Арсенал ножей - Гарет Л. Пауэлл

– Убей их, – приказала Салли.

– Как? Для оборонительных орудий их слишком много. Мы истощим боезапас. А от торпеды мне самой будет больше вреда.

– Задействуй двигатели.

– Капитан?

– Включи основные двигатели на максимум на две или три секунды. Выжги гадов из туннеля.

– Есть.

Из-за наклона кормы под углом вверх ракообразные на полу туннеля избегли бы полной силы дюзового выброса, но на таком расстоянии и части хватило бы их поджарить. К тому же их должно было завалить глыбами лавы с расплавленного пламенем потолка туннеля. А если им для дыхания требовался воздух – ну, в опаленном мной туннеле и воздуха не много останется.

Я включила тягу и в первую же секунду ощутила, как со скрипом напрягается корпус. Держала напор секунду. Две секунды. Три… На четвертой отключила напор, позволив двигателям вернуться в пассивный режим.

Туннель позади меня переливался всеми цветами расплавленной лавы. Несколько бронированных вшей еще шныряли по моему корпусу, но большую часть я кремировала. Без спектроскопического анализа невозможно было отличить бывший металл от бывшего камня. И где-то в этом светящемся аду плавали рассеянные атомы, составлявшие когда-то плоть, кровь и внутренние органы Альвы Клэй. Но они, как и все, что она думала, видела, чувствовала, пропали, разлетелись, исчезли.

Как будто нам еще было мало горя, упавшие с потолка камни застыли теперь барьером, сузив выход на несколько метров и лишив меня возможности в него протиснуться. Я могла бы убрать преграду огнем двигателей, но тогда сверху нападали бы новые камни. Если не найдется альтернативы, я обречена была в обозримом будущем торчать в этой ловушке.

Но сейчас капитан была не в настроении что-либо обсуждать. Она выдернула из уха капсулу микрофона и нырнула в грузовой трюм, где застегнула за собой молнию спасательного плотика и свернулась под одеялом. Я пару раз окликнула ее, но она не отвечала.

Без Альвы Клэй старшим по званию на корабле являлся теперь Престон Мендерес, но тот был занят в лазарете, помогал прибывшим отмыться и обработать ссадины и царапины.

И Нод был занят. Если я надеялась снова взлететь, необходимо было залатать дыры в обшивке и по возможности исправить орудийные гнезда и датчики, вбитые при ударе в мой корпус. Отвлекая его, я бы замедлила ремонт, да и, честно говоря, не слишком надеялась на его помощь. Механика – его природное призвание, но боевая стратегия для миролюбивых драффов – совершенно чуждая концепция.

Нет, искать выход мне предстояло самой.

Так мне казалось.

– Эй, Злая.

– Привет, Люси. Ты где?

– Я в лазарете, но со мной все в порядке. Только вроде бы небольшое обезвоживание.

– Это Престон сказал?

– Да, правда, он милый?

– Он очень молод.

– Теперь ведь все врачи молодые?

– Что я могу для тебя сделать, Люси?

– Не столько для меня, сколько, по-моему, для нас всех.

– Говори.

– Ну, я случайно знаю, что параллельно этому туннелю идет другой такой же.

– И?..

– Между ними всего метр камня. Если ты сумеешь развалить участок стены, тебе хватит места развернуться и выбраться наружу.

– Я еще несколько часов не буду готова к полету.

– Понимаю, но тем временем можно обдумать эту мысль, нет?

– Да. Да, можно. Спасибо, Люси.

– Рада помочь, дорогуша.

Коллективный канал передач Кинжального флота позволил мне наблюдать компиляцию насилия, симфонию скорого и хирургически чистого уничтожения, охватившую сорок звездных систем. Один за другим изымались военные корабли. Превращались в щебень укрепления. Гибли целые флоты. Зрелище было всепоглощающим, сильным и на удивление увлекательным. Я впервые видела подобную координацию военной операции, такое изящество и эффективность.

Услышав голос Бошняка, я с трудом оторвалась от картин усмирения человечества и рявкнула на него:

– Что?

Историк ответил хмурым взглядом. Жилет на нем был в складках, словно в нем спали, а длинные волосы следовало бы помыть еще позавчера.

– Я озабочен.

Движением брови я постаралась передать, как мало значат его заботы на фоне этих великих событий.

– Неужели?

Он еще больше помрачнел:

– А вы нет?

– Не ваше дело.

Я отключилась от передач флота и направилась в жилой отсек, поскольку уже много часов провела в рубке. Во рту пересохло, надо было попить.

Он понурым котом потащился за мной и на ходу произнес:

– Я кое-что заметил. Вас это может заинтересовать.

– И что же?

– Это нужно показывать.

Мы добрались до кают, где я вытащила из пищевого принтера бутылку холодного сока.

– Ну, показывайте.

Отвинтив крышку, я стала пить, а Бошняк тем временем вывел трехмерную карту Общности.

– Вот Камроз, – заговорил он, указывая на желтую звезду средней последовательности посреди схемы, и отступил, а от центральной звезды разбежались светящиеся лучи ко всем соседним системам. – А это линии экспансии флота в другие миры.

Мне подумалось, что схема похожа на фейерверк.

– И что из этого?

Бошняк почесал себе брюхо под мешковатым жилетом.

– Одна система осталась неохваченной. Корабли, похоже, даже отклоняются от курса, чтобы ее обойти.

– Правда?

Я шагнула ближе. Он, сдвинувшись в сторону, высветил область пространства в дюжине световых лет от стартовой точки флота. На пути к другим звездам и целям этот регион миновали более десятка белых кораблей, и все они сделали крюк, видимо стараясь держаться оттуда подальше.

– Может, там не было вооруженных крейсеров? – предположила я.

Но Бошняк серьезно покачал головой:

– Насколько мне известно, там присутствуют военные суда Конгломерата, Внешних и еще нескольких мелких человеческих объединений, а также множество вооруженных и обеспеченных защитой торговцев.

– Тогда почему же мы их обходим? Что там?

– Интрузия.

Настал мой черед хмуриться. Барабаня пальцами по подбородку, я припоминала, что знаю об этой аномалии. Одни предполагали там неприкрытую сингулярность, другие – червоточину или место соприкосновения нашей вселенной с другой. Физические законы в тех местах становились неустойчивы и подвержены внезапным изменениям: этот район окружали легенды и слухи, которые порождали тысячи безумных теорий. И определенно – белые корабли его избегали.