Проблеск небес - Барбара Доусон Смит

С радостным криком Кэтрин бросилась к Гришему. Он заключил ее в объятия. Его тепло растопило холод в ее труди, и, слыша ровное биение его сердца, она почувствовала, что снова чиста.

Берк взял в ладони ее лицо и чуть приподнял. Его черные брови удивленно взметнулись вверх.

– Кэтрин, дорогая! Что случилось?

Мысли путались, и она едва ли понимала его.

– Он там, – пролепетала она. – На болоте.

Его лицо потемнело.

– Кто? Кто так напугал тебя?

– Это, должно быть, сэр Джервис Пендлтон! Не волнуйтесь, миссис Кэти, я защищу вас. – Питер Гаппи взмахнул одним кулаком, затем другим. – Его сиятельство обучали меня всем тонкостям кулачного боя.

– В самом деле? – Оправляясь от пережитого страха, она взглянула на Берка: – Мы же договорились, что он слишком молод для драки.

– Каждый парень должен знать, как защитить себя. А теперь беги, Питер. Мне надо поговорить с миссис Кэти с глазу на глаз.

– Но я могу помочь… – возразил Питер.

– Иди!

Он опустил свою светловолосую голову.

– Да, милорд.

Когда за мальчиком закрылась дверь, Берк отстранил от себя Кэтрин.

– Твое платье разорвано, – сказал он странно суровым голосом. – Кто это сделал?

– Человек по имени Эзикиел Ньюберри. Он знакомый Лорены. – Ужас снова охватил ее, колени подогнулись, и она была рада, что Берк поддерживал ее.

– Расскажи мне, что произошло.

– Я встретила его, когда шла через пустошь. Он захотел поговорить, и я не увидела в этом ничего плохого. Затем… – Она запнулась, не видя повода, чтобы рассказать о запятнанном прошлом Лорены.

– И что было затем?

– Ньюберри заявил, что имеет виды на Лорену. Он хотел вызвать ее ревность – пользуясь мною. Он схватил меня, но я убежала.

Она снова содрогнулась, и Берк крепко прижал ее к себе, массируя напряженные мышцы. Странно, она чувствовала себя такой защищенной в объятиях человека, который пришел к ней в постель с тайной целью найти подтверждение своим воспоминаниям. Человека, который проникал во все ее интимные страдания и радости.

Через минуту Берк поправил ее накидку, чтобы не было видно разорванного платья. Обняв Кэтрин за плечи, он подвел ее к двери:

– Подожди меня в доме.

– Куда ты идешь?

– Сказать пару слов Ньюберри.

Его глаза потемнели, в их глубине кипела ярость. Выражение гнева, исказившее его лицо, испугало Кэтрин.

– Оставь его, Берк. Я не допущу, чтобы он опять приставал ко мне.

– За кого ты меня принимаешь? За труса, который не может защитить тебя?

– Конечно, нет… Но…

– Оставайся здесь! Я покончу с этим делом раз и навсегда.

Он открыл дверь и легонько втолкнул ее внутрь. Дверь захлопнулась. Кэтрин стояла в маленькой темной прихожей дома Гаппи. Из библиотеки слышались возбужденные голоса детей, их болтовня часто перемежалась взрывами смеха. Из кухни тянуло ароматом свежеиспеченного хлеба и аппетитным запахом шипящей на сковороде колбасы.

Прислонившись к высокому футляру напольных часов, Кэтрин сделала несколько глубоких вздохов. Знакомые звуки и запахи успокаивали ее натянутые нервы, и внутренняя дрожь постепенно утихла. Берк разберется с Ньюберри, и ей больше не придется думать об этом ужасном человеке.

Кэтрин медленно возвращалась к действительности. Она собиралась уехать отсюда и жить, как независимая женщина. Но как всегда, она позволяла кому-то другому сражаться в ее битвах. Она склонялась перед властью Берка.

Больше этого никогда не будет. Она распахнула дверь и вышла из дома. Облака низко нависали над уютной деревушкой с ее единственной грязной улицей, по бокам которой стояли крытые соломой домики и лавчонки. Берка нигде не было видно.

Плотнее запахнув накидку, Кэтрин быстро зашагала по дороге, вглядываясь вперед и ожидая увидеть высокого всадника на черном коне. Несколько человек окликнули ее. Без сомнения, их заинтересовало, почему перед этим она так мчалась через всю деревню. Она коротко отвечала на приветствия, торопясь вмешаться раньше, чем Берк успеет затеять бессмысленную драку с Ньюберри. Она должна убедить Берка, что это ее дело и следует разрешить его мирным путем.

Выйдя из деревни, Кэтрин увидела, что на берегу ручья пасется лошадь Гришема. На середине моста лицом к лицу стояли два человека, высокая фигура Берка возвышалась над невысоким противником.

Когда она подошла ближе, Ньюберри, улыбаясь, выставил напоказ все свои зубы.

– Милорд, я рассказал вам, что произошло, – эта девчонка спровоцировала меня.

Берк схватил его за накрахмаленный галстук. Шляпа и трость отлетели в сторону.

– Лжец, – сказал он тихо, но металлические нотки звучали в его голосе. – Ты умрешь за то, что прикоснулся к этой леди.

– Отпустите меня, – прохрипел Ньюберри.

– Только когда покончу с тобой.

Выражение лица Берка не оставляло сомнений в его жестоком решении. Гришем защищал честь Кэтрин, и это приятно взволновало девушку. Однако она схватила Берка за руку:

– Ты никого не убьешь из-за меня.

Он бросил на нее убийственный взгляд:

– А ты бы отпустила этого мерзавца, чтобы он снова набросился на тебя? А что, если он нападет на кого-нибудь из деревни? Может быть, даже на одного из детей Гаппи?

Вопрос заставил ее замолчать. Она старалась говорить спокойно.

– У тебя нет оснований предполагать это. Кроме того, насилие никогда не приводило ни к чему хорошему.

– Послушайте леди, милорд. Вы придаете слишком большое значение тому, что мы просто не поняли друг друга.

Берк приподнял Ньюберри, и его ноги в башмаках беспомощно болтались в воздухе.

– Не поняли, говоришь? Я бы назвал это фатальной ошибкой.

Приглушенный крик вырвался изо рта Ньюберри. Темный, загар на его лице приобрел багровый оттенок. Он протянул руки, чтобы вцепиться ногтями в лицо Берка, но это ему не удалось.

Кэтрин бросилась к Гришему:

– Прекрати! Я уже сказала, что не хочу, чтобы ты дрался из-за меня.

Берк свирепо взглянул на нее, но встретил ее такой же пылающий гневом взгляд. Выступившие на его шее жилы свидетельствовали о том напряжении, с которым он держал Ньюберри.

– Позволь мне самому судить об этом, – сквозь стиснутые зубы сказал Берк. – Нанесенное тебе оскорбление не должно оставаться неотомщенным.

– Я решу это дело по-своему. И я готова удовлетвориться извинением. Так что отпусти его. Сейчас же.