Рена и таинственный чародей - Шервуд Смит

— Умолкни, Гариан, — приказала она, надменно взглянув на растерянного мальчишку. — Попросту умолкни! Если я еще раз услышу как ты называешь Коннора, все узнают, что тебя одурачили, словно безмозглое бревно!

Коннор, прищурясь, смотрел на Терессу. Лицо его постепенно заливалось краской. Тересса натянуто ему улыбнулась и вдруг тоже зарделась.

Коннор молча подошел к Гариану и протянул ему смятый лист бумаги.

— Что это?.. — Гариан взглянул на бумагу и судорожно вздохнул.

— Мы ничего никому не скажем, если и ты будешь держать язык за зубами, — отчеканил Коннор. Потом он повернулся к своим друзьям. — Пошли.

Рена закашлялась, зажав нос.

— Не знаю, о чем вы, — фыркнула она, — зато знаю точно, что мне ужасно хочется есть, а Тайрону следует искупаться. От него так и несет псиной!

Рена вытянула ноги, разглядывая свои новые сандалии.

— Аааах, — счастливо вздохнула она.

Тересса повернула голову и взглянула на подружку через плечо. Они сидели рядом с небольшим водопадом в королевском парке. Принцесса болтала босыми ногами в воде.

— Ты что, Рена?

Рена откинулась на спину подложив под голову руки. Она задумчиво смотрела на голубые лоскуты неба, просвечивающего сквозь густое переплетение веток.

— Я рада, что все закончилось.

Тересса наморщила нос.

— А я рада, что успокоился папа. Он ведь был ужасно огорчен, когда узнал, как всех нас одурачил Хок.

— Учительница Лейла никак не может простить себе, что ее опоила сонным зельем какая-то служанка, подставленная Хоком, — заметила Рена.

— А папа вне себя от гнева. Ведь Хоку все же удалось скрыться и засесть в старой крепости Рискарланов. Воевать папа не желает, но как по-другому выцарапать Хока из крепости?

— А уж я никогда не прощу Хоку того, что он сотворил с Тайроном.

Тересса нахмурилась.

— Тетя Лейла сказала, что он не сразу оправится. И все же чародеев поражает, как Тайрон сумел быстро обратиться из собаки снова в человека. Другим это дается труднее.

Рена поманила пальцем Терессу. Та склонилась к ней.

— Галфрид сказал мне… — Рена подмигнула, — конечно, когда Тайрон не слышал… Так вот, он считает, что Тайрон будет великим чародеем. — Она мгновение помолчала. — Ах, мне бы его умение и силу! Так хочется превратить Хока в скользкую жабу! И как только один человек мог столько натворить?

Позади них послышался звучный голос:

— Наверное, замышлял все это не один год.

Сквозь свисающие ветви деревьев пробирались Коннор и Тайрон. Они вышли на солнечную полянку, и Коннор поставил на землю тяжелую корзину. Тайрон плюхнулся на траву рядом с Реной. Его худое, по-лисьи узкое лицо осунулось и обострилось от усталости еще больше.

— Хок богат и может нанять целую армию шпионов, рыщущих вокруг, распускающих слухи и затевающих ссоры, — заметил Коннор.

— Ну, он и сам хорош! В своем Фил Гаен с детства видел только придворные свары и козни. Вот и научился, — добавил Тайрон, вытягиваясь на траве. — Но, скажу вам, их самые мелкие стычки стоят иной настоящей войны.

— В толк не могу взять, — задумчиво проговорила Рена, — зачем он охотился за Коннором и мной? Мы ведь ничего ему не сделали.

— Ему нужен был союзник. Андреус самый походящий. Вот Хок и хотел сыграть на его жажде мести, — спокойно пояснил Коннор, вытаскивая из корзины свертки с едой, фрукты, бутыли сидра и все это раскладывая на траве.

Тайрон лениво жевал стебелек травы.

— И все же Галфриду так и не удалось выяснить, кто обучил Хока волшебству.

— Андреус? — спросила Рена.

Тайрон покачал головой.

— Нет. И все же они, по-моему, заодно.

— Еда готова, — провозгласил Коннор, делая широкий приглашающий жест.

Рена, не шевельнувшись, лишь скосила глаза, а Тересса легко и грациозно вскочила на ноги, отряхивая юбки. Острым своим взглядом Рена заметила, что Коннор не сводит глаз с принцессы. Но как только Тересса подняла голову, чтобы всем улыбнуться, Коннор опустил глаза и с преувеличенным старанием принялся расставлять на траве чашки.

Схватив персик, Рена с наслаждением вгрызлась в его сочную мякоть. «Ведут они себя не просто как старые друзья. Будто немного стесняются друг друга», отметила она и тут же нахмурилась, поймав внимательный взгляд Тайрона.

— Ну, что еще? — с притворной сварливостью заговорила Рена. — Если ты собираешься попенять мне, что я закапала персиковым соком платье, то я это и сама заметила.

Тайрон усмехнулся.

— Только не я, — сказал он. — Ты же знаешь, в каком виде я выбрался из клетки Хока. Долго еще я не решусь судить о чьей-то опрятности. — Тайрон устало потер ладонями глаза. — Ужасно себя чувствую иногда. Даже руки дрожат. Нет, клянусь, никогда и ни за что не соглашусь менять обличье.

— Возьми, поешь чего-нибудь. — Тересса протянула ему пирожок с мясом. — Тетя Лейла велела тебе есть побольше, чтобы скорей восстановить силы.

— Мы с Терессой вас, между прочим, уже давно ждем здесь, — напомнила Рена. — Ползли как черепахи.

— Это из-за Гариана, — пробубнил Тайрон набитым ртом.

— Он опять за свое?! — ахнула Рена.

— Хуже, — усмехнулся Коннор. — Он пришел извиняться.

— Лебезящий Гариан намного противнее Гариана напыщенного, — добавил Тайрон.

— Обернись все по-другому, он бы сейчас лебезил перед Хоком, — фыркнула Тересса. Глаза ее потемнели. Вдруг она улыбнулась и, обернувшись к Коннору, проговорила: — Ты молодец, что отдал ему ту глупую записку о выкупе и пообещал молчать. Даже Герд и Мэрит опешили.

— Стало жалко его, — тихо сказал Коннор. — Он проиграл больше, чем просто драку. Надеюсь, это будет ему наукой.

Наступила тишина. Все погрузились в свои мысли. Когда Рена подняла глаза, она увидела, что Тайрон уснул, крепко зажав в опущенной руке надкушенный пирожок. Тересса углубилась в книгу, а Коннор медленно прогуливался вдоль ручья.

Рена подошла к нему.

— Ну, — спросила она, — ты отдал пьесу в театр, мэтру Салеку?

Коннор вздрогнул.

— Да. Только подписался вымышленным именем. И получил честный ответ: пьеса никуда не годится. Вчера вечером я перечитал ее и понял, что он прав.

— Но ты описывал в ней все, что видел сам, — с жаром воскликнула Рена. — Как мог…

— Вот-вот, именно за это меня и ругали, — поморщился Коннор. — Мэтр Салек сказал: «Эта пьеса о том, как плохи дороги, а не о героических приключениях двух волшебников». — Коннор присел на корточки и опустил руки в быстро несущуюся воду. — Нет, сочинение пьес не для меня. — Он помолчал и с горестной улыбкой добавил. — Стоит ли стараться, чтобы потом тебе смеялись в лицо?