Абсолютные друзья - Джон Ле Карре

– Тед. Мой дорогой друг. Вы меня помните. Вольфганг. Слава богу, мы вас нашли. Вы неважно выглядите. Как я понимаю, сегодня у вас с Сашей состоялся интересный разговор. Это не то поведение, которое мы ожидаем от ученика покойного великого доктора Мандельбаума. Почему бы нам не поехать в какое-нибудь спокойное местечко, где можно поговорить о боге и о мире?

Какое-то время Манди смотрит на него в полном недоумении. Наконец разлепляет губы.

– А почему бы вам не передвинуть вашу гребаную тень, – предлагает он, остается сидеть, прячет лицо в руках и не меняет позы, пока Профессор, с помощью Саши, не поднимает его на ноги, чтобы отвести к лимузину.

Предатели – оперные примы, Эдуард. Им свойственны нервные срывы, моральные кризисы, приступы ярости. Вольфганги нашего мира это знают. Если ты не заставишь их попотеть, они никогда не поверят, что тебя стоило покупать.

* * *

«Двойной агент», классическая операция «холодной войны» делает первые осторожные шаги, только набирает ход. Соблазнение идет так медленно только по одной причине: Тед Манди показывает себя мастером увиливания.

На международном конгрессе египтологов в Бухаресте он выходит с предложением добыть материалы, которые, по его мнению, могут заинтересовать заказчика: сверхсекретный план срыва грядущей ассамблеи Всемирной федерации профсоюзов в Варшаве… но хватит ли у него совести обмануть коллег? Его искусители умасливают совесть Манди, как могут. На службе истинной демократии, говорят они, ее угрызения просто неуместны.

На книжную ярмарку в Будапешт он привозит соблазнительный, пусть и ретроспективный, обзор, где подробно расписано, как антикоммунистическая дезинформация скармливается прессе третьего мира. Но риск, на который он идет, все еще пугает его. Он вновь должен об этом подумать. Его искусители задают прямой вопрос, помогут ли его мысленному процессу пятьдесят тысяч капиталистических долларов.

В Ленинграде, на фестивале «Песня на службе мира», когда Профессор и его люди окончательно поверили в то, что рыбка заплыла в их сети, Манди устраивает очень убедительный, действительно достойный оперной примы скандал из-за предложенных условий оплаты его услуг. Где доказательство того, что кассир выдаст ему деньги, а не позвонит в полицию, когда пять лет спустя он появится в банке «Юлий Бар» и произнесет магическое слово? Так что все детали удается утрясти только на пятидневном международном семинаре онкологов в Софии. Прорыв закрепили на неафишируемом, но роскошном обеде в банкетном зале на верхнем этаже отеля на берегу озера Искыр.[84]

Сказавшись больным для Кейт и номинальных работодателей в Британском совете, Манди позволяет вывезти себя из Софии в Восточный Берлин. На вилле Профессора в Потсдаме, где Саша впервые узнал, что его отец, герр пастор, шпион Штази, звенят бокалы, поднимаемые за блестящего нового агента в самом сердце британской пропагандистской машины и Сашу, который раскрыл ему глаза и направил на путь истинный. Сидя плечом к плечу во главе освещенного свечами стола, два друга гордо слушают Профессора, зачитывающего поздравительную телеграмму от своих московских хозяев.

Триумф на одной стороне не уступает триумфу на другой. В Лондоне приобретается конспиративный дом на Бедфорд-сквер и собирается целая команда, параллельно решающая две задачи: во-первых, обрабатывает первоклассные разведывательные данные, получаемые от Саши, во-вторых, готовит достоверную, убедительную, а главное, тревожную дезу, которая должна утолить параноидальные аппетиты хозяев Манди на добрую сотню лет, поскольку на обеих сторонах никто не имеет ни малейшего понятия о том, как долго может продлиться «холодная война».

Очень скоро посвященные, и Манди в том числе, называют дом на Бедфорд-сквер не иначе, как Макаронной фабрикой, ибо основной производимый там продукт – лапша, которая вешается на уши Штази.

