Последняя из Лунных Дев - Барбара Дэвис

Эндрю снова прочистил горло и сказал, нарушив тягостную тишину:

— Пойду принесу ее вещи из машины.

— Я разве сказала, что она остается?

— Она твоя мать, Лиззи.

Она вскинула глаза на Эндрю, задетая его укором. Он что, забыл, как она, укуренная, плескалась в фонтане перед мэрией? Забыл про ту историю с проклятием возле кофейни?

Лиззи вновь посмотрела на Ранну, которой было уже за пятьдесят, в расклешенных джинсах и с тряпичной сумкой с бисером. Эдакое увядшее «дитя цветов». Вот она, ее семья — если родная кровь вообще хоть что-то значит. Неужели и в самом деле Лиззи готова была дать своей матери от ворот поворот? Или обращаться с ней так, как уже долгие десятки лет обращался Сейлем-Крик со многими женщинами их рода? Точно с парией. Лиззи была больше чем уверена, что она была готова ответить «да». Ранна уже многие годы назад умыла руки, отказавшись от рода Лун. Так что теперь пусть с этим и живет.

— Только на одну ночь, — с прохладцей уступила Лиззи, шагнув назад, чтобы Ранна могла войти в дом. — Одну. А потом ты уйдешь.

В гостиную Ранна ступила с какой-то даже опаской, крепко прижав руки к груди, как будто не могла себе доверить чего-либо коснуться.

— Здесь все по-прежнему, — прошептала она, смаргивая с ресниц слезы. — Все точно так, как было.

Столь нехарактерное для Ранны проявление эмоций застигло Лиззи врасплох. Сентиментальность никогда не была в ее стиле. Однако в Ранне вообще очень многое изменилось. То, как от нее теперь пахло: костром и чайными листьями, лепестками роз и дождем. Сочетание это было столь же незнакомым, сколь и обескураживающим — со смутным проявлением чего-то языческого и даже цыганского, с легким наслоением глинистого духа влажной земли. И навеянный этим запахом образ категорически не сочетался с той женщиной, которую Лиззи помнила.

— Эндрю рассказал мне, как все было, — тихо заговорила Ранна. — В смысле, как Альтея слегла, заболев. Я бы вернулась, если бы знала. Мне бы следовало быть с ней рядом.

Легкий кивок был единственным ответом, на который Лиззи была сейчас способна. То же самое она, помнится, сказала Эвви в тот вечер, когда только приехала. И сейчас она подумала: а не так же скептически отнеслась к ее ответу Эвви, как сама она сейчас?

— Ну, а ты как, Ранна? У тебя… все хорошо?

— Да, вполне нормально.

— Врешь ведь?

— А если бы и так — разве тебе не все равно? — И, не получив от Лиззи моментального ответа, Ранна печально улыбнулась. — А впрочем, можешь не отвечать. У меня все в порядке. Просто в последнее время дела идут как-то туговато, да еще этот долгий путь из Калифорнии.

Лиззи хотела было ответить ей какой-то едкой колкостью, но тут услышала, как хлопнула дверь заднего хода.

— Мне показалось, тут кто-то разговарива…

Эвви резко прервалась, едва увидев Ранну. Долгое мгновение никто не в силах был вымолвить и слова. Эвви и Ранна встретились глазами, и казалось, воздух между ними зарядился множеством невысказанных вопросов. По лицу Эвви было видно, что представлять их друг другу нет необходимости. Едва взглянув на Ранну, любой мог безошибочно определить, что она не из какого-то другого семейства, а именно из рода Лун. И, тем не менее, Лиззи требовалось в этот момент хоть что-то сказать.

— Эвви, это Ранна — моя мать.

* * *

Из вещей у Ранны оказались лишь болотного цвета заплечный мешок да сильно обшарпанный футляр с гитарой. Эндрю помедлил в прихожей, прижав к груди мешок и перекинув гитару через плечо:

— Куда мне лучше это отнести?

Лиззи метнула на него свирепый взгляд. Она даже и думать не хотела, чтобы кого-то устраивать здесь на ночь! Уж он-то, как никто другой, должен был предвидеть, чем все это закончится. И хуже всего было то, что именно он притащил эту женщину к ее порогу — точно бездомного щенка, которого ей предстоит оставить у себя, хочет она того или нет.

И вот все трое — Эвви, Эндрю и Ранна — смотрели теперь на Лиззи, ожидая, что она скажет что-то, чтобы разрядить напряженность. Причем ждали уже довольно долго.

— Оставь прямо здесь, у двери, — недовольно велела она Эндрю. — Мне надо идти доделывать ужин.

После чего развернулась и ушла, молясь, чтобы никто не потащился за ней следом.

На кухне она сделала добрый глоток уже тепловатого вина и вновь взялась за нож. Лиззи требовалось время, чтобы переварить столь внезапное развитие ситуации и понять, чего ждать дальше. У нее и так проблем было выше крыши — не хватало еще вдобавок скандалистки с ее истерическими выходками! А именно это она и получит, если Ранне будет позволено проторчать здесь какое-то время.

В то время как большинство из поколений рода Лун взрослели с осознанием того, как рискованно излишне выставляться перед людьми и возмущать всеобщее спокойствие, — Ранна развила в себе изощренное искусство плевать на мнение окружающих, откровенно не церемониться с условностями, устраивать эпатажные сцены и громогласно говорить немыслимые вещи. Как в тот раз, когда ее выгнали из школы после того, как на конкурсе талантов Ранна читала карты Таро и предсказала, что их учителя физкультуры застукают за скручиванием косяка в подсобке уборщицы. Или когда она нарисовала «знак мира» лишь с одним, торчащим в центре, пальцем на стене дома пастора Первой пресвитерианской церкви. Безрассудство и бунтарство — вот в чем заключались сверхспособности Ранны. И теперь она со всем этим вновь заявилась в Сейлем-Крик.

«На одну только ночь», — напомнила себе Лиззи, делая еще глоток вина. Это все, что она смогла пообещать. Вот только — что потом? Судя по всему, у Ранны не было ни цента за душой. А еще у той не было ни работы, ни каких-либо друзей в Сейлем-Крике. И оставалось только… что?

Ее размышления были прерваны вновь стукнувшей входной дверью. Лиззи понадеялась, что ушел Эндрю, но вместо этого увидела в окно, как Эвви с корзинкой на локте направляется в сад. Очевидно, не одной Лиззи требовалось немного побыть одной.

Как по заказу, на кухню тут же прибрела Ранна, ведя пальцем по длинной столешнице, точно заскучавший ребенок в поисках развлечения.

— Эндрю отправился в сад вместе с… Эвви, верно?

— Да, — скупо отозвалась Лиззи, — ее зовут Эвви.

Ранна приподнялась на цыпочки и даже вытянула шею, чтобы лучше видеть сад за окном.

— Приятно глазу, есть на что посмотреть. Я имею в виду Эндрю. Не Эвви. Когда я уехала, он был в Нью-Гемпширском универе. Из него вырос просто красавчик.

Лиззи перестала резать овощи и с выразительным взглядом повернулась к Ранне.

— Что? — с невинным видом вытянула губы та. — Я, конечно, старая, но не бесчувственная же.

Лиззи открыла было рот, но, так ничего и не сказав, закрыла и продолжила работать ножом.

— А с ней у вас что? В чем фишка? — спросила Ранна, подцепив пальцами ломтик зеленого перца с разделочной доски и закинув в рот. — Почему она здесь живет?