Расплетающие Cновидения - Анастасия Парфенова

— Ты! — Голос Вера бы низок и хрипл. Звериный голос. Я заворожённо гадала, какие трансмутации, какие изменения в человеческом горле могли бы заставить звуки звучать так… так похоже на рык.

— Я. — Аррек приближался нарочито замедленными, как будто растянутыми во времени движениями, но почему-то умудрился оказаться с нами рядом прежде, чем кто-то понял, что же всё-таки происходит. Тонкие сильные пальцы легли на запястья вервольфа, чуть-чуть сжали. Что-то хрустнуло. Крик удивления и боли: тиски на моих руках разжались, а оборотень оказался болтающимся в воздухе — Аррек держал его за шкирку, точно напроказившего щенка.

— С вами всё в порядке, моя леди? — Это он, надо полагать, мне. Я ошалело кивнула, не зная, то ли сердиться, то ли бояться. В таком состоянии я Аррека видела лишь однажды, после того как мама и Ви имплантировали мне новый камень, тогда он не набросился на «обидчиков» только потому, что был слишком занят утешением меня самой. Может, имеет смысл грохнуться в обморок? Для разряжения обстановки.

Царевич дёрнулся, пытаясь атаковать, мелькнула когтистая лапа — и обмяк, бездумно глядя в никуда. Аррек за пару секунд полностью стёр у него из памяти всю информацию о минувшем вечере, заменив её на смутный сен-образ грандиозной пьянки. Затем небрежно разжал руку, позволяя царственной особе мешком грохнуться на пол, и повернулся ко мне.

Я попятилась.

Дарай-князь вздохнул, почти насильно выдавливая из себя гнев и ярость. Медленно, точно к испуганному оленю, готовому в любой момент сорваться с места, подошёл ко мне, чуть приобнял. Я, наконец расслабившись, уткнулась ему в плечо.

— Извини. Я знаю, ты хотел, чтобы он рассказал царю о случившемся сегодня.

— Так даже лучше, — пробормотал дарай-князь. — Надо было с самого начала прочистить щенку память — и дело с концом. Поиграть мышцами перед старым волком можно будет и потом, в более контролируемой обстановке…

С минуту мы молчали, просто наслаждаясь близостью друг друга. Потом я отстранилась.

— Мне ничего не угрожало, ты ведь понимаешь? Даже если бы его снесло с рельс, а я по какой-то причине не успела бы ударить первой, северд-ин обо всём позаботились бы. Они надёжны. — Я тревожно вглядывалась в знакомое и в то же время чужое лицо, ожидая увидеть следы бешеной, всепоглощающей ярости, которая так напугала меня всего несколько минут назад.

Но на его лице было лишь опустошение. И безграничный самоконтроль.

— Антея… — Он снова вздохнул, будто сдерживая какие-то слова. — Я знаю.

Молчание. Я ждала продолжения.

— Я испугался не того, что он тебе навредит, — у щенка для этого кишка тонка. А того, что ты можешь уйти. Закружиться в каком-то из своих изменений, стать чужой, другой. Не моей. И уйти. Навсегда.

Сказать, что я была поражена, — значит очень преуменьшить. Аррек не любил выставлять своих чувств напоказ. Нет, не так. Он никогда не выставлял их напоказ. Дарай до мозга костей. Искренность — не та основа, на которой он с первого дня строил наши отношения. Что думать по поводу сказанного — не понятно.

А когда не понятно, спасает чувство юмора. Или та жалкая пародия на него, что просыпается во мне в моменты наивысшего страха. То, что я называю своей «внутренней стервой».

— Обещаю вам, о муж мой. Если когда-нибудь я и решу удрать от вас, то уж никак не с опьяневшим от собственных гормонов вервольфом-подростком.

Он не то скривился, не то застонал.

— Я не такого ответа ждал, моя леди. — Ирония была слишком тонка, сквозь неё проглядывало что-то иное.

— У меня нет другого ответа, мой лорд. — Осторожно, боясь, что он отвернётся, прикоснулась к небритой щеке. — Прости.

Дарай-князь чуть повернул голову, как будто нечаянно провёл по моим пальцам губами.

— Тобой совершенно невозможно манипулировать. Идём. Наши спустятся через пару минут.

Зеленолицый гоблин вывел к нам отдохнувших, вычищенных лошадей и покрыл матом всех богов оптом и в розницу за то, что позволяют столь отвратительное отношение к несчастным животным. Больше всего его возмущало состояние моего скакуна (который, как я выяснила из его пространной речи, оказался кобылой), но «дамам» в лицо ничего сказано не было. Конюший только поджал неодобрительно губы, передавая повод Арреку (не мне!), и проворчал что-то на своём языке.

Мы с тварью покосились друг на друга краем глаз. И дружно шарахнулись в разные стороны. У лошади до сих пор шкура была в проплешинах. У меня вдруг резко заболели бёдра, ноги свело судорогой. Залезать в орудие пытки, именуемое седлом, не было ни малейшего желания.

Но залезть всё-таки пришлось. Не без дипломатического посредничества дарай-князя тварюку уговорили подойти, а меня — взгромоздиться ей на спину. Внимательно посмотрев друг другу в глаза, мы решили установить военный нейтралитет. Основным условием которого было: «Это скоро кончится».

У меня возникло впечатление, что первоначальная нелестная оценка интеллекта этого полунасекомого-полудракона была несколько поспешной.

Наша маленькая группка покинула бедные, замызганные улицы Халиссы так же незаметно, как и прибыла.

Рассвет был каким-то бледным, неубедительным. Вновь повалил снег.

Л’Рис красивым, напевным голосом декламировал ветру свои стихи.

Как конквистадор в панцире железном,

Я вышел в путь и весело иду,

То отдыхая в радостном саду,

То наклоняясь к пропастям и безднам.

Порою в небе смутном и беззвёздном

Растёт туман, но я смеюсь и жду,

И верю, как всегда, в мою звезду

Я, конквистадор в панцире железном.

И если в этом мире не дано

Нам расковать последнее звено,

Пусть смерть приходит, я зову любую!

Я с нею буду биться до конца,

И, может быть, рукою мертвеца

Я лилию добуду голубую.

Моя рука против воли взлетела к волосам, коснулась голубых лепестков. Нет, всё ещё роза. Но… достаточно, значит, достаточно! Кое-кому пора задать небольшую трёпку!

Я чуть сжала колени, телепатически передавая транспорту, что хочу поравняться с Л’Рисом. Усвоив, что упираться бесполезно, меня со злобным рыком вывезли на нужную позицию. Дрессируем, однако.

— Госпожа? — Риани уважительно склонил голову и чуть поднял безумно красиво очерченные брови.

— Л’Рис. Я хотела спросить, там в трактире, песня про пиратов — откуда ты её узнал? Это не твой стиль.

— А-а-а. — Он на мгновение прикрыл голубые озёра глаз, прекрасно понимая, что это не тот вопрос, который мне хотелось задать, и что настоящий, возможно, последует позже. — Это «Флибустьерская лирическая». Я услышал её от вашего консорта. У него, конечно, исполнение более… насыщенное.