* * *

Эффект, который оказывает эта двойная победа на Манди, неоднозначный. В возрасте тридцати двух лет псевдоартист, псевдорадикал, псевдонеудачник и прочие псевдо, которыми он себя полагал, наконец-то находит свое артистическое призвание. С другой стороны, не обходится без трудностей. Хорошо известно, какая напряженность возникает в семьях, где успешно делают карьеру и муж, и жена. Менее изучена ситуация, когда на двоих приходится три успешных карьеры и одна из них – особо секретная миссия, жизненно важная для национальной безопасности, причем ее нужно выполнять на пять с двумя плюсами и нельзя обсуждать со спутником жизни.

У Кейт все идет прекрасно.

У юного Джейка, которому уже восемь, тоже.

Джейк – шумливый, крепкий парнишка, согласно мнению родственников, совершенно не похожий ни на одного из родителей, зато характером – точная копия дедушки Деса: упрямый, искренний, добросердечный, но очень вспыльчивый, не различающий тонких нюансов. В отличие от Манди или Саши на пути Джейка в этот мир не возникало никаких препятствий. После крикливого детства – первый класс начальной школы он окончил с отличием, к немалому облегчению родителей, начавших опасаться, что ребенку потребуется особое внимание. В настоящее время их тревоги связаны с тем, как он воспримет переезд в Донкастер, родной город Кейт, где она намерена поселиться, чтобы убедить избирателей, которые в последнее время больше благоволят к тори, отдать ей свои голоса.

За эти годы политические аппетиты Кейт значительно выросли. Она считается одним из реформаторов Лейбористской партии. Ее решительная борьба с вредителями в сент-панкрасском отделении («БЕССТРАШНАЯ ШКОЛЬНАЯ МЫМРА ИЗГОНЯЕТ ВНУТРЕННИХ ВРАГОВ» – так звучал заголовок одной из статей в «Хампстед-Хайгейт экспресс») не осталась незамеченной в штаб-квартире Лейбористской партии. Ее номинационная речь, как кандидата в Парламент от родного Донкастерского округа, пронизанная беспощадным реализмом, заслужила громкие аплодисменты новых центристов. И пока она с болью в сердце прощается со своими учениками и коллегами в Хампстеде, не говоря уж о том, что с корнем вырывала Джейка из привычной ему обстановки, лучшая средняя школа Южного Йоркшира уже нуждается в ее услугах: с работой предлагается и дом, при этом начальная школа для Джейка находится буквально за углом, так же, как детский спортивный комплекс, где он может стравить избыточную энергию.

Но именно Тед, с этим соглашается вся семья, проходит через все испытания, как настоящий солдат, каковым Дес его всегда и считал. Без поддержки Теда Кейт никогда не преодолела бы все эти трудности, безапелляционно заявляет Дес, который всегда говорит правду. Он даже идет дальше, положив начало шутке, которую потом поминают на всех семейных сборищах, хотя Манди с удовольствием бы ее похоронил:

«Вот что я сейчас вам скажу, а через минуту собираюсь за это выпить, – предупреждает он, пока Манди режет воскресный кусок вырезки, а Джейк пытается уговорить всех спеть с ним „Мальбрук в поход собрался“. – Когда наша Кейт поселится в Номере Десять,[85]а она поселится, я не шучу… Джейк, заткнись на минутку, а?.. Тед принесет там гораздо больше пользы, чем приносит сегодня Дэнис Тэтчер, точнее, не приносит, не так ли? Тед не будет играть в гольф целыми днями и не будет набираться к четырем часам дня, а то и раньше… еще минуту, хорошо, Джейк, дорогой?.. Тед в отличие от Дэниса будет находиться там, где положено, рядом с моей дорогой дочерью, всегда готовый оказать ей моральную поддержку… помолчи, Джейк!.. точно так же, как оказывал ее принц Альберт королеве Виктории… не смейся, Кейт, я говорю совершенно серьезно. И он будет лучшим консортом[86]всех времен и народов. За тебя Тед, старина, и благослови тебя бог. Хорошо, Джейк, теперь мы споем».