Эмигрантка в стране магазинов - Диана Луч

Бедная Таня, занявшая с детьми сиденье напротив, по-видимому, чувствовала себя ответственной за приглашение покататься на этом поезде, а потому сделала попытку хоть как-то меня утешить и виноватым голосом проронила: «В тесноте, да не в обиде…» – «Ну да», – буркнула я, ничуть не скрывая своего чистосердечного в этом сомнения. В следующие пару минут поезд тронулся, «господа присяжные заседатели», а вместе с ним и мы. Надо сказать, пока мы ехали по прямой дороге, все было нормально. И хотя принесенное детьми зверье ни на минуту не прекращало издавать различные звуки, никого это уже особенно не беспокоило, так как наше внимание переключилось с вагонной шумихи на сменявшиеся один за другим пейзажи. Но вскоре траектория движения поезда изменилась. Выехав с прямых горизонтальных улиц, мы покатили по узким кривым переулочкам, с наклоном в пятьдесят градусов, а может быть, даже больше. При этом, всякий раз сворачивая с одного переулка в другой, поезд совершал такие крутые повороты, что пассажирам становилось не по себе, а коллективное стремление удержаться на месте и не вылететь в окно напоминало соревнование силачей, задействованных в перетягивании каната. Когда на повороте поезд заваливался на левую сторону, то сидевшие там по краям взрослые и дети предпринимали попытку удержать на своих плечах вес падавших на них в это время пассажиров с правой стороны. А потом такое же неимоверное физическое усилие предстояло совершить сидящим на крайних правых рядах, дабы не оказаться выдавленными человеческой массой через окна вагонов. И тогда в поезде, как в доме Облонских, «все смешалось»…

Вдруг раздался ужасный вопль. Какого-то ребенка укусила за руку им же принесенная мышь. Кстати говоря, было совершенно непонятно, как ей удалось это сделать в положении перекати-поля. В тот же самый момент около моего уха что-то просвистело. Этим чем-то оказалась сброшенная с укушенного пальца и полетевшая в неизвестном направлении мышь. Однако долго попутешествовать ей не удалось. Мышиный полет был прерван маленькой собачкой, которая, подпрыгнув, на лету схватила ее зубами и играючи подбросила вверх. В следующие секунды мышиный труп приземлился на голову той самой странной зверюшке, напоминавшей серую обезьянку с ужасно вытаращенными глазами, которая, чрезвычайно заинтересовавшись мертвой мышью, тут же сняла ее у себя с головы, прижала к груди и замерла. Со стороны экзотической зверюшки это было весьма непредусмотрительным шагом, поскольку ее несовершеннолетний хозяин, испугавшись обездвиженной мыши, одним рывком сбросил с себя их обеих. Пролетев несколько метров, существо наподобие обезьянки с грохотом приземлилось на чью-то черепаху, а затем, отложив в сторону мышиный труп, вступило в драку с сидящей рядом шиншиллой. В считанные секунды по вагону, барахтаясь в воздухе лапками, один за другим залетали: черепаха, сурок, шиншилла и еще несколько то ли мышей, то ли хомяков. Все они в разных концах вагона периодически на ком-то или на чем-то приземлялись и тут же возобновляли полет с чрезвычайно хаотической траекторией.

Что в этот момент происходило, понять было невозможно. Все пассажиры орали и перебрасывали друг на друга падавших с потолка зверей, которые летали по вагону, как очумевшие воробьи или ласточки. «Кто сказал, что черепахи не летают?» – вырвалось у меня. А в этот самый момент водитель поезда, видно, не на шутку испугавшийся возникшего шума и гама, резко дал по тормозам. Вследствие этого пассажиры попадали друг на друга, свалившись с сидений на пол, а сверху на них разом приземлились животные, до того циркулировавшие по вагону в свободном полете. Внезапно мое лицо окрасилось в красный цвет. Повернув голову в ту сторону, где рядом со мной еще недавно мирно располагалась зеленая игуана, я увидела, что у нее не хватает головы, которая, к слову сказать, находилась в зубах у щенка лабрадора, сидящего от меня по другую сторону. Помню, как в тот момент я прохрипела: «Тань, у тебя носовой платок есть?» «Да… только ты, пожалуйста, потерпи, как выедем на ровную улицу, так я сразу достану его из сумки, а пока даже пальцем пошевелить не могу, зажата как в тисках», – ответила мне подруга, которой, как и всем остальным пассажирам, было уже не до любования на горные пейзажи и архитектурные особенности местных построек. Как метко сказано об этом в русской поговорке: не до жиру, быть бы живу.

