Загадки старинных кладов - Александр Косарев

— А вот они, — ткнул он пальцем в речку Всшесна, протекающую как раз восточнее Красного. — Но, разумеется, на современной карте ничего такого мы не увидим, а в доказательство моей теории я привез тебе карту 1817 г. Вот видишь? — протянул мне гость небольшой листок старинной карты, изображающей ход одной из битв кампании 1812 г. — Если ехать от Смоленска к Красному, то именно вблизи узенького мостика через Всшесну французские колонны ожидал неприятный сюрприз. В некотором отдалении за переправой их уже ожидала засада генерала Милорадовича, который решил отличиться перед государем столь дерзкой выходкой. На каком-то этапе его план удался. У тесного мостика через совсем неширокую речку скопилось громадное количество войск и экипажей, которые быстро запрудили огромную площадь. Но, на счастье французов, вверх по течению данной реки была устроена плотина, за которой разливался приличных размеров пруд. Обнаружив плотину, солдаты коалиционной армии и транспортные колонны повалили туда, благо от моста данная "гребля" была на расстоянии всего в 250 м. Милорадович был отброшен от дороги, и движение по трассе возобновилось. Считаю, что речь идет именно об этой плотине. Ведь всякая "гребля" — это то, что нагребли, т. е. насыпали. Большое скопление повозок — это раз, — принялся загибать пальцы мой собеседник. — Кровавая стычка с нашими войсками, в которой могли быть убиты лошади кассового фургона, — два. Далее мост через реку, близкая к нему насыпь, да и сама плотина как удачно подвернувшийся ориентир. Ведь именно об этом месте мог говорить Ковалевский на допросе. К тому же Всшесна не так далеко от самого г. Красного, всего в десяти верстах. Так что эта местность относилась именно к этому городу, а не к Смоленску. И самое-то замечательное, — предупреждающе поднял гость указательный палец, — припомни-ка быстренько, откуда был родом поляк Петрашкевич?

— Откуда… родом? — недоуменно переспросил я, совершенно не понимая, какое это может иметь отношение к нашему делу. Кажется, он был не из Красного. Откуда-то из провинции…

— Он был писарем Мерлинской волости! — перебил меня собеседник. — А где у нас то самое Мерлино? Да вот же оно, — вновь постучал он пальцем по тому же месту на карте, — стоит всего в километре от этого моста и от этой насыпи. Ты понимаешь теперь, почему Ковалевский отыскал именно его, этого Петрашкевич а? Да потому что он, этот писарь, жил как раз вблизи того места, где были зарыты бочонки, и мог, как местный житель, что-то там такое делать вблизи прудовой плотины, не опасаясь разоблачения.

— Гениально, — только и смог произнести я в ответ, — просто потрясающе! Теперь все кажется более или менее ясным. Нападение Милорадовнча на головную часть обозной колонны, кассиры, свернувшие к плотине, в ужасе прячут бочонки вблизи насыпи. Сами они частично гибнут при обстреле, а частично попадают в плен. Живых кассиров утаскивают с собой казаки, а уж затем французы делают прорыв и пробивают себе дорогу. Но они ничего не знают о золоте и скорее торопятся попасть в Красный. Обретя свободу через несколько лет, Ковалевский ради конспирации поселяется в городе, но то и дело появляется вблизи Мерлино. Проверяет, целы ли его бочки, а заодно ищет напарника из местных поляков… просто гениально. Решено, как только земля подсохнет — поеду в Мерлино, пощупаю, что лежит в этой плотине.

Поиски удалось начать только 30 июня. И первым был изучен полигон вблизи Мерлино. От той плотины, что некогда образовывала на Всшесне красивый пруд, к нашему времени не осталось и следа. Пришлось отмерять расстояние для полигона прямо от автомобильного моста, причем брать его с изрядным запасом. После этого было просканировано все немаленькое пространство от украшенной старинными березами дороги до речного берега.

