, смерть Джонатана тяжело отразилась на его дяде, но это еще не значит, что он не ведает, что творит. Уже миг спустя Квентин стыдился своих мыслей и испытывал потребность сделать что-нибудь полезное.

— Чем я могу тебе помочь, дядя? — поэтому спросил он.

— Тем, что поедешь со мной в Келсо, племянник.

— В Келсо?

Сэр Вальтер кивнул утвердительно.

— Я напишу письмо аббату Эндрю, в котором попрошу его позволить тебе изучать книги, которые сумели спасти из библиотеки. Я сообщу ему, что ты стал преемником Джонатана и собираешь для меня факты для нового романа.

— Ты хочешь написать новый роман, дядя? Старый уже готов?

— Ни в коем случае, это всего лишь повод. Хитрость, на которую мы должны пойти, потому что, как я опасаюсь, истина утаивается от нас. В действительности ты воспользуешься случаем, чтобы изучить библиотеку аббата Эндрю на предмет других улик, мой мальчик — улик, ведущих к руне меча и загадочной секте, о которой упомянул Деллард.

Квентин застыл неподвижно с широко раскрытым от удивления ртом.

— Мне придется шпионить, дядя? В монастыре?

— Ну, воспользоваться ситуацией, — выразился сэр Вальтер дипломатичнее. — Аббат Эндрю и инспектор Деллард не играют открыто, и они не должны ожидать, что мы все примем за чистую монету. Очевидно, они скрывают тайну, и я полагаю, что после всего случившегося они должны поделиться с нами своими знаниями. В конце концов, угрожают не их жизням, а нашим, и речь идет не об их доме, а о моем. Для его защиты я сделаю все, что будет необходимо. Ты поможешь мне в этом?

Квентину не нужно было раздумывать, даже если мысль о работе в библиотеке Келсо в роли шпиона не вдохновляла его.

— Конечно, дядя, — заверил он его. — Ты можешь на меня положиться.

— Очень хорошо, мой мальчик. — Сэр Вальтер улыбнулся. — Аббату Эндрю и Делларду следует знать, что правда никогда не позволит долго себя скрывать. Рано или поздно она выйдет на свет.

С тихим чавканьем копыта лошадей поднимались из грязи, покрывавшей узкую улицу. Колеса кареты медленно катились по твердому грунту.

Начался дождь, но Малькольм Ратвен все же выехал на прогулку со своей невестой, чтобы показать ей свои владения и земли, простиравшиеся под серыми облаками.

Сквозь плотную завесу дождя Мэри Эгтон сумела разглядеть бледно-зеленые холмы, среди которых петляла дорога. Овцы паслись на лугах; от непогоды они собрались в низинах и тесно прижимались друг к другу.

В пути они почти не разговаривали; Мэри смотрела в окно кареты и делала вид, что ее восхищают просторы ландшафта. В действительности же она старалась избегать разговора с Малькольмом.

Их первая встреча за завтраком прошла далеко не гармонично. Она с таким желанием намеревалась относиться к своему жениху без предубеждения и начать новый этап в своей жизни уверенно, что не могла сдерживаться, когда убеждения, в которые она безоговорочно верила, так легкомысленно подвергались сомнению. Ее увлечение историей и литературой, ее симпатии к простым и честным вещам, ее ярко выраженное чувство справедливости — все это явно не приветствовалось в замке Ратвен. Ни ее будущий супруг, ни его матушка, казалось, не особенно ценили те свойства, которые переполняли Мэри особой гордостью. Их идеалом жены лэрда была не самостоятельная, независимая личность, а безвольное, бескровное существо, всецело подчиняющееся этикету.