Низший 4 - Дем Михайлов

– Хвоста или лапы насекомого.

– Верно.

– А ты?

– Может и я уже оно… наполовину – так точно.

– Если мы тебя не убьем, а поможем тебе – отдерем от стен, поднимем наверх. Дальше что?

– Зависит от ваших планов.

– А у тебя какие?

– Сожрать еще пару десятков крупных крыс. Завершить эволюцию. И рвануть по тому же пути каким сюда пришел. К свету.

– Какому свету?

– Не помню. Но первое что помню – свет! И вкус стального пола – соленый. А еще мокрый. Я никого не трону. Мне главное нажраться, завершить эволюцию. А потом я уйду отсюда и никогда не вернусь.

– Скольких бедолаг ты убил?

– Я? Да вы первые живые кого бы я мог сожрать! До этого первыми на вас похожими были те десятеро, что попали мне в брюхо. Но их сбросили сюда уже дохлыми! И я жрал и спал, жрал и спал. О как я их жрал…

– Мы тебе поможем – решил я, доставая следующий пищевой брикет – А это не больно? Вырубать тебя?

– Рубите по белому! Может и больно – но тут оставаться не вариант.

– Ты серьезно, Оди? – стоящая сзади Йорка ткнула меня коленом в спину – Это… это же разумный мешок дерьма с длинной подлой рукой. Убить его – милосердие.

– А червя убить почему тогда не милосердие? – приподнял я удивленно бровь, повернув голову и глядя на Йорку снизу-вверх – Тоже ведь милосердие? Че ему мучиться без ножек и ручек? Насилуй кто хочешь, издевайся кто хочет…

– Это другое! Червь… червь человек! Его жалко!

– Тебе жалко червя лишь из-за беспомощности, похожести на себя саму и боязни однажды оказаться на его месте – проворчал я – Человек тот еще гнида черствая. Ему жалко лишь тех, кто кажется ему маленьким, милым и хоть чем-то похожим на него самого. Ой девушка без ног – бедняжка! Ой птичка со сломанным крылышком – надо ей срочно помочь! Ой старушка упала – поднимите ее! Ой серийного убийцу-насильника хотят казнить – это же бесчеловечно! Давай устроим протест! Ой тут какой-то склизкий стонущий разумный мешок – фу! Убейте его из милосердия!

– Да хоть бы и так! Птички со сломанными крылышками трупы не жрут!

– Мало ты птичек видала, похоже – хмыкнул я – Руби по белому, Рэк. Желтое не трогай. Бурое точно не трогай – это вроде как дерьмо.

– Забьемся на ту же ставку? – обратился орк к зомби.

– На что?

– Я вырублю эту вонь склизкую всего за десять минут. Можешь засекать.

– Не вырубишь.

– Так что?

– Поднимаю втрое.

– По рукам!

– Но если что – помогу рубить.

– Ты бы лучше не тратил силы, Баск – заметил я, поднимаясь и отходя к стене – И ты, Йорка.

Секунда. Другая. И Йорка не выдержала, задав ожидаемый вопрос:

– Почему?

– Вам еще щит доставать – нехорошо улыбнулся я – Тот, что провалился глубже в шахту. Тот, что Баск с чего-то вдруг решил передать Йорке.

– Я достану – опустил голову зомби.

– Мне насрать кто именно из вас полезет туда, а кто будет следить. Но щит вы достанете. При этом не рисковать, на рожон не лезть, при виде серьезного противника – немедленно отступить.

– Сделаем – мрачно ответила девушка.

– Можете идти – взмахнул я рукой.

– Уверен?

– Более чем. Гнида Хван не станет устраивать проблемы. Ведь ему нужна помощь.

– Может хватить называть меня гнидой?

– Не хватит – покачал я головой, внимательно оглядывая лежащий на полу коридора ужас – Ты ведь и есть гнида. Нет?

– Потому что я напал? Поэтому гнида-ублюдок?

– Гнида – это яйца вшей – отозвался шагающий к шахте лифта зомби – А ты оно и есть. Яйцо с разумом и рукой.

– И второй головой – добавил я – Или это опухоль с усиками?

– Да я хрен его… Ой!

– По розовому рубанул – констатировал Рэк, поспешно отодвигаясь от брызнувшей из Хвана жижи – Во воняет. Хреносос ты грязный. Жопу мыть учили?

– Как я до жопы дотянусь, ублюдок?! Чем?!

– Заткни пасть, а то я тебе жопу грязную топором заткну! Командир! У него тут целые наросты дерьма!

– Сочувствую – сказал я – Хотя даже представить не могу насколько все чешется. Или не чувствуешь?

– Еще как! Сука еще как! И так день за днем! Чешется и чешется, свербит и свербит!

– Расскажи-ка мне все с самого начала – велел я – И чем интересней и подробней будет рассказ – тем больше вкусняшек я тебе скормлю.

– Договорились! Хотя рассказывать особо нечего.

– Разберемся.

Светя орку, я внимательно оглядывал невероятно странное создание, лежащее в коридоре.

Гнида и есть гнида.

Хотя проще это назвать сшитым из живой плоти спальным бело-розовым пульсирующим мешком, что выбросил из себя что-то вроде белых толстых хлыстов, прилипших к полу и стенам, намертво приклеившим хозяина. Выглядело это дерьмо так, будто на гнилой деформированный длинный овощ вылили щедрый половник протухшего майонеза. Все это дерьмо подзастыло, после чего в него воткнули что-то вроде длинного суставчатого хвоста с одной стороны и затянутое прозрачным студнем почти человеческое лицо с другой. Не могут же у человека быть полностью зеленые глаза – без разделения на радужку, зрачок и прочее. И не может быть такой рот – неестественно широкий, растянутый, снабженный мелкими-мелкими игловидными зубами. И нос… его почти нет. Просто расплющенный бугорок с четырьмя дырками ноздрей. Самое же «вкусное» находится на левом виске – из него растет то ли вторая голова, то ли опухоль. Причем снабжено это полупрозрачное розовое дерьмо двумя длинными шевелящимися усиками, парой явно неразвитых зеленых глаз и довольно громко попискивающей пастью. «Майонез» – внешние покровы – застыл так сильно, что легко выдержал пару ударов топора.

– И вот это все дерьмо еще и эволюционировать должно? – уточнил я, обводя руками контуры разлегшегося в коридоре Хвана, кем бы или чем бы оно не было.

– Я же яйцо! Кокон!

– Откуда знаешь, что скоро эволюция?

– Оповещение статуса в меню.

– У тебя есть интерфейс?

– Ну да. Правда там всего один раздел – мой статус. И все.

– Начинай рассказ, Хван. Кстати, почему Хван?

– Все хватал и жрал, потому что.

– Тога почему не Хват?

– А хрен его… мне начинать?

– Рассказывай.

И Хван начал говорить. Сначала сбивчиво, не скрывая до сих пор мучающих его эмоций, но затем голос стал ровнее и четче, гнида перестала прыгать в рассказе с пятого на десятое.