Ученик поневоле - Александр Курзанцев

А Глушаков? Изначально Амнис считал, что с ним носятся за его былые заслуги в войне и за чистку города от криминальных элементов, до которых у инквизиции… не то чтобы руки не доходили – просто пока преступность не имела чёткой и единой организации, а продажность городской стражи не переходила разумных пределов, это их не слишком интересовало. Зато вот правда о Глушакове оказалась куда интересней.

Перенесённый порталом землянин хоть и владел магией, но был не прирождённым магом, а, по сути, преобразованным в магическое существо человеком. Существо, все способности которого заточены лишь под одно – убийство магов. Его способность преобразовывать энергию любого направления, умение взламывать магические щиты, пробивать любые барьеры, копировать заклинания других магов, буквально на ходу кастуя в ответ – всё это просто не укладывалось в общепринятые рамки магической теории и практики.

Кто бы ни создал это чудо, он был чёртовым гением. У него получился идеальный убийца магов, способный при должной подготовке порешить и магистра-стихийника. А как это было реализовано! Глушаков не читал заклинаний – он использовал эти способности на уровне рефлексов, они были буквально вшиты в саму внедрённую в него магическую структуру. Причем, похоже, он мог заклинания как бы запоминать, а затем использовать, совершенно не формируя их магическую структуру, как это делали классические маги – у него всё происходило как-то самопроизвольно.

Вот только попытка детально выяснить, как оно всё устроено, чуть было не привела к появлению на месте резиденции городской инквизиции огромной фонящей магией воронки. Хорошо ещё, что у руководившего процессом инквизитора в последний момент сработало чутьё и он успел скомандовать отбой команде исследователей, предотвратив тем самым запуск системы самоуничтожения, внедрённой в Глушакова его неизвестным создателем.

Тем инквизитором, собственно, как раз и был Торрес. Главой городской инквизиции он всё-таки был поставлен не за красивые глаза, а за огромный опыт и острый ум.

Ну, а трудовик академии так до сих пор и оставался для инквизиции полным тайн чёрным ящиком, вскрыть который невозможно. К счастью, он был лоялен империи… или же настолько хорошо показывал эту свою лояльность, что они готовы были мириться с его существованием.

Попытка изучения мира, откуда он пришёл, тоже, увы, не принесла успеха. Оружие неизвестного мага вырвалось из-под контроля, и Глушаков с другими такими же, как и он, убийцами магов буквально сровнял замок бывшего хозяина с землёй, уничтожив не только его самого, но и лабораторию, и всё, что могло бы пролить свет на тайну их создания.

Кстати говоря, не последним аргументом оставить его на время в покое было и наличие неустановленного числа других магоубийц. Скольких успел создать неизвестный гений – доподлинно известно не было. Но одно они знали точно: вся, абсолютно вся магическая верхушка того мира была уничтожена убийцами под корень, что ввергло мир в анархию и хаос.

Это… пугало. Пусть тот режим магократии не вызывал в душе Амниса ничего кроме гадливого омерзения, а всех этих ошалевших от вседозволенности магов он и сам бы с удовольствием поставил к стенке, но за ним стояла мощь огромной организации, а за Глушаковым со товарищи – ничего. Только они сами, без поддержки, без агентуры, без баз и снабжения.

Последствий их возможной мести, сделай что инквизиторы с Глушаковым, не смог бы предсказать никто.

Инквизиция просто не имела права на ошибку.

Главным же правилом любого инквизитора всегда было правило меньшего зла. Убить одного, чтобы спасти сотню? Да, ведомый долгом Амнис пошёл бы на это, задумавшись лишь над выбором сил и средств для этого убийства. Но убить одного и получить неизвестное количество жертв в будущем? На такое они пойти не могли.

Вот поэтому-то было решено создать Сергею Юрьевичу якоря, которые удержат того от опрометчивых поступков и обеспечат лояльность империи Карна.

Было изучено всё, составлен точнейший психопрофиль и подобраны наиболее идеальные кандидатуры, а затем прошло буквально ювелирное введение объекта в операцию под кодовым названием «Милый дом», в ходе которой Глушаков просто не мог не выбрать одну из двух кандидаток, точно также втёмную подведённых к нему.

Пришлось, правда, пожертвовать в ином случае очень сильно бы пригодившейся в рядах инквизиции магистершей проклятий. Та, как влюбленная девчонка, бросилась вслед за объектом неразделенной любви преподавать в академии. Но это была допустимая потеря. Главное, что у потенциально чрезвычайно опасного магоубийцы в империи появился первый и весомый якорь – семья. Пусть пока это была только жена, но введение в род закрепило эту связь, а появление ребенка обещало сделать её крепкой как никогда. Что-что, а трепетное отношение к детям у Глушакова подметили сразу.

…А ещё теперь уже заместитель начальника городской инквизиции узнал от Торреса то, что и в самом деле требовало допуска «имперский-один» и свидетельствовало о высочайшем доверии. Он узнал о планах инквизиции создать бойцов, подобных Глушакову, для укомплектования боевых и карательных отрядов. Несмотря на наличие колец, инквизиторы не были бессмертными, и ожесточённое сопротивление магов-ренегатов от мастера и выше, как и сильных магических тварей, что иной раз появлялись на землях империи, сея смерть и разрушение, очень часто оканчивались потерями в их рядах. Бойцы с талантами магоубийц стали бы просто находкой.

Придя к себе в кабинет, Амнис плотно закрыл дверь и, усевшись за стол, крепко задумался.

Сказанное главным было, конечно, интересным и местами познавательным, но от дел не освобождало. А те в последнее время приносили немало головной боли.

Он еще раз открыл дело о нападении неизвестной твари, убившей двух студентов-демонологов, одним из которых был клятый Ситрий Кас, чья семейка продолжала настырно осаждать имперскую канцелярию с требованиями наказать бездействующую инквизицию, покрывающую убийцу их сына.

В этом деле было много непонятного: сами жертвы, существо, совершившее нападение, способ убийства, личности свидетелей… А главное – ещё один землянин, Ширяев Павел Алексеевич. Та ещё заноза в заднице. Вроде тюфяк, приспособленец, какой-то весь несуразный, а влез во все какие только можно разборки. С родом Касов, с эльфами, настроил против себя половину академии, а теперь ещё и с полудохлым Глушаковым вывалился из портала после схватки с тенями…

Зябко передёрнув плечами, Амнис суеверно прошептал: «Не дай император», постучав костяшками пальцев по массивной столешнице. Слишком тяжело обходилось империи появление таких существ.

Вот только инквизитора, вернувшегося к делу об убийстве, настораживал ещё один факт. Тварь своей способностью впитать сырую энергию магии проклятий, после преобразовать и усилить её напоминала Глушакова. Не была ли она так же, как и он, искусственно созданной? И если да, то кто её создал и выпустил на улицы города?

В очередной раз допоздна задержавшись с Глушаковым на занятиях по труду, я слегка навеселе дефилировал по опустевшим коридорам первого этажа, как вдруг увидел впереди свернувшую за поворот фигуру завхоза. То, что он тут бродит, в общем-то, вопросов не вызывало, работа у завхоза такая: бдить и проверять, что, где и как. Но тут я вспомнил, что хотел задать ему пару вопросов по методикам магической защиты, и поспешил за ним. Бежать не стал – вдруг опять студент какой впечатлительный навстречу попадётся, а тут я несусь на всех парах. Мне и одной статейки в местной газетёнке за глаза. Да и должен же был Иквус куда-то да прийти.