Другим типично летним видом массового развлечения в Стране Магазинов традиционно являлся полет на воздушном шаре. Полагаю, уважаемые читатели, что вас нисколько не затруднит представить себе, как выглядит эта конструкция. Вверху у нее располагается шар, а внизу – корзина для пассажиров. Но поскольку это был всего лишь аттракцион, то при заполнении газом воздухоплавательный аппарат поднимался всего на несколько метров, а затем также плавно опускался вниз. Проще говоря, прогуливавшейся в парке публике предлагалось осуществить не полноценный полет, а всего лишь кратковременное взмывание ввысь. А чтобы этот шар не улетел в небо в неизвестном направлении, снизу он удерживался специальным тросом. Как и в случае с экскурсионным поездом, Танины дети уговорили меня туда пойти. Однако наученная горьким опытом, я выдвинула им одно условие, а именно, что на этом аттракционе буду присутствовать только в качестве фотографа, снимая их полет с поверхности земли. Словом, в заранее оговоренный день и час мы отправились в парк, где около аттракциона встали в хвост небольшой очереди, состоявшей приблизительно из семи человек, и в ту же минуту кто-то из впереди стоящих меня окликнул.

Затем из очереди вышла и направилась в мою сторону женщина, которую я моментально узнала. Это была Сюзанна, работавшая официанткой в ресторане, куда мы с мужем иногда приходили пообедать. Вид у нее был чрезвычайно унылый. «Что с тобой?» – участливо поинтересовалась я. Вытерев платком повлажневшие от слез глаза, Сюзанна кивком головы указала на свою шестилетнюю дочь, а затем тихим и подрагивающим голосом призналась: «Да муж, алкаш чертов… опять нажрался, паразит, налетел на меня с кулаками… Я еле успела схватить дочку и – бегом в парк. Туда, где много народа, он не сунется. А теперь вот привела ее на шаре покататься, думаю, пусть ребенок отдохнет и развеется». Немного помолчав, мы вдвоем в унисон глубоко вздохнули и минут десять поговорили на какую-то отвлеченную тему, пока до Сюзанны с ее дочерью не дошла очередь подняться на борт воздушного шара, а я в это время, вместе с Таней и ее детьми, стала наблюдать за их полетом снизу.

Сопровождаемый мощным рокотом нагретого газа воздушный шар медленно взмыл вверх до необходимой отметки и, удерживаемый контрольным канатом, застыл на высоте приблизительно шести метров. Через пару минут Сюзанна, опершись на край корзины, взволнованно прокричала: «Тут что-то не так! Очень сильно пахнет паленым!» Наблюдавший за шаром аттракционщик поспешил нас успокоить: «Просто женщина испугалась исходящего от огня шума. Все там нормально, просто им шар разогревается». Хотя по правде сказать, языки огненного факела казались нешуточных размеров. Вдруг на полянке перед аттракционом появился в доску пьяный гражданин, который, разглядев Сюзанну прямо у себя над головой, начал орать ей что-то матерно-невразумительное, наподобие следующего: «От меня не убежи-и-ишь, не спря-я-ячешься, мерза-а-авка… Ни на метле-е-е, ни на ша-а-аре не улети-и-ишь от меня, ве-е-едьма…» Впрочем, намного больше, чем скандальное поведение супруга-алкоголика, Сюзанну волновало разбушевавшееся под воздушным шаром пламя. «Все, спускайте нас на землю!» – испуганно крикнула она служащему аттракциона, а тот, удивленно пожав плечами, подошел к стоящей рядом установке и принялся по очереди нажимать на какие-то кнопки и рычаги, отвечающие за спуск на землю. Однако не тут-то было.