Тайны советской империи - Андрей Хорошевский

* * *

Съезд закончился, Киров, избранный секретарем ЦК, вернулся к своим обязанностям. Как свидетельствуют некоторые источники, Сталин предложил Сергею Мироновичу переехать в Москву, на работу в секретариат ЦК, но тот отказался. В августе вождь снова демонстрирует свое особое отношение к «любимому брату и товарищу» – приглашает Кирова на отдых в Сочи. Вместе с ними отдыхает и Жданов – человек, которому суждено вскоре стать преемником Кирова. А в следующем месяце Сергей Миронович едет в Казахстан – там провалены планы хлебозаготовок и он должен спасать положение. После Казахстана он возвращается в Ленинград.

В конце ноября Сергей Киров в последний раз в жизни едет в Москву. 25 ноября в столице проходит Пленум ЦК, посвященный вопросу частичной отмены продуктовых карточек. 28-го числа пленум заканчивается, но Киров на пару дней остается в Москве. В Ленинград он приезжает 1 декабря. Выйдя из вагона, он едет домой на Каменноостровский проспект – проведать жену и подготовиться к докладу. На 18.00 в Таврическом дворце было запланировано собрание партийного и хозяйственного актива города, на котором должны были обсуждаться итоги только что прошедшего Пленума ЦК.

В четыре часа дня Киров вышел из подъезда дома. Он часто любил пройтись пешком, сделал он так и в этот раз. Три охранника находились рядом, один шел впереди, двое – примерно в десяти шагах позади. Затем Киров приказал подать находившуюся рядом машину. Кортеж из двух машин (охранники сели в свой автомобиль) направился по Литейному проспекту к Таврическому дворцу. Но возле дворца Киров неожиданно говорит шоферу, чтобы тот не останавливался и ехал дальше – в Смольный, где находился рабочий кабинет Сергея Мироновича.

Автомобиль остановился во дворе, у служебного (его еще называли «личным») входа. Здесь, согласно правилам, охрану члена политбюро взяли на себя дежурившие в Смольном охранники Аузен, Бальковский и Борисов. Дойдя до третьего этажа, Аузен и Бальковский остались на лестничной площадке. За Кировым по так называемому большому коридору пошел только Борисов. Находившийся возле кабинета Сергея Мироновича охранник Дурейко был по телефону предупрежден о приближении «объекта» и должен был выйти ему навстречу. Однако он почему-то задержался в приемной.

В коридорах Смольного было довольно многолюдно. На первом этаже Киров встретил первого секретаря Хибиногорского горкома ВКП(б) П. П. Семячкина. Разговаривая с Кировым, тот поднялся вместе с ним на третий этаж. Затем Сергей Миронович несколько минут поговорил с заместителем заведующего советско-торговым отделом Ленинградского обкома ВКП(б) Н. Г. Федотовым.

Киров не торопился, он почти дошел до поворота в малый коридор, в котором по левой стороне находились его кабинет и кабинет второго секретаря обкома Чудова с общей приемной, а также архив, по правую – помещения секретной части и специальной столовой № 4, предназначенной только для высокого начальства. Впереди Сергея Мироновича шла с бумагами курьер Смольного М. Ф. Федорова, на углу большого и малого коридоров нервно расхаживал директор ленинградского цирка М. Е. Цукерман, который ждал, когда закончится совещание у Чудова. В конце малого коридора работал с проводкой электромонтер Платоч, в коридоре также находились инструктор горкома Лионикин и кладовщик Васильев.

В этот момент из туалета, который находился рядом с поворотом в малый коридор, вышел человек с портфелем в руках. Он увидел Кирова, пропустил его и пошел за ним. Когда Сергей Миронович уже подходил к двери приемной, человек нагнал его, достал из портфеля пистолет и выстрелил ему в затылок.

