Деградация и деграданты. История социальной деградации и механизмы ее преодоления - Борис Шапталов

То есть, архитекторы эллинского социума осознавали вред роскоши для этноэнергетики и старались предохранить ее от коррозийного воздействия расслабляющих излишеств.

«Судя по всему, греки довольно рано осознали, какая страшная опасность таится в чрезмерной роскоши и тесно связанной с ней изнеженности, и в большинстве своем сумели вовремя остановиться, отказавшись от безумной погони за все новыми и новыми наслаждениями. Грозным предупреждением для них всех стала горестная судьба Лидийского царства — ближайшего восточного соседа греческих полисов Малой Азии. Последний из царей Лидии Крез, прославившийся своими несметными богатствами и неимоверной роскошью, царившей при его дворе, был наголову разбит персами около 546 г. до н. э., попал в плен и едва не лишился жизни. Вскоре та же участь постигла и греческие (ионийские) города в прибрежной части Малой Азии, население которых было в наибольшей степени затронуто влиянием азиатских нравов и обычаев… На другом полюсе той же геополитической системы пример Спарты, в это же самое время установившей свое господство над большей частью Пелопоннеса, казалось бы, неопровержимо доказывал преимущества прямо противоположного пути, ведущего к освященному авторитетом закона аскетизму и добровольному отказу чуть ли не от всех мирских радостей. Обаяние спартанской модели общественного развития было столь велико, что и многие другие греческие государства пытались, двигаясь в этом же направлении, хотя бы ограничить, если не совсем прекратить с помощью законодательных мер губительное влияние роскоши на психологию граждан полиса. Идеалы гражданского равенства, дисциплины и единомыслия одержали верх над аристократической распущенностью и своеволием, в том числе и в чисто бытовой сфере» (Андреев Ю. В. Цена свободы. Спб.: Алетейя, 1998. С. 209).

Эти меры помогали достаточно долго — несколько веков.

Философ Платон в своих проектах идеального государства также считал, что аскетическая простота жизни была необходимым условием сохранения у греков силы духа. Однако со временем прежний аскетизм стал невозможен как в Греции, так и в Риме. Император Октавиан Август попытался бороться с роскошью и прочими излишествами, борьба закончилась полным поражением. Процесс продолжил набирать обороты.

Греки и римляне как этнос были сильны, пока сочетали традиционное общество и демократию. Когда стали разрушаться устои традиционной морали, стала вырождаться и демократия. Если мы посмотрим на процессы в западных демократиях, то увидим, что данная закономерность срабатывает и в наше время.

Гибель Византии — это пример угасания сил этноса при нарастающей пассионарности главного противника империи — тюрков. В результате чего произошла своеобразная смена караула: на месте былой могучей державы возникла новая, не менее мощная, но на другой этнической и культурно-религиозной основе. Такая «рокировка» — не единичное явление в мировой истории. На месте Персидской империи образовалась держава Александра Македонского. Причем Александр официально провозгласил себя преемником прежней династии. Ослабевший Китай дважды возглавляли инородные этносы — сначала монголы, затем маньчжуры. Арабы кардинально изменили цивилизационный и этнический облик древних и некогда сильных Египта, Сирии и Месопотамии. В каждом случае появление ново-старых империй говорило о значительном потенциале государств и деградации правящих классов, заменявшихся на корню пришедшими пассионариями.

Почему растерял свои силы византийский Этнос — более менее понятно, но почему методично, на протяжении столетий возрастала энергетическая мощь тюрков, не знает никто. Можно лишь строить предположения. Например, наиболее известный исследователь феномена усиления этнической мощи Л. Гумилев связывал подобные случаи с космическим излучением. Но такая гипотеза научный мир не впечатлила. Другие причины менее экзотичны, но тоже относятся к гипотетическим.

Византия держалась до XI века, после чего произошел резкий слом. Правда, государство и до этого потеряло много земель. Больше всего отняли арабы в VII в. (Египет, Палестину, Сирию). Балканы завоевали славяне. А болгарские правители даже пытались оспорить верховенство константинопольских монархов над Империей. Но все-таки Византия (или государство ромеев, как они себя называли) удержалась на плаву в качестве великой державы. Остатки державной мощи были разом потеряны в 1071 году.

Произошло это следующим образом. Император Роман Диоген решил атаковать пограничные тюркские племена, совершавшие постоянные набеги на Византию. Они были объединены в военно-государственный союз во главе с вождем Арсланом. Войска обеих сторон встретились в Армении у города Манцикерт. Сражение закончилось полной победой кочевников. После чего войско Арслана ушло в Сирию воевать с Египтом. Казалось бы, на этом все должно было закончиться. Арслану было не до Византии, и Константинополь получил возможность зализывать раны. Но другие кочевые роды не остались пассивными. В поисках добычи они вторглись в пределы Малой Азии и… не встретили сопротивления! Их небольшие отряды без проблем заняли большую часть Малой Азии. Византии удалось сохранить лишь территорию вдоль Мраморного моря и некоторые порты на Черном и Средиземном морях. Арслану оставалось лишь подчинить своих вассалов, образовав новое государство — Румелийский султанат. С этого времени с Византией как классической, то есть наступательной, империей, было покончено. Вплоть до взятия Константинополя крестоносцами в 1204 году Византия только оборонялась. Лишь изредка правителям удавалось отвоевывать отдельные небольшие районы, но не более того.

Легкость, с которой кочевники овладели коренными землями Византии, требует объяснения. Установлению нового господства способствовал отчасти, как ни парадоксально, низкий цивилизационный уровень тюрков. Местное население страдало от тяжелых налогов Константинополя, а кочевники обходились без податей. Они жили натуральным хозяйством и довольствовались минимальным. Не вмешивались они в религиозные и культурные вопросы христианского населения Малой Азии. В результате, возник симбиоз — кочевники жили своей жизнью, а оседлое, прежде всего городское, население — своей. Так что существенных причин для борьбы с пришельцами не оказалось. То была не новая ситуация. Арабы точно также не встретили сопротивления на Ближнем Востоке.

У городской цивилизации есть одна неприятная черта — высокие налоги (эта проблема стоит в центре и современного экономического строя). Роскошь и необходимость содержания большой наемной армии требовали больших поступлений в казну. Естественно, земледельцы, купцы и ремесленники страдали от поборов, и появление завоевателей, которые не занимались грабежами простых людей, довольствуясь реквизицией правящей верхушки, воспринималось как облегчение. Поэтому арабам, а затем тюркам достаточно было заменить правящую элиту, чтобы население безропотно покорялось завоевателям.

Но помимо экономических послаблений и веротерпимости в крахе Византийской империи значительную роль сыграл и другой фактор. То, что кочевники имели возможность, не стесняя местное население, расселиться по Малой Азии свидетельствует об относительной малочисленности византийцев. Это означает, что в предыдущие века произошла депопуляция — серьезное сокращение население. Пока пограничные войска сдерживали натиск кочевников, это обстоятельство скрывалось. Но когда «забор» пал, то открылась пустошь.