Последняя из Лунных Дев - Барбара Дэвис

— Нашли кусок разбитой бутылки с тряпкой внутри.

— Что-то вроде запала?

— Да. Причем даже два.

Эвви с силой отшвырнула в сторону шланг и сердито забормотала что-то, должно быть, по-креольски, вытирая руки о передник.

— Теперь-то ты, надеюсь, заявишь в полицию? — спросила она наконец. — Сообщишь им, что происходит?

— Я подозреваю, что дознаватели быстро сделают свое дело, а это значит, что уже завтра о пожаре на ферме будет знать весь город. Впрочем, есть тут и положительная сторона. Если кто-то и впрямь пытается меня запугать, то выходит, что не я одна, кто боится.

— Гм! — фыркнула Эвви, склонив голову набок. — И, по-твоему, это хорошо?

— В страхе люди совершают ошибки, Эвви.

— А еще они при этом очень опасны.

— Возможно. Но зачем он подпалил сарай, когда вполне мог сжечь нас всех прямо в постелях? Кто бы это ни был, но он просто пытается меня запугать. И рано или поздно он непременно совершит оплошность. И когда он это сделает, мы наконец доберемся до правды. Разве не этого мы добиваемся? Правды?

Эвви выпятила нижнюю губу, явно не убежденная ее словами.

— От правды не будет никакого толку, если тебя уже не останется в живых. Я уже потеряла твою бабушку. И мне не хочется следующим развеивать твой прах.

Лиззи выдавила слабую улыбку. Если Эвви добивалась того, чтобы у нее мороз пробежал по хребту, ей это удалось.

— Вообще-то, полиция с пожарной службой сейчас как раз этим и занимаются, так что маловероятно, что в ближайшее время тебе придется беспокоиться о моем прахе. И на данный момент я даже не знаю, что делать дальше. А сейчас я поднимусь наверх, наполню себе ванну и хорошенько там отмокну, пока от меня не перестанет вонять, как от трубочиста. А вот потом я спущусь в кухню, налью себе добрый стакан вина и начну готовить рататуй. Мне просто необходима какая-нибудь кулинарная терапия и хотя бы одна ночь без сюрпризов.

Спустя полтора часа Лиззи была вся мокрая, но без малейшего запаха копоти. К этому времени кроссовер дознавателей уже уехал. Зайдя на кухню, Лиззи откупорила бутылку шардоне и налила себе бокал, затем достала из холодильника баклажан, зеленый перец и несколько молодых цукини. Готовка всегда была для нее спасительным прибежищем, успокаивающим и, можно сказать, даже медитативным занятием. И если ей что-то немедленно требовалось прямо сейчас — то именно немного успокоиться.

В окне за раковиной Лиззи видела, как солнце начинает скрываться за верхушками деревьев. Дни стали уже заметно короче, и предвечерний свет приобрел тот мягкий маслянистый оттенок, который означал, что осень уже не за горами. Скоро деревья оденутся в желтые наряды, и холмы вокруг окрасятся в золото. У многих крыльцо украсится тыквами и початками кукурузы, а также ярко-желтыми хризантемами. Но она к тому времени будет уже в Нью-Йорке.

Мысли ее оборвал неожиданный стук в дверь. Лиззи чуть выждала, готовая услышать привычное шарканье меховых ботиков Эвви, но, не услышав ее шагов, вытерла руки, сделала глоток вина и направилась в прихожую.

Она немало удивилась, увидев на парадном крыльце Эндрю.

— Уже вернулся?

— Да.

— И как там Бостон?

— Хорошо. Все прошло… как надо.

— Это означает, что ты получил заказ?

— Да. Именно.

Лиззи склонила голову набок, изучающе глядя ему в лицо. Вел он себя как-то странно — рассеянно и беспокойно.

— Не хочешь зайти?

— Я… хм… — Осекшись, он провел рукой по волосам. — Я не один.

— В смысле?

— Я подобрал автостопщицу, — тихо объяснил он. — Небезызвестную тебе… — Он быстро обернулся к пикапу, оставленному на середине подъездной дороги. — Это твоя мать, Лиззи. Она в машине.

Пелена белого шума обволокла Лиззи, точно густая и мягкая тишина, которую ты ощущаешь в тот миг, когда впервые сидишь во взлетающем самолете — когда кажется, будто земля уходит из-под ног, и ты словно отсоединяешься от всего мира, зависая между реальностью и тем, что ждет тебя впереди.

Ее мать… В пикапе Эндрю.

Но это невозможно!

И все же, поглядев через плечо Эндрю, Лиззи убедилась, что и вправду кто-то сидит на пассажирском сиденье его пикапа. Когда же дверь открылась и из машины выбралась Ранна, Лиззи оцепенела. На той был вязаный топик на тонких бретельках и джинсы, сносившиеся по низу до ниток. Ранна зашагала по дорожке к дому, при этом расшитая бисером сумочка ритмично хлопала ее по бедру.

Лиззи по-прежнему стояла, будто приросшая к месту. Наконец первое смятение как будто смыло в ней волной раскаленной добела злости, дыхание перехватило. Подождав, когда Ранна выйдет на дорожку перед крыльцом, Лиззи обогнула Эндрю и театрально перегородила той дорогу:

— Что тебе здесь надо?

Ранна, даже не моргнув, встретилась с ней взглядом:

— Я хочу вернуться домой.

Лиззи даже похолодела:

— Он вдруг внезапно стал твоим домом?

Эндрю кашлянул, прочищая горло. Он явно чувствовал себя сейчас неловко.

— Лиззи, она автостопом проделала весь путь от самой Калифорнии. Она добиралась сюда целых шесть недель.

— Мне плевать, сколько времени она сюда добиралась! Мне интересно, зачем она здесь? Теперь. Спустя восемь лет.

— Я вернулась из-за Альтеи, — тихо произнесла Ранна. — И из-за тебя.

Лиззи сложила руки на груди, холодно разглядывая мать. Ее кожа, некогда белая как молоко, теперь имела орехового цвета загар и была слегка морщинистой от избытка солнца, в темных волосах проглядывали серебристые нити. А еще она сильно похудела, и теперь одежда свободно болталась на ее хрупкой фигуре. Может, она больна? И что вообще означает ее появление?

— Ты что-то поздновато вспомнила обо мне, Ранна. А что касается Альтеи, то она…

— Умерла, — тихо договорила Ранна. — Я знаю.

Лиззи прищурилась. Та действительно это знала. Это было совершенно очевидно. Вопрос только: откуда она это могла знать?

— Как ты узнала про Альтею? О тебе не было слышно уже много лет.

— Мне приснился сон, — приглушенным голосом объяснила Ранна. — По крайней мере, я думаю, что это сон. А проснувшись, я ощутила ее запах. Тот самый запах ее духов, что ты всегда для нее делала. Как будто она находилась рядом со мной в комнате… И я просто… поняла.

У Лиззи словно земля качнулась под ногами. Запах духов Альтеи! Смесь лаванды и бергамота, которую она то и дело ощущала с тех пор, как вернулась на ферму. Значит, Ранна тоже это почувствовала. Причем не где-нибудь, а в Калифорнии!

И вот — спустя целую пропасть в восемь лет — они застыли лицом к лицу, глядя друг на друга в упор. Лиззи невыносимо хотелось отвернуться. Хотелось уйти. Вернуться в дом и запереть дверь. И вот ведь какова ирония! Сколько раз сама она ворчала, что со всем этим должна бы разбираться Ранна. И вот она явилась, отмахав немалый путь от солнечной Калифорнии, и теперь хочет войти в дом.