Лживые боги - Грэм Макнилл

Он был… где? Хорус ничего не мог вспомнить. Он знал, что его зовут Хорус, но кроме этого — ничего, лишь смутные воспоминания, становившиеся все более далекими и расплывчатыми при каждой попытке зацепиться за них.

Решив как можно больше узнать о мире, что его окружает, Хорус поднялся на ноги, поморщился от слишком тугой повязки на плече и, опустив глаза, увидел пятно крови, просочившейся сквозь белую тунику из тонкой шерсти. Но разве он не был обнаженным всего несколько секунд назад?

Хорус не стал задумываться над этой загадкой и рассмеялся:

— Ада не существует, но это место очень похоже на рай.

В горле у него пересохло, и он направился вниз к реке, ощущая мягкость травы даже сквозь только что появившиеся на ногах сандалии. Река оказалась дальше, чем ему казалось, и прогулка несколько затянулась, но это его не тревожило. Таким прекрасным пейзажем можно было насладиться и подольше. Хотя в глубине сознания билась какая-то настойчивая мысль, он не обратил на нее внимания.

Горы, казалось, доставали до самых звезд, их вершины терялись в облаках, и, посмотрев на них, он увидел, что пики извергают в воздух клубы ядовитых газов. Хорус поморгал; остаточное изображение темных, окутанных дымом холмов из железа и бетона обожгло его сетчатку, словно ненароком мелькнувшая в памяти сцена грубого насилия. Он отнес это явление за счет новизны впечатлений и отправился дальше по неровной почве, заросшей высокой травой, ощущая, как хрустят под ногами кости и отходы многовекового производства.

Хорус почувствовал пепел в горле и еще больше захотел пить, а химические запахи с каждым шагом становились все сильнее. Он распознал бензол, хлорин, пары соляной кислоты и огромное количество угарного газа — смертельно опасный набор для любого живого существа, кроме него, — и мимоходом удивился, откуда все это ему известно. Река уже совсем рядом, и Хорус пробежал по мелководью, радуясь прохладной свежести, а затем зачерпнул пригоршню влаги.

Ледяная вода обожгла кожу, между пальцами просочились тягучие капли едкого жидкого шлака, и он выплеснул жидкость обратно в реку и вытер руки о свой балахон, уже изрядно запачканный сажей и порванный. Хорус посмотрел вверх и увидел, что сверкающие ледяными вершинами горы превратились в громадные башни из меди и железа, нацелившие в небо широкие жерла, словно хищные пасти, способные поглотить и выплюнуть обратно целые армии. Потоки токсичных отходов текли от подножия башен и отравляли реку и долину, где мгновенно увядали и умирали все растения.

Хорус в изумлении отошел от реки, стараясь вернуться на зеленую равнину, что окружала его совсем недавно, и уйти от унылой картины разрушения и отчаяния. Он отвернулся от мрачной скалы из темно-красного и черного железа, с вершиной, закрытой свинцовыми тучами, и грудами булыжников и черепов у основания.

Он упал на колени, ожидая ощутить мягкость травы, но тяжело приземлился на засыпанные пеплом обломки железа, подняв в воздух целые вихри пыли.

— Что здесь происходит?! — закричал Хорус.

Он перекатился на спину и вскрикнул от ужаса, увидев серое небо, перечеркнутое отвратительными желтыми и фиолетовыми полосами. Хорус вскочил на ноги и побежал — побежал так, словно от этого зависела его жизнь. Он мчался по равнине, которая меняла свой облик — захватывающая красота превращалась в ночной кошмар, — и не решался верить своим собственным ощущениям.

Хорус добежал до леса. Черные ветви деревьев затрещали под его натиском, перед глазами замелькали высокие башни из стекла и стали, обширные развалины великих соборов и покинутые дворцы, оставленные гнить на многие века.

Над землей пронесся звериный вой, и, как только звук пробился сквозь туман в голове Хоруса, он замедлил свой безумный бег. Настойчивый зов, затронувший дальние уголки его мозга, показался ему знакомым.

Тоскливое завывание не умолкало, хор голосов несся к нему через лес, и Хорус узнал в нем крик волчьей стаи. Он улыбнулся, упал на колени, но резкая боль, пронзившая руку до самой груди, заставила его схватиться рукой за плечо. Боль принесла с собой некоторую ясность, и он обрадовался, стараясь усилием воли вызвать воспоминания.

Волчий вой снова повис в воздухе, и Хорус воззвал к небесам:

— Что со мной происходит?!

Деревья вокруг вздрогнули, из подлеска выскочила волчья стая, не меньше сотни голов, и звери с горящими глазами и оскаленными клыками окружили его. С острых зубов падали клочья пены, а на серой шерсти каждого зверя виднелся странный символ — черный двуглавый орел. Хорус сжал пальцы, но онемевшая рука казалась мертвой и отказывалась повиноваться.

— Кто ты? — спросил ближайший волк.

Хорус несколько раз моргнул: ему показалось, что образ зверя на мгновение рассеялся, а под ним мелькнули изгибы доспехов, и одинокий глаз посмотрел в его лицо.

— Я Хорус, — ответил он.

— Кто ты? — повторил волк.

— Я Хорус! — завопил он. — Что еще тебе от меня нужно?

— У меня мало времени, брат мой, — сказал волк, а остальная стая тревожно закружила вокруг них. — Ты должен вспомнить, пока он не пришел. Кто ты?

— Я Хорус, и если я умер, пусть так и будет! — крикнул он, вскочил на ноги и побежал дальше, вглубь леса.

Волки последовали за ним, прыгали рядом и подстраивались под его шаг, когда он беспорядочно метался в сумерках. Снова и снова в волчьем вое слышался один и тот же вопрос.

Хорус вслепую мчался по лесу, пока, наконец, не выбрался из чащи и не оказался перед широким кратером с крутыми скалистыми берегами, заполненным темной неподвижной водой.

Небо над головой было темным и беззвездным, и ярко-белая луна сияла на его фоне драгоценным бриллиантом. Он прищурился и поднял руку, чтобы заслонить глаза от яркого света, но продолжал всматриваться в темные воды, ожидая, что из их ледяной глубины вот-вот появится нечто ужасное.

Затем он оглянулся и увидел, что волки тоже выбежали из-под полога леса, и Хорус побежал по склону, а волчий вой преследовал его до самой кромки кратера. Далеко внизу неподвижно стояла темная вода, словно черное зеркало, и отражение луны приковало его внимание.

Волки опять завыли, Хорус ощутил непреодолимый зов зияющей перед ним темной водной глади. Он увидел отражение луны, услышал, как волчьи голоса объединились в последнем вопросе, и ринулся в бездну.

В ушах засвистел воздух, перед глазами все слилось, а воспоминания бешено закружились в голове.

Луна, волки, Луперкаль.

Луна… Волки…

Внезапно все стало на свои места, и он закричал:

— Я Хорус, командир Лунных Волков и наместник Императора, и я жив!

Хорус ударился о воду, и она взорвалась, словно осколки темного стекла.

Дрожащий свет наполнял зал золотым сиянием, потрескавшиеся каменные стены украшали морозные узоры, а дыхание культистов расплывалось белыми облачками. Акшаб куском извести нарисовала на каменной плите круг с восемью острыми выступами. В центре окружности распростерся изуродованный труп одной из помощниц давинитской жрицы.