Такие разные дети - Татьяна Титаренко

Характер и личность – не одно и то же. Личность не сводится к характеру. Ее структура включает в себя, помимо характера, направленность, мотивацию, способности, склонности и другие компоненты. Говоря о личности, мы пытаемся ответить как минимум на три вопроса: «Чего ты хочешь?», «Что ты можешь?», «Что ты есть?». Первый ответ раскрывает нам потребности и интересы человека, его установки и идеалы. Второй – умения, способности, дарования, реальные или иллюзорные. И наконец, третий ответ показывает, как идеалы воплощаются в жизнь, насколько используются природные задатки, развиваются способности, что становится стержнем личности. Вот этот, третий, компонент личностной структуры и есть характер.

Хотя характер – довольно постоянная величина, он не дается нам при рождении и на протяжении всей жизни развивается, меняется. Неправы взрослые, оправдывающие неблаговидные поступки ребенка расхожим: «Ну, что поделаешь… Такой характер…» Сразу же вспоминается король из мудрой сказки Е. Шварца «Обыкновенное чудо», который при первой же встрече объясняет, что он – страшный человек, коварный, злопамятный деспот.

«– И самое обидное, что не я в этом виноват…

– А кто же?

– Предки. Прадеды, прабабки, внучатые дяди, тети разные, праотцы и праматери. Они вели себя при жизни как свиньи, а мне приходится отвечать. Паразиты они, вот что я вам скажу, простите невольную резкость выражения. Я по натуре добряк, умница, люблю музыку, рыбную ловлю, кошек. И вдруг такого натворю, что хоть плачь.

– А удержаться никак невозможно?

– Куда там!»

Попытаемся разобраться в вопросе о стержневом свойстве характера, его волевых чертах более детально.

Можно ли удержаться, если тянет совершить нечто нехорошее? И как? В каком возрасте у ребенка должна появиться воля?

Воля недаром считается основой характера, его стержнем. Такие волевые качества личности, как самостоятельность, решительность, настойчивость, самообладание, определяют ясность жизненных целей, намечают пути и способы их достижения, помогают преодолевать препятствия. Не может быть сильного характера у слабовольного человека.

Обратимся к истокам воли. Она начинает формироваться с развитием у ребенка произвольной регуляции поведения. Насколько ваш ребенок-дошкольник может управлять своими действиями, достигать целей, которые вы перед ним поставили, не останавливаться на полпути, возвращаться к начатому делу, даже если его отвлекают? Ответ на эти вопросы поможет представить реальный уровень произвольности, достигнутый вашим малышом.

Наиболее ранняя форма произвольного поведения – выполнение ребенком инструкции взрослого, совершение непривычного действия не в результате подражания, а без показа, только по словесным объяснениям. Попросите ребенка по телефону подготовиться к вашему приходу. Например, расскажите сыну, как накрыть на стол, если он до сих пор этого не делал. Перечислите, что надо достать из холодильника, напомните, откуда взять хлеб, где тарелки, вилки и чашки. Объясните, что вы очень торопитесь, надо будет на ходу перекусить и бежать с сыном в поликлинику за справкой, а то врач уйдет. Справится ли четырехлетний малыш с заданием? Не побежит ли будить папу, спящего после ночной смены? Такие задания помогают определить, насколько самостоятелен ваш ребенок, насколько может организовать себя.

Более сложная форма произвольного поведения – умение поставить себе цель и добиваться ее осуществления. Это необходимая основа для развития нравственно-волевой саморегуляции поведения, очередная ступенька в формировании характера. Сначала действия малыша неупорядоченны, стихийны. Постепенно семья формирует у ребенка умение сдерживать свои непосредственные порывы, подчинять сиюминутные желания чему-то более важному. Вы ведь учите своих детей не плакать, когда им делают укол, договариваетесь с ними заранее, что они не станут в магазине громко выпрашивать новую игрушку. Столь же постепенно, последовательно необходимо учить дошкольников сдерживаться, если чего-то хочется, а нельзя. Ну, к примеру, отбирать у других детей игрушки или отказываться поделиться черешнями со всеми членами семьи.

Бывают ситуации, в которых мы сами оказываемся бесхарактерными. Не будем слишком строги к нашим подрастающим детям. Вспомним, как мы на глазах сыновей и дочерей уступали обстоятельствам, отказывались от ранее поставленных целей. Даже в малом, повседневном. Решили всей семьей сделать генеральную уборку, а к вечеру пойти в парк. Потом включили телевизор, а там интересный фильм показывали. После фильма захотелось увидеть его продолжение, нашли в интернете, снова уселись перед экраном. И пропал день без уборки и без прогулки. Разве такого никогда не бывало?

А ведь дети еще далеко не всегда умеют превращать неинтересные для них вещи в более приятные, привлекательные с помощью специальных приемов, фантазии, изобретательности. Их ведь еще надо учить скрашивать для себя повседневные обыденные занятия, хвалить себя за преодоление каких-то желаний ради ранее принятых решений.

Чтобы укреплялся характер, развивалась воля, необходим простор. «Что это значит? О каком просторе речь? Жесткий режим, исполнительность, послушание – вот вам и условия для закалки характера», – скажут иные взрослые. По сей день встречаются любители муштры, считающие, что без наказаний за любую оплошность или провинность воспитать волевые качества у ребенка не удастся. Это заблуждение. Можно заставить ребенка повиноваться под угрозой страха, но такое послушание ничего общего с умением самостоятельно, по собственным побуждениям регулировать поведение, отказываться от соблазнов не имеет.

Читаем у Гёте: «…Дети ближе всего моей душе. Наблюдая их, находя в малыше зачатки всех добродетелей, всех сил, какие со временем так понадобятся ему; видя в упрямстве будущую стойкость и твердость характера, в шаловливости – веселый нрав и способность легко скользить над житейскими грозами, – и все это в такой целостности и чистоте! – я не устаю повторять золотые слова Учителя: “Если не обратитесь и не будете как дети!”

И вот, друг мой, хотя они равны нам, хотя они должны служить нам примером, мы обращаемся с ними как с низшими. У них не должно быть своей воли! Но ведь у нас-то есть своя воля! Откуда же такая привилегия?[12]»