Побег Надежды Кораблевой - Татьяна Луковская

- Потому что, – раздраженно бросила Надя, – мне пора, Соня ждет, – она попыталась выдернуть веревку от санок.

- Так не пойдет. Я тебе все как на исповеди, а ты намеками. Чего у вас там случилось?

- Просто я для него была твоей Аней. Я спросила, хочет ли он, чтобы я родила ему ребенка, он сказал, что нет. Я спросила – любит ли он меня, он не ответил. Я ушла. Он не искал. Все. Что тебе еще нужно, каких подробностей?

- Никаких.

Антон стремительно обхватил Надю за талию и прижал к себе. Она почувствовала на губах его суетливые ищущие губы. Поцелуй был легким, нежным, просительным.

- Не надо, – отстранилась Надя.

- Почему? – прошептал он.

- Просто, не надо.

- Давай попробуем, все с начала начнем. Я тебя торопить не буду. Забудь его, все в прошлом. Раз он тебя до сих пор не нашел, значит ему действительно все равно.

Слова постороннего, которые ранили в самую душу. Кирилл не пытался с ней помириться, уволил без разговоров, сразу утешился в объятьях другой. Почему же до сих пор легкий, почти невинный поцелуй она воспринимает как предательство любви. А нет ее, никакой любви, а есть шанс на новую жизнь с хорошим человеком. Судьба, она скупая, может больше и не дать. Надя чувствовала усталость.

 - Извини, ты очень хороший, но я не готова к новым отношениям.

- Я подожду, а у тебя губы крышесносные, – Антон хитро улыбнулся.

«А я ничего не почувствовала, только страх, что делаю, что-то не так».

- Прости. Ты еще встретишь свою женщину, но это не я, – и она, выдернув все-таки веревку, почти бегом понеслась к дому.

- Я терпеливый, - полетело ей вслед.

- Уж хотели тебя идти, встречать, темень на дворе, – баба Варя с одетой в комбинезончик Соней стояли в пороге.

- Ой, простите. А я все распродала, вот деньги, – Надя старалась выглядеть спокойной.

- Добытчица ты наша, – мягко улыбнулась бабка, – ну мы пойдем – воздухом подышим, раз уж оделись.

- Так и я с вами. А то замучила она тебя, наверное, – Надя протянула руки, перехватить дочку.

- Ты лучше поешь, я там на плите под полотеничком припрятала. И телефонка твоя пиликала.

- Рассылки какие-нибудь.

Как хорошо после целого дня сырости и холода попасть в теплый дом, схватиться окоченевшими пальцами за теплую трубу отопления.  Надя удобно устроилась за кухонным столом, с аппетитом съела пару бабулиных котлеток с подливкой, налила себе мятного чая. «А чего я нервничаю, он же не предлагает мне прямо сейчас под венец, и даже в кровать не торопит. Может действительно приглядеться? Он там совсем не тоскует, а я должна тосковать?» Почему-то «Он» всегда оказывался Кириллом.

Надя ополоснула посуду, отдраила вафельницу, вытерла руки цветастым рушником. Никуда не хотелось уходить из уютной кухни. «Пилим-пилим», – где-то в комнатах напомнил о себе забытый с утра телефон. Не эсемеска, звонок. Ангелина решила поболтать. Больше Наде никто на новый номер позвонить не мог. С подругой они по-прежнему держали связь через свекра Ангелины. Гелька брала у него время от времени телефон, чтобы узнать, как дела у Нади и крестницы.

Надя обрадовалась звонку, надо же кому-то поведать о своих рождественских приключениях.

- Приветик, Ангелюсик.

- Надя, ты уже знаешь?! – закричали в трубку.

- А что я должна знать?

- Телевизор не смотришь, в Интернет не заходишь?

- Да, несколько дней некогда было, у меня здесь…

- Кирилл в тюрьме!

- Что?!! – до Нади не сразу дошел смысл сказанного.

- В тюрьме, я сама только вчера узнала.

- В чем его обвиняют? «Куда он опять влез? Не сидится ему спокойно!»

- В твоем убийстве.

- Что за бред?! – ноги подкосились, Надя сползла по стеночке на пол.

- Твоя тетушка написала заявление, выяснилось, что Кирилл тебя искал, брал чужую машину и следил за тобой в Березках.

- Он видел меня в Березках? И не подошел?  – стало так горько.

- Потом соседи сказали, что он приходил с цветами и медведем.

- С кем?

- Да какая разница с кем?! Он искал тебя, нанимал людей, идти по твоему следу. Потом ты пропала, нашлись какие-то доказательства. Ему шьют двойное убийство – тебя и Сони.

- Но это бред?!!

- Может и бред, но Медный сидит. Через две недели уже предварительные слушания. Я была у него.

- Была у него?

- Надь, ну что ты все повторяешь за мной как попугай. Просыпайся уже, – скомандовала Ангелина. – Я сказала ему, что ты жива-здорова и Соня тоже, что у вас все нормально, и я тебя вызову, ты явишься, и его сразу выпустят. А он накричал на меня: орал, чтобы я не смела тебе звонить, и чтобы ты ни в коем случае не приезжала. Надь, по-моему, у него крыша съехала. Ты бы его видела – худючий, небритый, глаза ввалились и все время на охранника косился, или как там этих конвоиров называют. Ну, явно не в себе.

Комната кружилась, перед лицом запрыгала старенькая люстра. «Кирюша, ну как же так?!»

- Я завтра приеду.

- Да, ты приезжай. Его спасать надо.

- Я приеду, приеду.

Ангелина отключилась. Надя заметалась по комнате. «Зачем им теперь Кирилл, губернатор с ним порвал, об этом писали? Денег у него больше нет, ну по крайней мере таких, чтобы такую возню затевать. Почему они продолжают нас преследовать? – голова раскалывалась. – И эта змеюка, тетя Рита! Сколько ей заплатили, чтобы она о своей племяннице забеспокоилась? Ну ничего, я завтра приеду, и его выпустят». Тревога опять дернула внутренние струны: «Он меня ненавидит, из-за меня у него такие проблемы. Но ведь я же не знала!» Надя опять взяла в руки телефон, номер набрался сам собой, по памяти. «Зачем я это сделала? У него все равно в камере нет связи». Равнодушные гудки подтверждали предположение – абонент недоступен.

У кого же узнать подробности? Терентьев! Надя полезла в чемодан, там, где-то на дне лежала маленькая записная книжечка, куда переписаны номера с первой симки, среди них и номер Вити на случай, если ситуация с преследованием станет критичной. Трубку долго никто не брал, хотя гудки шли хорошие. Наконец, на том конце откликнулись:

- Алло, кто это? – шепотом произнес женский голос.

- Это Надя, Надя Кораблева, я хотела бы поговорить с Виктором.

- Надя? Так вас же ищут! Кирилла из-за вас посадили. Как не стыдно?! – женский голос звучал осуждающе.

- Я только что узнала, я не знала, – затрепетала Надя перед негодованием неизвестной женщины, – Мне бы с Виктором поговорить.

- Он спит, и я будить его не стану.