Бриллианты требуют жертв - Мария Жукова-Гладкова

– Фруктами пускай другие торгуют, – заметил Балаев.

Мы помолчали.

– Хочешь знать, что ищут китайцы? – спросил он.

– Хочу, – признала я.

– Два перстня. Я видел только рисунки. Фотографий нет. Вообще нет. Там змеи извиваются. На первый взгляд – похоже, но на самом деле по-разному. Один носят на левой руке, второй – на правой. Я не могу объяснить почему. Но это национальные китайские реликвии. Были много лет назад украдены и вывезены из Китая. Неизвестно куда.

– И всплыли у нас? В Питере?

– Франк Ли получил такую информацию. Связался со мной. Раньше я никогда про эти перстни не слышал. Да, через меня проходили всякие китайские вазы, самовары…

– Что? Какие самовары? Это же национальное русское…

Балаев рассмеялся и пояснил, что самовар на самом деле является китайским изобретением, русские его только немного видоизменили. Балаев пообещал мне, когда выберемся, показать альбом, посвященный самоварам. Потом продолжил рассказ про свое сотрудничество с Франком Ли.

Балаев доставал для китайца и драгоценности, но ничего из имущества китайских императоров. С Франком Ли у них достигнута договоренность – если Балаеву попадается что-то китайское, связываться с Ли. Балаев фотографирует вещь и пересылает снимок – теперь же вполне доступны различные быстрые системы передачи информации, не нужно ждать несколько недель, пока письмо дойдет в США или куда там нужно партнеру. Раз, кнопку на компьютере нажал – и ушла картинка. Ли вскоре сообщает, берет товар или не берет.

– Он держит вас в страхе?

– Нет, – после секундного колебания ответил Балаев. – Хотя да, признаю, кое-что мне было продемонстрировано. Понимаю: тебя трудно испугать такими вещами, ты на многое насмотрелась. Но мне просто… противно вспоминать то, что я видел. Что специально продемонстрировали про приказу Франка Ли… Это был человек, вернее, два человека, которых пытали. Мне показали, что можно сделать с человеческим телом. Да, Ли сказал, что – в случае чего – легкой смерти не будет. Будет – вот это.

Балаев помолчал в задумчивости.

– Но держит меня не страх. Франк Ли меня устраивает как партнер. С ним, в отличие от многих восточных людей, – Балаев хмыкнул, – точно знаешь, чего ожидать. Что получишь, чего не получишь. Он бизнесмен до корней волос. Честен, знает, что такое чувство долга, всегда держит слово. И он всегда очень хорошо платит. Ни разу меня не обманул, даже в мелочах. И не пытался. Почему бы с ним не работать?

Я кивнула, хотя моего кивка в темноте Балаев видеть не мог. Но мы уже хорошо ориентировались по звукам. Если долго сидеть в темноте, не то что начинаешь видеть все вокруг, у тебя просто начинают более активно работать другие органы чувств, которые в других обстоятельствах спят.

Я спросила, имел ли Балаев какие-то дела с чеченским командиром Русланом. «Никаких», – ответил Балаев. Оказалось, он даже не знает про его смерть. Тогда он уже сидел в этом подземелье.

– Так почему вы все-таки оказались у Глинских? – спросила я. – Он сказал, что нашел китайские реликвии?

– Прямо – нет. Спросил, интересуют ли меня его коллекция. Я сказал: интересует. У меня тогда в голове как раз сидела мысль об этих китайских реликвиях… И тут он звонит. Погоди, Юля. Дай подумать.

Балаев опустился на один из сундуков, прекратив копаться в соседнем. Я села рядом. Признаться, тоже запускала руки в некоторые – мне было интересно, что в них скрыто. Время от времени включала фонарик – по просьбе Балаева. Но он определял на ощупь, что где лежит. Конечно, сейчас было не до тщательного осмотра.

– Глинских знал про ваше сотрудничество с Франком Ли? – спросила я после молчания.

– Алла Николаевна точно знала. Ли интересовался и ее галереей, но почему-то не стал с ней работать. Я никогда не спрашивал почему. Не мое дело.

– Алла могла определить, что те перстни со змеями китайские реликвии? Если их, конечно, нашел Глинских.

– Трудно сказать… Аркаша мог! – внезапно воскликнул Балаев. – Покойный Аркадий Зиновьевич!

Он еще помолчал и добавил:

– И именно за это его могли убить.

– Китайцы?

– Не знаю. Не думаю. Кстати, а как его убили?

– Одним ударом по голове. Размозжили череп.

– Не китайцы, – твердо ответил Балаев. Потом воскликнул: – Ох, доберусь я до этого банкира, когда отсюда вылезу! Ох, сверну ему шею!

– Ну, говорить будем? – спрашивали у банкира.

Человек, который вел допрос, очень походил на профессионального палача, хотя Глинских их никогда в жизни не видел. Но почему-то был уверен: палач должен выглядеть именно так. Или эсэсовец. Точно! Именно такие работали в концлагерях, где содержали наших военнопленных. По крайней мере, их так изображали в советских фильмах.

Блондинка сидела напротив и качала ножкой в ажурном чулке. Улыбалась. Сука! Тварь! Почему он не сделал с ней то же, что и…

Додумать мысль банкир не успел: тело пронзила боль. Палач умел бить профессионально – на теле не оставалось заметных увечий, но боль была адская.

– Так будем или как? – снова спросили его.

* * *

«Убью их, – думал Николя. – Убью обоих. Ее первой. Ненавижу! Ненавижу! И зачем я только приехал в эту Россию?!»

* * *

Новость шокировала высокую женщину. Хотя чего тут удивляться… Это только подтвердило ее подозрения. Они оба виноваты. Оба братца. И один помог другому.

А мамочка-то, мамочка! Позвонила ей сообщить радостную весть. Менты у нее, видите ли были, про сына спрашивали. Мамочка только от ментов новость узнала. В это вполне можно поверить. И стала звонить ей, делиться радостью и совета спрашивать. Конечно, спасибо за информацию. Она теперь будет думать, как добраться до этого братца и куда он мог деться.

Француз вскоре очухался. Высказал все, что думает о Балаеве. Я поняла, что русский язык он учил не только по словарям и учебникам. Балаев быстро пресек этот поток, посоветовав прислониться затылком к холодной стене – тут же полегчает.

Француз попросил пить. Мы все поняли, что хотим есть, и по-братски разделили остатки еды – выделенный им хлеб, мою часть шоколадки и яблоки. Надеялись, что сегодня вечером уже сможем поесть нормально. Балаев пригласил меня в ресторан. Николя сказал, что пойдет с нами.

– Сколько времени? – спросил Балаев у Николя.

Дело приближалось к семи вечера. День пролетел быстро. Конечно, за разборкой сундуков и ящиков время прошло незаметно. И мы не замерзли, так как были все время чем-то заняты. Двигали эти самые сундуки с ящиками, перебирали, нагибались, поднимались…

– Давайте-ка перемещаться поближе к двери, – предложил Балаев.