Игра предателя - Сэнди Митчелл

Доклад оборвался криком. Я быстро повел головой, уверенный, что слышал накладывающийся отзвук, — значит, источник вокс-передачи был достаточно близко, чтобы донестись обычным путем, по воздуху, почти одновременно с ней. И тут же интенсивность огня лазерных ружей в непосредственной близости стала нарастать.

— Поддержку второму! — четко приказала Сулла, и Фарил направил туда еще пару отрядов.

Услышанного было вполне достаточно, чтобы окончательно убедить меня: пора сматываться на командный пункт, и чем быстрее, тем лучше, дабы выяснить, что за чертовщина происходит. Я поспешил обогнуть разобранную «Химеру», за которой укрывался, чтобы попросту вернуться кратчайшим путем. Вместо этого меня внезапно окружили бегущие солдаты нашего полка. Оказалось, дурное везение свело меня с теми самыми подкреплениями, которые только что отослал Фарил.

— Комиссар! — Один из сержантов кинул взгляд в мою сторону, и на его лице нарисовалась маска приятного удивления.

Волна новой решимости, почти видимая, прокатилась по двадцатке солдат, которые на удвоенной скорости бежали за ним, так что я про себя выругался. Теперь я не мог позволить себе направиться в укрытие без того, чтобы серьезно подорвать их боевой дух и не менее сильно повредить своей репутации.

Я кивнул, приветствуя сразу всех, и выловил из глубин памяти имя обратившегося ко мне парня.

— Дайзин, — пожал я плечами, — надеюсь, вы не против, если я суну нос в ваши дела? Просто все выглядит так, будто у вас тут что-то интересное происходит.

— Рад видеть вас, сэр! — произнес он, выказывая полную искренность.

И убей меня Император, если я преувеличиваю, но все они начали распевать мое имя, будто боевой клич:

— Каин! Каин! Каин! Каин!

Возможно, этим-то они на секунду и смутили поджидавшего их врага. Он повернул голову, вероятно приняв солдатский клич за псалом, который его последователи пели собственному еретическому богу, и поглядел на нас, неохотно оторвавшись от созерцания тел второго отряда, что лежали вокруг него. Лишь несколько выживших еще шевелились, слабо пытаясь поднять оружие или уползти в безопасное место.

— Император на Земле! — выдохнул я, в то время как у меня судорогой свело все внутренности.

Человек (если это был еще человек) оказался гигантом, возвышавшимся над всеми нами. Месяцы, проведенные в качестве представителя Гвардии у Укротителей, заставили меня попривыкнуть к сверхчеловеческой природе Астартес и внушили уважение к прочности брони, которую они носили. Но перед нами был не паладин воли Императора — вовсе наоборот. Его броня была кроваво-красного с черным цвета — подобно формам культистов, которые все еще пачками умирали вокруг нас, — гравированная нечистыми символами, выполненными в полированной, отражающей свет бронзе. На поясе он нес болтерный пистолет, но, очевидно, пренебрегал этой игрушкой. В руках же, закованных в массивные перчатки, он сжимал причудливое орудие, похожее на боевой топор, но с быстро крутящимися вокруг лезвия металлическими зубьями, как на моем верном цепном мече.

— Ты провозглашаешь имя бога-трупа? — Голос твари был нутряным, исходящим из глотки, пережатой яростью, и настолько глубоким и резонирующим, что я ощутил его вибрацию где-то в костях. — Твой череп станет украшением к трону настоящей силы!

— По большой красной штуке пять выстрелов очередью! — приказал Дайзин, удивительно спокойный в подобной обстановке, и солдаты вышли из ступора, чтобы последовать его словам.

Но эта дурная пародия на десантника оказалась быстрее — почти столь же быстрой, как герои, которых она пыталась изображать, — и потому отпрыгнула в сторону, избежав большинства попаданий. Несколько лазерных зарядов все-таки ударили в его броню и оставили на ней зарубки, добавив их к отметинам несчастного второго отряда. Я вновь ощутил, как злобный смех твари вибрирует в моих костях.

И так уж мне не повезло, что прыжок врага пронес его над большинством солдат и заставил приземлиться буквально у моих ног. Разряд чистого ужаса пронзил все мое существо, когда закованный в металл гигант повернул голову, чтобы поглядеть вниз, на стоящего рядом меня, и взмахнул цепным топором. Что оказалось первой его ошибкой. Ударь он меня как-либо иначе — мог бы убить на месте, все еще парализованного ужасом, но нытье цепного лезвия запустило во мне рефлексы дуэлянта, и я парировал удар собственным мягко напевающим клинком, не потратив ни секунды на раздумье. Это действие выбило меня из оцепенения, можете уж поверить, — и я принялся сражаться за свою жизнь со смертельной серьезностью.

— И это все, на что ты способен? — подразнил я его, ставя на то, что в своей гордыне враг рассчитывал на легкое убийство.

Я надеялся принудить его совершить ошибку. Не то, чтобы я питал серьезную надежду превзойти десантника в длительном поединке, конечно же нет. Мои не укрепленные аугметикой мышцы быстро устали бы даже без вытягивающего силы холода, а его нечеловеческая выносливость была еще умножена броней силовых доспехов.

Я рассчитывал продержать великана на месте достаточно времени для того, чтобы стоящие рядом солдаты смогли выцелить надежный залп. А затем оторваться от противника, чтобы они могли произвести этот залп, — и тогда, я надеялся, нам удалось бы стереть с его лица улыбочку... Если, конечно, под этим гротескным шлемом еще оставался хоть намек на лицо.

Так что я рубанул противника поперек груди, вызвав дождь искр из мучимого цепным лезвием керамита.

— Я полагал, что прислужники Хорна должны быть воинами, а не кучкой жеманниц!

— Да я тебе твои кишки скормлю! — взревел гигант, опуская на меня свое тяжеловесное оружие.

В этот раз я отразил лезвие так, что оно врезалось в его собственную ногу, вызвав еще один дождь золотистых искр и одобрительный вопль окружавших нас солдат.

— Скажи чего-нибудь поновее! — окрысился я, снова ударил его и бросился на снег.

Я стремился откатиться как можно дальше от исполина, краем глаза замечая, что он вновь поднимает топор.

Движения этого он так никогда и не закончил. Яростный огонь юргеновской мелты пронзил темноту, испарив среднюю часть его грудной клетки; великан пошатнулся и медленно опустился на колени. Я поспешно вздернул себя на ноги, совершенно не желая быть paздавленным гигантской массой рухнувшего вместе с ним металла, и зачехлил оружие.

— Благодарю вас, Юрген, — произнес я, стряхивая налипший на шинель снег.

— Всегда пожалуйста, сэр. — Мой помощник опустил свою неуклюжую пушку, в то время как наш поверженный враг соприкоснулся с вечной мерзлотой, издав звук, который можно было принять за взрыв на колокольной кузнице. — Еще приказания?

— Да, раз уж вы об этом заговорили, — произнес я, осознавая, какое восхищенное внимание направлено на меня со стороны солдат. Так что мне оставалось только поправить фуражку со всем безразличием, какое только удалось изобразить. — Пожалуй, неплохо бы теперь отведать чайку.