Хранители завета - Том Эгеланн

Я спешу вслед за Стюартом и директором музея и спускаюсь по лестнице в подвал.

— Жрец Асим культа Амона-Ра был, если верить легенде, взят богами на небо живым, и случилось это однажды рано утром в 1013 году, — говорит, посмеиваясь и подмигивая Стюарту, директор музея. — Откуда возник неожиданный интерес к Асиму теперь, тридцать лет спустя?

— Мы работаем над одной теорией. Нам попались фрагменты манускрипта, который, возможно, написан им.

— Фрагменты манускрипта? Написанные Асимом? Увлекательно! Очень хочется на них посмотреть!

— Я пришлю тебе копии.

— Спасибо, друг мой. Прочитаю с удовольствием!

Директор открывает дверь в хранилище, предварительно отключив сигнализацию при помощи кода. В одном из стальных шкафов он берет два ламинированных листа размером А4. На первом листе перевод на египетский и английский языки текста, первоначально написанного на папирусе. На втором фотография оригинала, который находится в Каирском музее.

— Этот текст написал наш друг мистер Асим. Это фрагмент описания похорон фараона, в большей степени журналистский отчет, чем религиозный гимн. Папирус времени Нового царства, с иероглифами и настенными изображениями. К сожалению, отсутствуют начало и конец.

…с самого раннего утра люди собирались вдоль пути, по которому пойдет процессия, вплоть до самой реки. Возбужденная толпа провозглашала хвалу Амону-Ра. На другом берегу Нила, на стороне мертвых, гробница стояла готовой уже почти десять лет. Только строители знали, где она. Фараон умер 70 дней назад. Осирис ждал. Профессиональные плакальщики, размахивая руками, громко кричали и осыпали себя и зрителей пеплом. Танцоры му, в набедренных повязках и шляпах с перьями, двигались в такт ударам барабанов. У берега реки, под дворцом, ожидала погребальная лодка с мумией в золотом саркофаге. Масса народу пришла в движение, когда лодка с рыдающими и восклицающими родственниками отчалила от берега. Сразу за ней последовала лодка с покойным. Позолоченный гроб стоял под разукрашенным балдахином, покоящимся на четырех столбах, покрытых резьбой. Гребцы, стоя, взмахивали одновременно в медленном темпе. Потом отчалили лодки сопровождения со священниками, офицерами, придворными, официальными лицами, танцорами и прислужниками, которые несли сокровища. Эти сокровища должны быть размещены в месте захоронения и последовать за умершим в загробный мир, где он будет жить как бог. Массы народу спустились к Нилу и сгрудились около стражников, наблюдая, как лодки пересекали реку. Ни один посторонний не получил разрешения переправиться на сторону мертвых. Место захоронения царя хранилось в тайне. На западном берегу гроб подняли на катафалк, также имевший форму лодки и снабженный полозьями. Служившие во дворце были удостоены чести тянуть катафалк с фараоном. За ним тянули другой катафалк, с кувшинами, в которых находились внутренности царя. Самые близкие родственники шли рядом с гробом. За вторым катафалком шли слуги с сокровищами, которые должны сопровождать фараона в его новой жизни, и с Книгой мертвых, с магическими формулярами и советами, которые помогут ему во время путешествия по царству мертвых. Медленно — по причине жары и большого веса — катафалк тянули от реки вверх по склону горы к месту захоронения. Монотонные удары барабанов эхом отзывались в скалах…

— Больше ничего нет, — говорит директор музея, увидев, что мой взгляд дошел до конца. Потом поворачивается к Стюарту. — Второй документ — письмо XIV века визирю Египта от префекта ватиканского архива. — Он кладет перед нами документ в прозрачной пластиковой папке. — Визирь, очевидно, послал в Ватикан запрос о существовании писем или документов, написанных Асимом. По-видимому, у визиря были большие связи, потому что префект ватиканского архива, который легко мог бы проигнорировать любой запрос под предлогом того, что это архив самого папы римского, тем более что запрос исходил от визиря из мусульманской страны, все-таки добросовестно ответил на запрос.

Я пытаюсь прочитать текст на латинском языке.

