Чистильщик - Евгений Щепетнов

«Кто-нибудь» оказался древним «жигуленком», за рулем которого сидел молодой мужчина лет тридцати, по виду какой-нибудь младший научный сотрудник, выехавший на промысел по совершеннейшей необходимости – семья, дети, а на зарплату м.н.с. не больно-то и пожируешь. Я назвал адрес (в двух кварталах от нужного места) и через сорок минут был на месте.

Расплатившись (Довольно недорого взял, кстати! Хотя… может, это теперь мне недорого, когда дома лежат десять тысяч баксов, а в кармане тысяча на «мелкие расходы»?), я побрел вдоль улицы, сверяясь с планом города, висящим у меня в голове. Времени было еще более чем достаточно, так что я решил осмотреться на местности, готовя пути отхода. То, что придется валить отсюда, и как можно быстрее, я ни на миг не сомневался.

Холодно, очень холодно, продувает даже дурацкое пальто с каракулевым воротником, которое я специально купил ради этой акции. Теплые ботинки, шерстяные перчатки, кроличья шапка – колхоз-навоз, да и только! Смешно было смотреть на лицо Вари, когда она оглядела меня с ног до головы. По сравнению с ней я был огромным ходячим куском навоза. Как и было задумано.

Оглядевшись по сторонам, увидел парадную с не закрывающейся дверью. Вошел, поднялся на пару этажей по вытертой каменной лестнице, увидел низкий подоконник с жестяной банкой, из которой торчали окурки. Присел, из портфеля (старого, кожаного – нашелся у Белокопытова) достал зеркало и пакет. Через пятнадцать минут вместо молодого парня на подоконнике сидел седой мужчина лет семидесяти, можно сказать – дед, на лице его короткая седая бородка, на носу – здоровенное родимое пятно, переходящее на щеку едва не до уха. Отвратительное, багровое, гадкое родимое пятно.

Именно оно запомнится свидетелям, когда мне придется скрываться. Свидетель всегда запоминает именно то, что в первую очередь бросается в глаза – шрамы, родимые пятна, бородавки. Кстати, это хорошая мысль!

Достал из пакетика и аккуратно приладил на лоб «бородавку». Встала хорошо, как тут и была! Из центра бородавки торчат жесткие седые волосы, прелесть, а не бородавка! Сделал плачущее выражение лица, униженно-оскорбленное – замечательно! Нет, все-таки я был бы хорошим актером, ей-ей… может, еще стоит подумать об актерской карьере? Хе-хе-хе…

– Эй, ты чего тут расселся, внатури?! – Грубый голос принадлежал мужчине лет тридцати пяти, здоровенному, как Кинг-Конг. Костюм «Адидас», кожаная куртка и меховая кепка – красавец! Прямо-таки реклама: «Пейте пиво пенное, морда будет здоровенная!»

Угораздило же меня… не хотелось при Варе накладывать грим. Не надо ей знать лишнего.

– Уже ухожу! – как можно более безобидно улыбнулся, сунул в портфель зеркало, поднялся, кряхтя, горбясь, как и положено старикам.

– Не, внатури… теперь ты не пойдешь! Кто такой?! Чо тут высматриваешь?! Кого пасешь?! Чо в портфеле?!

Вцепился как в свое! Я осмотрелся по сторонам и выпустил из рук портфель. Громила начал возиться с застежками, и тогда я ударил – быстро, без замаха, не убивая, но выключая – надолго. Этот не был Тварью. Не знаю – кто это и чего ко мне привязался. Может, и правда какие-то проблемы, а я не убиваю тех, кто этого не заслужил. Выспится, шея поболит – ничего страшного.

Поднял портфель, сделал шаг – уйти, но поглядел на бесчувственное тело и вернулся, положил мужчину на бок. Если проблюется – может в беспамятстве захлебнуться рвотными массами, а мне зачем? Пусть пока живет.

А теперь – на улицу. Похожу, привыкну к новой внешности. Заодно – зайду в какое-нибудь кафе рядом с офисом негодяев, попью кофе, съем пирожок. Времени – вагон и маленькая тележка.

Но это хорошо. Очень хорошо. Хуже – когда опоздаешь.

Я посидел в какой-то кафешке – довольно-таки пафосной, из которой меня едва не погнали поганой метлой. Смотрели так, будто я хочу тут же упасть у столика и помереть от старости, или от дурной болезни вроде проказы, или от сифилиса. Впрочем, выгнать так и не решились, возможно, просто не хотели дотрагиваться до такой погани, как я, дабы не заразиться.

Выпил чашку кофе, потом другую, рассматривая улицы, прохожих, серое небо и думая о своем. Расплатившись, ушел, мстительно не оставив на чай ни гроша. Впрочем, скорее всего, моя месть их не особо и тронула.

Потом зашел в пивнушку. Здесь все попроще – столы как в обычной столовке, а по причине разгара рабочего дня – народа совсем немного, и я часа полтора сидел в углу, «прихлебывая» пиво, которое на самом деле выплескивал в цветочный горшок, стоявший рядом со мной, на окне. Этот фикус явно пойдет в рост после моего акта благотворительности, напитанный живительными пивными соками, такими вредными для организма человека и такими полезными тупому растению.

На меня здесь никто не обращал внимания, даже бармен, наливающий пиво в пузатые пивные кружки и подторговывающий левой воблой. На кой черт ему запоминать случайных посетителей, а что касается моей внешности – кому какое дело, как я выгляжу? Здесь сидели кадры и покруче – например, мужик с огромным бельмом на глазу и шрамом через все лицо или женщина с двумя сохранившимися желтыми зубами, торчащими из верхней челюсти. Она так до смешного напоминала некоего вышедшего в тираж вампира, что я не удержался и хихикнул в кулак, сделав вид, что кашляю или плюю. Кунсткамера, точно! Или зверинец.

Я поглядывал на часы «Полет», которые купил на вокзале, и ждал своего часа, спокойный, как и всегда перед выходом на ринг. Вход в офисное здание, в котором находилось «охранное агентство», находился прямо передо мной, на расстоянии примерно около двухсот метров.

На самом деле это не было никакое охранное агентство. Официально это был кооператив «Гигант», в который входила в том числе и школа единоборств, которую посещали члены группировки, которую позже, в 90-е, назвали бы ОПГ. Они оказывали услуги по сопровождению грузов, охране помещений, но основной деятельностью была именно та, по поводу которой я и оказался здесь, в чужом городе. Рэкет, мошенничество, подставы – все, как всегда, и ничего нового.

Позже, в девяностые, страну захлестнет бешеный, яростный поток преступных группировок всевозможных составов и размеров, но пока их было не так много, как стоило ожидать. Союз жил, был силен, и до его кончины оставалось еще целых два года. Милиция пока не разложилась до такой степени, как в «лихие девяностые», сотрудники МВД еще не привыкли «крышевать» «барыг» и получать отступные от преступников. Но процесс уже начался. Уже сейчас, как следует подмазав контролирующие органы, кооператив, в перечень услуг которого входили и охранные услуги, имел целый арсенал оружия – начиная с гладкоствольного и заканчивая нарезными карабинами, «…для осуществления деятельности по предоставлению производственных услуг предприятиям, учреждениям, кооперативам и гражданам по доставке и охране денежных средств и материальных ценностей». Так это называлось в учредительных документах.

И, кроме того, в охранных кооперативах в свободное от работы время подрабатывали множество милиционеров, которые имели право на ношение и применение служебного огнестрельного оружия.