«Налево от дверей приемной Чудова в коридоре ничком лежит Киров (голова его повернута направо), фуражка, козырек которой упирался в пол, чуть приподнята и отошла от затылка. Киров недвижим… Направо от этой двери, примерно в 10–15 сантиметрах, лежит какой-то человек на спине, ногами вперед, руки его раскинуты, в правой находится револьвер», – так один из свидетелей М. В. Росляков описывал то, что происходило в коридоре Смольного через несколько мгновений после выстрелов.

Первым к истекающему кровью Кирову бросился электромонтер Платоч. Вскоре к раненому подбежали другие находившиеся в коридоре люди – Цукерман, Васильев, охранник Борисов. Из кабинетов выбегали сотрудники Смольного, кто-то бросился к телефону вызывать «скорую».

Кирова в бессознательном состоянии перенесли в кабинет Чудова, где оказали первую помощь. Вскоре из медицинского пункта Смольного прибыли врачи. Киров не дышал, пульс не прощупывался. Доктора принимали все необходимые меры – впрыскивали адреналин, эфир, камфару и кофеин, делали искусственное дыхание. Но вернуть Кирова к жизни не удалось, и через несколько минут врачи констатировали его смерть.

Когда Киров умирал в кабинете своего заместителя, его охранники обыскали лежавшего без чувств убийцу. Из его портфеля извлекли записную книжку, дневник, предсмертную записку, обращение, озаглавленное «Мой ответ перед партией и народом», а из кармана достали партбилет, в котором значилось: «Николаев Леонид Васильевич. Год вступления в партию – 1924-й»…

* * *

Леонид Николаев родился в 1904 году в Петербурге в семье рабочих. Отец семейства сильно пил, отчего и умер через четыре года после рождения Леонида. Матери еле-еле удавалось свести концы с концами, дети росли болезненными, часто не доедали. Как позже говорили на допросах мать и сестра Леонида, он нередко впадал в депрессию, страдал нервными и сердечными припадками. Позже в поведении Николаева стали проявляться и признаки явной паранойи. Так, по словам жены, «он писал несколько раз свою автобиографию, причем один раз переписал ее печатными буквами. На мой вопрос, для чего он это делает, он объяснил мне, что хочет, чтобы старший сын Маркс смог ее читать и изучать».

Учился Леонид Николаев в городском училище, затем в совпартшколе. В 1920 году вступил в комсомол, в 1924-м – в партию. Он не мог найти себя в жизни и часто менял место работы, в частности, был секретарем сельсовета в Саратовской области, санитаром военного госпиталя, сотрудником комхоза Выборгского района г. Ленинграда, управделами Выборгского РК комсомола, слесарем завода «Красная заря», управделами Лужского укома ВЛКСМ (Ленинградская обл.), строгальщиком заводов «Красный арсенал» и им. К. Маркса и т. д. и т. п. Последняя его должность – инструктор Ленинградского института истории партии. Всего за 15 лет Николаев сменил 13 участков работы. А с апреля 1934 года являлся безработным.

Нетрудно догадаться, что Николаев отличался тяжелым, неуживчивым характером, страдал «комплексом Наполеона», хотел быть «большим начальником», но вместо этого долгие годы оставался мелкой сошкой. Это нашло отражение как в его взаимоотношениях с коллегами по многочисленным работам, так и с властью и начальством. Правда, каких-то серьезных прегрешений за Николаевым замечено не было, но в поле зрения правоохранительных органов и органов партийного контроля он попадал. Например, в январе 1929 года за неосторожную езду на велосипеде народным судом он был оштрафован. За те же действия 22 февраля 1929 года. Выборгским районным комитетом ВКП(б) ему было поставлено на вид.

В период партийных «чисток» 16 октября 1929 года цеховой ячейкой завода «Красный арсенал» Николаеву был объявлен выговор за создание склоки через печать. Это решение он обжаловал, указав в своем заявлении: «Я ни разу не терял доверие или звание комсомольца и коммуниста. Я ни разу не сбивался с правильного ленинского пути».