Если небо молчит - Дмитрий Герасимов

Неожиданно со скрипом распахнулась железная калитка, и в проеме возник Семен Романович Танкован.

– А я смотрю в домофон: кто-то топчется перед дверью и не решается позвонить! – радостно сообщил он. – Риточка, вам с молодым человеком не надо стесняться. Наше дело – стариковское, домашнее, и гостям мы всегда рады. Особенно – таким. – Он растянулся в благодушной беззубой улыбке.

Маргарита выдавила из себя ответную улыбку:

– Здравствуйте, Семен Романович… Мы вот тут… Саша захотел с вами познакомиться…

– Так мы знакомы! – Танкован прищурился. – Вы ведь Александр Корж, правильно? Одноклассник Максима и Риточки.

Корж протянул руку.

– Старший оперуполномоченный службы криминальной милиции управления внутренних дел города, – холодно уточнил он. – Это в первую очередь. А одноклассник – в десятую.

– Так официально? – удивился Семен Романович. – Уж не служебные ли дела вас привели ко мне?

– Они, – важно подтвердил Корж.

Лицо Танкована вмиг приобрело серьезность.

– Никогда не имел дел с милицией. Только однажды, когда у меня украли бетономешалку. – Он отступил в глубь двора. – Прошу вас, проходите. Мы с женой как раз собирались обедать. Не откажите сотрапезничать с нами. По тарелочке супчика, ага?

Они прошли по вымощенной плиткой дорожке к парадному эркерному входу. Корж задержался в дверях, основательно вытер ноги о половичок и первым шагнул в дом, за ним последовала Маргарита. Семен Романович поправил ногой сдвинутый Коржом половичок, подергал разболтавшуюся дверную ручку и печально покачал головой:

– А бетономешалку так и не нашли…

Гостиная зала УЮТа из-за многочисленных окон была скудно обставлена мебелью. Весь центр комнаты занимал огромный дубовый стол на шестнадцать персон, окруженный стульями с высокими спинками. В дальнем углу, рядом с деревянной лестницей, ведущей на второй этаж, высился сервант ручной работы, за стеклами которого угадывались многоярусные стопки тарелок, салатниц и блюдец. Под каждым окном находилась банкетка с бархатной обивкой. У самого входа прижалась к стене аккуратная стойка бюро, служившая, по всей вероятности, гостиничным лобби. К ней был приставлен маленький журнальный столик с крохотным стулом для того, чтобы посетитель УЮТа мог заполнить анкету постояльца.

Ульяна Юрьевна Танкован – женщина лет семидесяти с широким лицом, большим мясистым носом и каштановыми пережженными волосами – накрывала на стол, когда Корж с Маргаритой в сопровождении Семена Романовича появились в гостиной. Она приветливо улыбнулась вошедшим:

– Здравствуйте, мои хорошие! – и тут же всплеснула руками: – Сейчас еще приборы поставлю.

Танкован усадил гостей за стол, а сам уселся напротив, отодвинул пустую тарелку и положил перед собой большие руки со вздувшимися венами и круглыми, потемневшими ногтями на коротких толстых пальцах.

– Сначала покушаем, а потом займемся делами, не возражаете?

Ему было семьдесят пять. Сухой, жилистый, с седыми, гладко зачесанными назад волосами, землистым лицом, испещренным глубокими, словно шрамы, морщинами, Семен Романович почему-то напоминал Маргарите героя из детской книжки Гарриет Бичер Стоу. Будь Танкован негром – вылитый дядя Том!

– Вообще-то я не голоден, – пробормотал Корж.

– Даже не возражайте. – Семен Романович поднял ладонь. – Тарелочка ароматного супа с клецками еще никому не повредила.

Ульяна Юрьевна принесла и поставила на стол большую керамическую супницу, открыла крышку и с удовольствием помешала половником в густых клубах пара.

– Подавайте свои посудины, – весело скомандовала она.

Маргарита протянула ей тарелку и виновато опустила глаза.

– Ты сегодня сама не своя, Риточка, – заметила женщина. – С Антошкой все в порядке? Он здоров?

– Здоров, – кивнула та. – Все спрашивает, когда в следующий раз сможет навестить бабушку с дедушкой.

Ульяна Юрьевна просияла:

– Ах, ты мой хороший! Скажи: в любое время! Его всегда здесь ждут. – Она поставила перед Маргаритой полную тарелку горячего супа и потянулась к тарелке Коржа. Тот мрачно проследил, когда опрокинется первый половник, и спешно поднял руку:

– Достаточно. Больше не надо.

– А как со школой? – продолжала Ульяна Юрьевна. – Уже присматриваешь подходящую?

– Рано еще, – вздохнула Маргарита. – Тохе только четыре. Время есть.

– Не скажи, – цокнула языком женщина и потянулась к тарелке мужа. – Хорошую школу нужно заранее подыскивать, там все места нарасхват. Не успеешь глазом моргнуть, как Антошка повзрослеет. А мальчику в первый класс лучше идти шестилетним. Очень рискованно получать аттестат в восемнадцать. Вдруг не поступит в институт сразу – что тогда? Армия?

– Да уж, – вклинился в разговор Корж. – Нынче мальчиков всячески берегут от армии. Поэтому они все больше похожи на девочек.

– А что хорошего в современной армии? – Ульяна Юрьевна прочертила дымящимся половником в воздухе кривую, похожую на вопросительный знак. – Ужасы одни. Вот по телевизору недавно показывали: один мальчик в казарме застрелил своего сослуживца.

– Ну, мальчики стреляют друг дружку не только в армии, – с усмешкой заметил Корж.

Маргарита вздрогнула и чуть не расплескала суп.

– А как дела у Нонны Карловны? – поинтересовался Семен Романович. – По прежнему живет затворницей?

– Ага, – подтвердила Маргарита. – Из дома почти не выходит. Повозится с Антошкой – и в свою комнату. Там ее мир – особый, неприкасаемый.

– Надо же, – покачал головой Танкован. – Ведь совсем молодая женщина, а взяла и отгородилась от света. Вот мы с Ульяной хоть и старики, а все же пытаемся быть в гуще событий.

Ульяна Юрьевна шутливо замахнулась на мужа половником:

– Какие-такие старики? Вот болтун! Я, между прочим, баба-ягодка!

– Баба-Ягушка! – подхватил шутку Танкован и засмеялся.

– Именно потому, что вы всегда в гуще событий, я хотел у вас кое-что уточнить, – неожиданно сказал Корж.

– Ну, не то чтобы совсем в гуще, – смутился Семен Романович. – А просто… Стараемся не замыкаться в себе, не затворничать.

– Как бизнес? – поинтересовался Корж. – Постояльцев много было за последний месяц?

– Да практически – никого, – вздохнула Ульяна Юрьевна. – Бизнес – это для молодых. А нам на горбушку хлеба хватит – и то хорошо.

– Врач один гостил в начале месяца, – вспомнил Танкован. – Травник. По лесам да по полям нашим бродил, корешки собирал.

– И еще этот… – подхватила Ульяна Юрьевна. – Из центра социальной истории.

– Да, – Семен Романович опустил глаза. – Еще и он.

– Из центра социальной истории? – удивился Корж. – Это где же такой центр?