Деградация и деграданты. История социальной деградации и механизмы ее преодоления - Борис Шапталов

Таким образом, к особенностям византийского варианта деградации можно отнести наличие группы процветающих городов и бедной, с убывающим населением деревней. Ситуация знакомая (и знаковая!) для нынешней России.

Показательно, что ядро армии Романа Диогена состояло из наемников, включая отряды франков из далекой Западной Европы, а также кочевников (печенеги, куманы). Наемники и подвели византийцев. Франки, недовольные задержкой жалованья, отказались участвовать в битве, а кочевники перешли на сторону своих этнических родственников — тюрков. То есть, в отличие от Арслана, Роман Диоген набрать войска из состава своих под данных не мог. И когда его армия была рассеяна, то внутри империи не оказалось сил, способных встать на ее защиту. Византийский этнос фактически деградировал.

Византия стала жертвой старой болезни цивилизации — с ростом культуры и уровня жизни, с ростом городского населения, падала рождаемость. Зато у пришельцев с рождаемостью было все в порядке, и постепенно они стали растворять автохтонов в своей среде, пока полностью не заместили собой старый — в прямом и переносном смыслах — народ.

Население Константинополя в XII веке вместе с окрестными жителями оценивалось почти в миллион человек. Затем оно сократилось в несколько раз. «В середине XIV в. путешественник Ибн Баттута насчитал внутри константинопольских стен 13 отдельных городских поселений. Гонсалес де Клавихо, посетивший Константинополь в первые годы XV столетия, был поражен тем, насколько такой громадный город полон руин, и Бертрандон де ла Брокьер несколько лет спустя пришел в ужас от его заброшенности» (Рансимен С. Падение Константинополя в 1453 году. М.: Наука, 1983. С. 13).

Была и другая напасть. Государство добивала сама правящая элита. Примеры.

Император Иоанн V Палеолог, правивший на протяжении пятидесяти лет, с 1341 по 1391 гг., трижды свергался с престола. Сначала свекром, затем сыном и, наконец, внуком. В борьбе за власть борющиеся стороны неоднократно обращались за помощью к османам. Следуя призыву из Константинополя, турки впервые перешли Дарданеллы и вступили в Европу. С тех пор — с 1354 года — они методично завоевывали европейские территории. Еще раньше, претендент на трон Алексей, сын свергнутого императора Исаака Ангела, привел в 1204 году к стенам Константинополя крестоносцев. По соглашению, они должны были возвести его на трон, он же щедро оплатить их услуги. Однако после прихода к власти надлежащей суммы в казне не оказалось. Сам Алексей был свергнут в результате нового заговора, и тогда крестоносцы штурмом взяли столицу и в качестве уплаты долга забрали себе саму империю!

Когда для императора и претендентов на трон главное власть, а не интересы державы, то это свидетельство деградации элиты.

К XIV веку Византия не имела внутренних энергетических резервов. В этом государстве давно никто не интересовался наукой и техникой. Удивительно, но сочинения Аристотеля и других античных авторов переводились в Европе с арабских, а не византийских книг. От мусульман же пришла математика, физика и химия. В отличие от конкурирующих Халифата и Европы Византия не озаботилась открытием хотя бы одного университета. Территориальная наследница античной Греции, империя ромеев за тысячу лет своего существования не дала миру ни одного ученого- естествоиспытателя. Как итог: когда Мехмед II осадил Константинополь, то едва ли не решающую роль в быстром взятий города сыграли пушки, сделанные инженером из Венгрии. Он предлагал свои услуги и византийскому императору, но у того не было денег и особого желания, чтобы оплатить производство артиллерии, зато они нашлись (а значит и желание освоить новую военную технологию) у султана.

Торговля давно перешла в руки венецианцев и генуэзцев. Причем объемы транзитной торговли и доходность были столь велики, что в столице возникли целые кварталы, населенные итальянцами (Перта). Но у самих византийцев не было желания получать эти доходы самим, ведь требовалось наладить строительство кораблей, постоянно ездить и рисковать в путешествиях. Государству ромеев проще было стать пенсионером и жить на дивиденды от своего географического положения и славного исторического прошлого. (И опять ситуация повторяется: достаточно сходить на любой рынок российских городов и посмотреть, кто держит там торговлю.)

История слабеющих империй показывает, что если начался распад, то остановить его с помощью отказа от «излишков» не удается. Избавившись от лишних территорий, тут же выясняется, что появились новые куски, которые трудно удержать и накладно содержать. Рим сбрасывал «излишки» пока германцы ни пришли и ни захватили столицу, а другие племена ни заселили бывшие римские провинции. Константинополь мог пасть много раньше, но тюрки испытывали какое-то мистическое почтение перед символом некогда великой Империи. К концу XIV века они захватили Балканы — Грецию, Болгарию, Сербию, но Византию не трогали. Константинополь стал своеобразным музеем-заповедником для мусульман.

Пассивная Византия мирно существовала, пока молодой султан Мехмед II, как и полагается молодым, не испытывающим почтения к древним авторитетам, ни решил сделать своей столицей Константинополь. Несмотря на протесты советника, доставшегося от отца, Мехмед организовал поход и в считанные месяцы овладел обломком былого величия. Нечто подобное происходит и в наше время. Попытка Лондона решить свои проблемы путем роспуска империи, привело к тому что бывшие подданные британской короны пришли в Англию и активно заселяют ее. Та же ситуация с Францией и Россией. Остается подытожить: слабость отступлением не компенсируешь.

Можно сказать так: при создании империи трудно захватить, но еще труднее удержать завоеванное, и совсем сложно погасить инерцию скатывания при отступлении с высот. Так произошло с Речью Посполитой.

История польско-литовского государства достойна внимательного изучения, ибо она является иллюстрацией того, как благо привело к злу.

Государство погубили либералы того времени — вольнолюбивая шляхта (дворянство). А ведь наличествовали свободы, которые, вроде бы, по либеральным теориям, должны были привести общество к расцвету. Никакого абсолютизма и авторитаризма! Никакого юридического произвола. Торжество конституционного права и принципа разделения властей!

На практике это осуществлялось следующим образом: наиболее активная часть населения в лице шляхты избирала короля и законодательное собрание — Сейм. Оно было двухпалатным. Верхняя (собственно Сейм) состояла из знати, вторая палата (Посольская изба) — из представителей (послов) местных сеймов. Структура аналогичная английскому парламенту, состоявшего из палаты лордов и палаты общин.

Депутаты имели право законодательной инициативы и право вето (блокирования) неугодных проектов. Гражданские права многочисленного дворянства закреплялись в соответствующих законодательных документах, которые были ничем не хуже английских. Города Польши имели магдебургское право, то есть административную автономию. Само государство было создано как федерация земель (Речь Посполитая переводится как «Общее дело»). Таким образом, польская политическая система отвечала достаточно высоким стандартам феодальной демократии.