Результат меня не порадовал совершенно. Да, было найдено два увесистых пушечных ядра, но никаких следов золота (равно как и старых ям) обнаружено не было. Пришлось усаживаться в машину и выдвигаться ближе к Красному. Впереди были речки Лосвинка и Мерейка. Но первая речка, с которой я был знаком ранее, вряд ли могла представлять интерес для искателей "гребней". Никаких насыпей на подходе к тому месту, где ранее через нее был некогда перекинут мост, не наблюдалось. Но делать было нечего, и пришлось три часа бродить по речной долине, пытаясь уловить хоть какой-то отзвук металла из-под земли. Тщетно, здесь было абсолютно пусто. К тому же испещренная мелкими ямками почва недвусмысленно показывала мне, что совсем недавно здесь уже работали неизвестные мне поисковики.

Значит, на дороге Красный — Смоленск оставалась последняя надежда — Мерейка. Данная речушка была украшена на диво длинной и достаточно широкой насыпью, протянувшейся не менее чем на 80 м. Тщательно и неторопливо я прочесал все доступное мне для работы пространство, но и здесь ничего, кроме двух крышек от канализационных колодцев, отыскать не удалось. Требовалось остановиться и как-то осмыслить полученные отрицательные результаты.

Перетряхнув в памяти все военные эпизоды, связанные с боями вокруг Красного, я припомнил один очень любопытный момент. Вот как в действительности могли происходить события, вылившиеся впоследствии в "Дело о гребешках". Польская дивизия Зайончика 30 октября ночевала в селе Червонном, а 31 октября на рысях двинулась в Красный, до которого было около 30 верст Там же находился небольшой польский гарнизон, который охранял город с августа 1812 г. Вслед за ней выдвинулась артиллерия и обозы. Ранним утром 2 ноября повозка кассира Ковалевского (перевозившая не менее 350 кг золота) остановилась на "гребле", земляном валу, насыпанном при въезде в Красный (на восточном берегу ручья Мерейка). Проехать далее было невозможно. Узенькая дорожка в город так сильно обледенела и была столь крута, что лошади не могли одолеть подъема и понуро мотали головами, несмотря на угрожающие возгласы возниц и щелканье кнутов.

Нужно было ждать того момента, когда запрудившие дорогу экипажи продвинутся хоть немного вперед…

Неожиданно со стороны уже близкого города послышались орудийные залпы и оживленная стрельба из ружей. Застрявшим в овраге возницам не было видно, что там происходит, но столь интенсивная перестрелка явно не предвещала ничего хорошего. На самом деле это на штурм города пошел отряд графа Ожеровского, имевший в своем составе пехоту, отряд конницы и батарею из шести пушек. Не ожидавшие нападения с тыла, да еще в столь ранний час, французы дрогнули и начали отступать. Но отступать они могли только в сторону мостика через Мерейку, в сторону Смоленска. Другой дороги из города просто не было! И когда бегущие начали бросаться с крутого берега в забитый экипажами овраг, Ковалевский принял решение срочно зарыть оба бочонка. Куда-либо уехать они просто не могли, поскольку спереди и сзади них стояли десятки телег и фургонов, а справа и слева расстилалась засыпанная снегом и абсолютно непроходимая речная долина.

Какие же приметы мог использовать кассир, чтобы запомнить место захоронения? В его распоряжении их было совсем немного: сама насыпь и примерные отрезки дороги до самого моста и до восточного съезда к реке. Может быть, он успел прикатить какой-то валун и навалить его на свежераскопанную землю? Возможно, но маловероятно, времени у него было немного. Едва они засыпали яму, как на противоположном склоне замелькали высокие казацкие папахи, и бой разгорелся непосредственно у реки. Не зря же Ковалевский говорил на допросе о том, что двое его товарищей были убиты. Они как раз и были убиты в том утреннем бою, в котором он, видимо, постарался уцелеть, спрятавшись под свой опустевший фургон. Казаки спешно повязали захваченных пленных и незамедлительно погнали их в центр города для допроса и последующей отправки в тыл.