Меж трех миров. Том 2 - Анна Фишман

– Ну-ну. И только попробуй на меня замахнуться, я тебе эти крылья вырву, а новые растут очень болезненно, поверь.

– Вы сама доброта и забота.

И все же Мортеме пришлось сдерживать его путами чар, потому что, стоило Алу увидеть иглу, как его крылья сами собой начали дергаться и отмахиваться от угрозы. И, конечно, Эма не удержалась от порции злобных шуток, касательно его мужественности и храбрости, за что получила хмурый взгляд черного и голубого глаз, правда, ее это только больше развеселило. Ему так и хотелось каким-нибудь чудесным образом освободиться от зачарованных золотых нитей и дать сдачи, хоть он и понимал, что никогда не позволит себе поднять руку на женщину, даже на такую многовековую и неоднозначную как Мортема.

Наконец, набрав около семи колбочек его черной крови и удостоверившись, что внешне она никак не изменилась, смерть вышла, оставив Велиала наедине с его проблемой. Он пытался сидеть и лежать, но эти простые действия оказались для него в нынешнем состоянии непомерно сложными и дискомфортными. Все, что ему оставалось – медленно и осторожно ходить по комнате, стараясь не задевать мебель огромными и неуклюжими крыльями.

* * *

Ларина и Рагнар сидели в кабинете Люцифера, пустым взглядом глядя на поверхность обитого кожей стола. Круент и Маркос на протяжении двух часов пытали их, стараясь вызнать каждую малейшую деталь того, что происходило с демонами после их исчезновения из дворца. Оба выдохлись, как после самой затяжной тренировки у Леди Исиды, и у них не было сил повторять историю еще и Люциферу. Пусть пока он и сидел неподвижно, хмуро глядя на них из-под опущенных бровей, демоны понимали, что хранить молчание он будет недолго, обязательно начнет задавать вопросы и закончится все тем, что он придет в ярость из-за случившегося с дочерью. Конечно, ведь у Рагнара и Ларины были лишь мелкие порезы, тогда как Асшара осталась жива благодаря удаче – кинжал только задел горло, но не достал до яремной вены.

– Надеюсь, вы отдаете отчет своим действиям? – Люцифер убрал руки, сцепленные в замок, от лица. – Понимаете, к чему вас привело безрассудство и юношеский максимализм?

– К этому привело ваше бездействие, – еле слышно ответила Ларина. Несколько мгновений она боролась с собой, а потом вскинула голову, устремив взгляд прямо на деда. – Вы не делали ничего, чтобы спасти Миру, тогда как мы хотя бы попытались.

– И к чему это привело?! – Люцифер резко встал, от чего кресло угрожающе покачнулось. – Асшара!

– Как и мы, она знала, на что шла, – Тенебрис встала ему навстречу. – И, хочу заметить, что это ваше безразличие привело нас к этому моменту! Вы ничего не делали для того, чтобы спасти дочь! Не обучали нас, как могли. Почему Маркос не мог стать для нас наставником?! Велиал хорош, не спорю, но он ничто по сравнению с теми учителями, что сидят с нами за одним столом каждый день!

– Ларина, хватит, – Рагнар коснулся ее руки, желая остановить девушку, но она оттолкнула его.

– Нет, я скажу! Вы напугали Асшару ее силой, а не помогли. Вы оберегали нас? Так это вышло нам боком! Может, если бы нами изначально занимались Маркос и…

– Довольно! – Люцифер оперся руками о стол, с холодной злобой глядя на внучку. – Ты сказала достаточно.

– Что, уже не так рады, что взяли меня под свое крыло? – ядовито прошипела девушка. – Как жаль, что за эти месяцы я перестала ненавидеть сестру, верно?

– Тебе и правда стоит остановиться, – вмешался Рагнар, – хотя, должен отметить ее правоту.

Люцифер и Ларина резко повернули головы к Иакулату, который все это время сидел в кресле для гостей с идеально ровной осанкой. Сейчас он наклонился вперед, оперев локти на колени. Он смотрел на собственные ладони, нахмурив брови.

– А разве она сказала хоть одно лживое слово? Мы пошли на все это лишь потому, что не видели иного выхода. Вы не делали ничего. Совсем. Брат наш учитель? Простите, но это просто глупо с вашей стороны. Посмею предположить, что мой дядя просто хотел пристроить куда-нибудь сына, а вы нашли идеального кандидата нам в няньки. Только вы слишком плохо его знаете. Велиал никогда не плыл по течению, даже когда его принуждали.

Рагнару определенно пришлось сделать над собой усилие, чтобы высказать свое мнение. Ларина шумно выдохнула, на ее губах появилась слабая улыбка. Вот теперь она узнавала его, того Рагнара, которого любила когда-то. Он, словно феникс, возрождался из пепла.

– Ты идешь по скользкой дорожке, – предупредил Люцифер. – Одно мое слово и…

– Вы превратите мою жизнь в ад? – Иакулат криво усмехнулся, качая головой. – Вы не убьете меня, а с остальным я справлюсь. Да и пойдете ли вы против любимой дочурки, которая и так уже разочарована в вас?

– Да как ты смеешь говорить со мной в подобном тоне?!

– Смею. Возможно, я не прав, – Рагнар пожал плечами, поднимаясь на ноги. Он был выше Люцифера и теперь с нескрываемым удовольствием смотрел на него сверху вниз, – но я верю в то, что говорю. И верю в то, что делаю. А что еще важнее, знаю, что мне доверяют. А теперь извините, но мы с Лариной устали, нам надо промыть раны, а потом проверить Велиала и Асшару.

Он взял подругу за локоть и, не дожидаясь ответа, подвел ее к двери. Дернув за ручку, Рагнар попытался провернуть ее, но та не поддалась. Опустив глаза, он увидел голубоватую дымку. На секунду он позволил себе испугаться, но потом вспомнил, что в ответе не только за себя, но еще и за Ларину. Пусть она и отвечала дерзостью повелителю ада, без разрешения уходит он. И тогда Рагнар просто исчез в коконе вулканического пепла. Он не передумает, не извинится, и не позволит Люциферу выбить это из них.

Войдя в свою комнату, он отпустил девушку, подошел к барному столику с небольшим запасом алкоголя и плеснул себе виски, который выпил одним жадным глотком. Буркнув: «Ты тут не один» – Ларина налила и себе, после чего, прислонившись к стене, сползла на пол. Они оба понимали, что только что переступили, нет, перебежали ту грань дозволенного, которую Люцифер и так отодвинул для них, разрешив отправиться в Ватикан.

Ларине было страшно. Она всегда говорила, а потом думала, и сейчас, высказав все так, как есть, она и не представляла, что за этим последует. Она боялась не только гнева семьи, она боялась, что же с ними сделают после этой выходки. Стоя перед Люцифером, девушка увидела в его глазах необузданную ярость, гнев,