Похититель снов - Стивен Рэй Лоухед

или драконов, изящно передвигались высоко в небе.

Перед Спенсом прошел ряд странных существ, одновременно и фантастичных, и содержавших знакомые признаки животного мира Земли. Каждое из них было по-своему уникально. Птицы, рыбы и млекопитающие самого разнообразного вида появлялись на экране в естественной среде обитания, а музыка нарастала и сеанс продолжался.

Спенс видел марсиан в городах и в домах, за непонятными занятиями, то ли играми, то ли работой, то ли обучением. Важно было то, что в этих делах на равных участвовали и дети, и взрослые.

Спенс затосковал, потому что никогда не сможет увидеть Марс таким. Прошли миллионы лет…

Но вот небо потемнело, и землю потрясли сильные взрывы. На планету рушились огромные пылающие метеориты. Постепенно растительность бурела, увядала, ее сносили ветра. Разрушенные города обратились в пыль, а некогда пышный ландшафт сменился пустыней. Огромные водоемы сжались и высохли, оставив глубокие каньоны и плоские озерные котловины потрескавшейся запекшейся грязи. Птицы и звери исчезли.

Сцена изменилась, и он увидел прокладку туннелей и обширные подземные помещения, в которые должны были перебраться города. Масштабы строительства превышали все, что он мог представить. Он был свидетелем переселения жизни под поверхность планеты и видел, как жили и процветали подземные города. Но красота прежней планеты сжимала сердце леденящей тоской.

Наконец он увидел звездолеты, поднимающиеся, словно серебряные шары, с мертвых равнин Красной планеты. Их были тысячи. Они поднимались над землей Марса, словно пузыри, всплывающие из глубин моря, замирали на миг, словно прощаясь, и уносились в черное небо над головой.

Всё. Они ушли. Отзвучала тихая траурная музыка, и Спенс снова сидел перед глухой стеной.

Он долго молчал и не шевелился. Вспоминал все, что видел только что, плыл в потоках памяти, позволяя им нести себя к трагическому концу. Как долго он сидел там? Несколько часов? Казалось, миновала целая жизнь.

Спенс услышал поблизости тихие звуки, повернулся и увидел Кира, стоящего на коленях на полу позади него с лицом, запрокинутым вверх. Спенсу показалось, что марсианин плачет.

Спенсу тоже хотелось зарыдать; настолько сильным было горе от утраты того, что было, и никогда уже не повторится.

— Я оплакиваю мертвых, — медленно произнес Кир. — И тех, кто никогда не видел наш мир таким, каким он был во времена своего расцвета.

— Так ты видел это время своими глазами?!

Марсианин покачал головой.

— Нет. Отец моего отца, возможно, жил во времена пожаров, но, скорее, это был его прадед. Много великих династий погибло. Огненный дождь длился много земных лет.

— Кир, а сколько лет тебе?

Марсианин подумал и сказал:

— Не могу сказать точно. Мы измеряем время иначе, чем вы. Но я думаю, около двух тысяч земных лет.

— Считая то время, что ты спал?

— Нет. Я говорю лишь о том времени, когда я жил. Видишь ли, марсиане жили примерно по десять тысяч лет, или даже больше.

— И они не старились?

— Я понимаю твой вопрос. Мы растем, да. Мы развиваемся всю свою жизнь, не физически — эта стадия занимает совсем немного времени. Несколько ваших земных лет. Но умственно и духовно мы растем всегда. Наше ви растет вместе с нами.

— Ви? Ты не говорил об этом раньше.

— Ви — наш… — Он сделал паузу, пытаясь найти в словарном запасе Спенса подходящее слово. — Ви — это наше истинное «я». Наши души.

— И что, на Овсе никто никогда не умирал? — недоверчиво спросил Спенс. Даже допуская тот факт, что низкая гравитация на Марсе могла способствовать радикальному увеличению продолжительности жизни его обитателей точно так же, как она увеличивала их рост, Спенс не мог поверить, что они не знали смерти.

— Смерть? Нет. Нас могут убить — болезнь, несчастный случай — Сожжение уничтожило целые города. Или мы можем просто перестать быть. Это выбор, который в конечном итоге делает каждый.

— И что при этом происходит?

— Не могу тебе сказать. Сам я пока не претерпел изменения. Но обычно мудрый человек собирает вокруг себя друзей, чтобы отпраздновать свое решение и поделиться всем, чему он научился в жизни, с теми, кого он любит. Потом его уже никто не видит. Он становится единым с Дал Эльной, Всесущим.

Спенс недоверчиво посмотрел на Кира.

— Тогда почему ты не присоединился к Дал Эльне, когда перестал существовать?

— Но я не переставал существовать!

— Ну, как же! Когда ты был в этой машине?

— Эмра?

— Да, в том саркофаге, где я тебя нашел.

Марсианин расхохотался.

— Я не переставал существовать. Я был… — Он поморщился, но так и не нашел нужного слова на земном языке.

— Ты спал?

— Нет, это не то же самое.

— Но ты же не действовал? То есть был бездействующим?

Существо покачало головой и обдумало значение слова.

— Да, наверное, «бездействующий» подходит.

— Я же смотрел туда, там не было ничего, кроме пыли и сухих стеблей!

— Вещество моего тела может многократно перерождаться.

Спенс растерянно замолчал, но потом вспомнил, что на Земле есть пустынные растения, обладающие такими же способностями. Несколько низших форм жизни тоже могли высыхать и много лет хранить себя в таком состоянии.

— А что с тобой происходит во время этого бездействия?

— Не понимаю вопроса. Я существую, просто существую не так, как раньше. Я не в сознании.

— Но все-таки что удерживает тебя от смерти? И почему ты просыпаешься, зная, кто ты такой? Если тебя воссоздали, как ты можешь помнить прошлую жизнь?

Кир смиренно развел руками.

— Вопросы, которые ты задаешь, не ко мне, а к самому Дал Эльне. Скажи, неужто все земляне такие любознательные?

Многое из сказанного Киром Спенсу принять было сложно. Например, он совершенно не понимал пока роли Всесущего в марсианской картине мира. Он честно признался в этом. Кир задумался.

— Кажется, я понимаю твою проблему. Попробую найти способ помочь тебе понять.

— Ты и так уже много мне показал. — Спенс кивнул на пустой экран, где всего несколько мгновений назад перед его глазами разворачивалось великолепное прошлое Марса. —

— Мне кажется, теперь ты понимаешь, почему о Тсо лучше пока не говорить. Если поведать о нем людям, взрыв интереса может его разрушить. Я бы подождал, пока вы сможете вернуть поверхность планеты к жизни. Тогда Тсо откроется. До тех пор лучше