Серафина - Рейчел Хартман

— И что вы узнали?

Его лицо просветлело — естественно, мы же вернулись к обсуждению загадки.

— Вся его семья словно бы под подозрением, но никто толком не скажет, что за преступление они совершили. Но, кажется, замешан не только его отец. Если отталкиваться от каменного молчания посольства, я бы предположил…

— Вы спрашивали в посольстве?

— А где бы вы спрашивали? В общем, я думаю, дело в безумии. Вы представить себе не можете, какие незначительные вещи драконы рассматривают как безумие. Может, его отец начал рассказывать анекдоты, или мать ударилась в религию, или…

Я не сумела удержаться.

— Или сестра влюбилась в человека?

Киггс мрачно улыбнулся.

— Да, как бы гротескно это ни звучало. Но вы поняли, что я имею в виду. За вашим другом пристально следят. Если он вас любит — я этого не утверждаю — его заберут обратно и отправят на насильственное иссечение. Сотрут все воспоминания о вас и…

— Мне известно, что такое иссечение! — огрызнулась я. — Святые кости! Он ничего ко мне не испытывает. Можете не беспокоиться.

— Ясно, — сказал он, уставившись куда-то в пространство. — Ну, тогда он идиот.

Я внимательно посмотрела на него, пытаясь понять, что он имел в виду. Он улыбнулся и попытался пояснить.

— Ясное дело, потому что мучает вас.

Ничего ясного, но мне пришлось подыграть.

— Может, это я идиотка, потому что люблю его.

Ответа у него не нашлось, но это молчание трудно было принять за согласие. Он нахмурился и обратил взгляд вдаль.

Мы повернули на юг, и теперь путь больше походил на овечью тропу, чем на дорогу. Во мне зашевелилось беспокойство — уж слишком долго длилось это путешествие. Сегодня был Спекулюс — самый короткий день в году; когда доберемся до рыцарей, придется почти сразу же отправляться обратно, чтобы успеть вернуться до наступления темноты. Не может же быть, чтобы Киггс собирался ехать домой в ночи? Возможно, опытного всадника это не тревожило, но я-то ведь и так едва держалась в седле.

Впереди показался мрачный старый сарай, совсем недавно горевший; задняя часть крыши просела, дальняя стена обуглилась и покрылась пузырями, вокруг сильно тянуло дымом. Кто-то его потушил — или он настолько отсырел, что сам потух. Киггс пристально оглядел сарай, а потом резко свернул с дороги в заросли. Мы обогнули небольшую чащу, которая оказалась частью леса — то, что сверху выглядело как кусты, на поверку было деревьями. Мы обнаружили это, только спустившись. Въехали с дальней, нижней стороны лощины и следовали по руслу меленького ручья, пока не добрались до его истока — входа в пещеру у подножия холма.

Киггс соскочил с лошади, взял мешок и пошел к пещере пешком. Мне спешиться оказалось труднее. Особенно сложной задачей было убедить лошадь не двигаться. К счастью, Киггс на меня не смотрел. Встав у входа в пещеру, он положил руки на голову, показывая, что сдается, и крикнул:

— Клянусь Белондвег и Оризоном, мы пришли с миром!

— Не делайте вид, что боитесь меня. — Из тени возник нестриженный, тонкорукий, уже не совсем молодой человек с арбалетом на плече. Одет он был в крестьянскую рабочую рубаху, нелепо расшитую фруктами, и деревянные башмаки поверх сапог.

— Маурицио! — рассмеялся Киггс. — Я принял тебя за сэра Генри.

Тот ухмыльнулся до ушей.

— Генри был бы не прочь и попугать вас немного. А я стрелять никак не мог. Арбалет даже не заряжен.

Они с Киггсом обменялись рукопожатием — было очевидно, что они знакомы. Я опустила взгляд, внезапно оробев от мысли, что Маурицио может узнать во мне девочку, которую нес до дома на руках пять лет назад. Меня не оставляло мучительное чувство, что в какой-то момент меня стошнило, и я очень надеялась, что не на него.

— Что вы мне привезли? — спросил он, вскинув острый подбородок и глядя не на мешок, а на меня, наполовину сползшую с лошади.

— Э-э-э… Штаны, — ответил Киггс, потом проследил за его взглядом и округлил глаза. Я непринужденно помахала рукой. Он вернулся обратно ко мне.

— Вы ели? — поинтересовался Маурицио, вместе с Киггсом придерживая мою лошадь за уздечку, и обратил живые голубые глаза на меня. — Овсянка сегодня отличная. Даже без плесени.

Мои ноги наконец оказались на твердой земле, и в тот же момент из пещеры, моргая, появился старик в изношенном плаще. Голову его покрывали печеночные пятна, а вместо трости он опирался на неприятного вида алебарду.

— Кто это там, мальчик мой?

— Мне недавно тридцать исполнилось, — сказал Маурицио тихо, чтобы старый рыцарь не услышал, — а меня до сих пор называют мальчиком. В этой глуши время остановилось.

— Ты волен уйти, — заметил Киггс. — Когда рыцарей отправили в изгнание, ты был только оруженосцем. Формально тебя вообще никто никуда не изгонял.

Маурицио печально покачал косматой головой и подставил мне свою тощую руку.

— Сэр Джеймс! — сказал он громко, как если бы тот был туг на ухо. — Поглядите, что нам дракон притащил!

Всего в пещере скрывались шестнадцать рыцарей и два оруженосца. Они провели там двадцать лет и обжили ее, вырыли себе новые комнаты, почище и посуше, чем основное помещение пещеры. Раздобыли или смастерили крепкую мебель, а в дальнем конце главного зала стояли двадцать комплектов черной огнеупорной брони драконоборцев. Я не знала названий многочисленных орудий, развешанных на стене — крюков, гарпунов и чего-то вроде плоской лопатки на шесте — но предположила, что в дракомахии они служили для каких-то специальных целей.

Нас пригласили сесть у огня и вручили тяжелые глиняные кружки с теплым сидром.

— Не стоило сегодня выезжать, — проорал сэр Джеймс, который был глух как минимум на одно ухо. — Верно, снег пойдет.

— У нас не было выбора, — объяснил Киггс. — Нам необходимо понять, что за дракона вы видели. Он может представлять опасность для ардмагара. Сэр Карал и сэр Катберт сказали, что во времена войны вы знали всех его генералов.

Сэр Джеймс выпрямился и вскинул седой подбородок.

— Было дело, мог отличить, где генерал Жагг, а где генерал Жогг.

— Да там каждый генерал «жег», — чирикнул Маурицио в свою кружку.

Сэр Джеймс бросил на него неодобрительный взгляд.

— Страшные были времена. Приходилось учить, кто есть кто, чтобы хоть примерно представлять, что у них на уме. Драконы плохо работают вместе, они предпочитают ловить момент для атаки, как зибуанские крокодилы, и взгляд у них дьявольски хорошо наметан, замечает любую возможность. Если знаешь, с кем имеешь дело, то знаешь, как он, скорее всего, поступит. Тогда можно подманить его ложной возможностью — не каждый раз выходит, но ведь больше одного раза и не надо.

— А того, кто появился у лагеря, вы узнали? — спросил Киггс, оглядываясь. — И что он вообще сделал? Сунул голову в пещеру?