— В общих чертах префект подтверждает существование трех документов, написанных Асимом, — говорит директор. — Самый старый документ — письмо жреца Его Высочеству Халифу аль-Хакиму би-Амру Аллаху, Властителю Милостью Божьей, Единовластному Халифу Египта…

— Копия его есть у нас в институте, — вставляет Стюарт.

— Второй документ — копия неизвестного оригинала, который изображает нападение языческих дикарей на храм и гробницу. А третий — копия фрагмента письма, отправленного во время путешествия, возможно взятого из того же письма, что и предыдущий документ. Он описывает поездку в страну, которую Асим, цитирую, называет «окраиной цивилизации».

Стюарт с улыбкой поворачивается ко мне:

— Окраина цивилизации…

— Очевидно, он имеет в виду Норвегию.

— «Языческие дикари…» — бормочет Стюарт. — Они никогда не называли так византийских воинов. Он изобразил здесь викингов!

— Это значит, что в архиве Ватикана имеются три документа, написанные Асимом.

— И если так, — говорит Стюарт, — то нам надо ехать туда и искать их!

ИТАЛИЯ

1

В нескольких шагах от скопления туристов на Пьяцца Навона, в узком, выложенном брусчаткой переулке, соединяющем одну из сонных улочек с довольно оживленной магистралью, между багетной мастерской и салоном модистки, расположилась антикварная лавка, которая, если судить по старинной вывеске над окном, называется попросту и без затей — «Антиквариат». Карта Рима ошибочно утверждает, что переулок, извивающийся таким образом, что, стоя в начале, нельзя увидеть его конец, является тупиком. Местное население пользуется переулком для того, чтобы сократить дорогу до Виа дель Говерно Веккио, а заблудившиеся туристы думают, что попали в прошлое. Лавки на затерянной улочке имеют такой вид, будто в них никто не заходил со времен императора Нерона, а время волшебным образом остановилось.

За тусклым стеклом витрины антикварной лавки выставлены пыльные книги — бестселлеры минувших времен, которые когда-то покоряли массы людей, но уже давно прочно забыты. Под струей воздуха, выдуваемого кондиционером, висящим над дверью, словно привидения, колышутся помертвевшие листы открытой книги. В переулке около двери, на которой каллиграфические буквы, написанные выцветшими чернилами на желтом листке бумаги, возвещают дни и часы работы, стоят грустные останки забытого когда-то давно черного мужского велосипеда, прикованного к трубе.

Стюарт Данхилл нервно поправляет на себе блейзер:

— Войдем?

По дороге от гостиницы он рассказывал мне про человека, к которому мы шли. Луиджи Фиаччини — человек-легенда в подпольном мире антиквариата. Он знает всех, кто играет сколько-нибудь значительную роль в этом бизнесе. Торговцев антикварным товаром, библиотекарей, издателей, ученых, книготорговцев и коллекционеров. Он общается и с людьми с кристально чистой репутацией, и с теми, кто готов услужить и вашим и нашим, и с откровенными жуликами. С библиофилами мужеского и женского пола Милана и Флоренции, Вены и Парижа, Гамбурга и Лондона, Санкт-Петербурга и Москвы, Осло и Стокгольма, Копенгагена, Хельсинки и Рейкьявика, Нью-Йорка и Сан-Франциско, Гонконга и Сингапура, Буэнос-Айреса, Сантьяго и Рио-де-Жанейро, Сиднея и Кейптауна. Находясь на своей базе в Риме, Луиджи Фиаччини способствует продаже самых дорогих книжных собраний и отдельных книг. Он был посредником, когда копию V века Евангелия от Луки купила «Опус Деи». Слухи утверждали, что Луиджи сумел найти рукописный оригинал утраченной пьесы Шекспира «Победоносные усилия любви», за который некий коллекционер в Эмиратах выложил 50 миллионов долларов. Он же стоит за продажей одного из сорока ныне сохранившихся экземпляров Первого фолио Шекспира, которое вышло через семь лет после смерти автора, в 1623 году, купленного за 2,8 миллиона фунтов стерлингов. Стюарт слышал также, что Луиджи как-то участвовал в продаже на аукционе «Сотбис» в Лондоне одного их самых первых печатных атласов, а именно Атласа 1477 года, опирающегося на работы географа Клавдия Птолемея II века, за 26,5 миллиона крон.