Торговец - Леонид Кондратьев

Мимо прошагал патруль и неожиданно замер на середине пути. Вынырнувшие из земли щупальца – а, нет, корни – опутали людей в мгновение ока. Неужели тот второй невидимка – эльф? Хм… давно в моей коллекции ушей светлых сородичей не было пополнения… Нет, не он. Человек. Слишком сильно шумит при ходьбе. Но в то же время достаточно легкий. Женщина?

Глава патруля лишился какого-то амулета, снятого с его шеи, а затем корни исчезли, но люди, вместо того чтобы упасть на землю мертвыми, остались стоять и даже, кажется, начали слегка двигаться. Покинув свою позицию и встав напротив одного из них, я убедилась в этом: стеклянный взгляд находящегося под ментальным воздействием принадлежал зачарованному, но несомненно живому человеку. Умно. Учитывая, сколько вокруг чародеев, их смерть неприметно почувствуют, или кто-то банально заметит отсутствие охраны, а так – пока не сменится караул, в лагере все будет спокойно. Вот только зачем таинственному магу, старающемуся остаться неузнанным, эта побрякушка?

Ответ нашелся быстро. Мой коллега, а в том, что это опытный убийца, сомнений больше не было, уверенно двигался к центральной части лагеря, где находился кандидат в императоры и его ближайшие придворные. Конечно же попасть туда так просто было невозможно. Маг, желающий надеть на свою голову корону, окружил ставку весьма профессиональной защитой, сломать которую было довольно легко, но вот преодолеть незамеченным невозможно. Видимая даже невооруженным глазом слегка светящаяся пленка воздуха… ключ от которой ведущая меня невидимка сжимала в своей руке. Проход, открывшийся в чарах, продержался достаточно долго, чтобы я успела юркнуть за ней следом, и только потом мысленно обозвала себя непроходимой дурой. Ну зачем мне сюда? Но нет, сработали инстинкты…

Пока я предавалась самобичеванию, волшебница, скрывающаяся под иллюзией, замерла у самой большой палатки, из которой доносились весьма характерные звуки. Его потенциальное величество Аксимилиан явно изволил ночевать не в одиночестве? Интересно, кто у него там? Та высокорожденная светлая лахудра, липнущая к нему где можно и где нельзя? Хм… может, я поторопилась с решением? Убийство короля вместе с невестой стало бы прекрасным пиком моей профессиональной карьеры.

Но, как это ни странно, невидимка, немного постояв в нерешительности, свернула совсем в другую палатку, откуда тотчас же долетел слабый отголосок творимой волшбы, которую, кроме меня, заметить было просто некому: венценосные любовники были столь заняты, что рисковали пропустить и новое пришествие Хаоса. Просочиться в неплотно затворенную палатку было достаточно легко. Все-таки я ошиблась – это не профессиональная убийца. Дилетантка, пусть и очень одаренная в магическом плане. Конкретно сейчас она, сбросив иллюзии, стояла и смотрела, как на полу корчится в судорогах боли ближайший соратник императора и поставщик оружия, называемого огнестрельным, Олаф, одетый лишь в короткие и достаточно плотно облегающие штаны, достающие ему лишь до колена. А ничего так типаж… мускулист, шрамы, встречающиеся в паре мест на теле, показывают настоящего воина, бывавшего в боях, но достаточно искусного, чтобы не стать дырявым как решето, и, что удивительно для людей, он почти не воняет. Бедняки этой расы всегда зарастают грязью, а аристократы, как правило, добавляют к ее мерзким ароматам пару-тройку пузырьков благовоний, получая на выходе коктейль, от которого хочется зажать нос.

– Мерзкая тварь! – шипела на него женщина, оказавшаяся довольно фигуристой и молодой. Одета она была в весьма высокохудожественные обноски, которые явно некогда были красивым платьем, но недавно, скорее всего во время атаки, кто-то его весьма сильно изодрал. – Твои мерзкие штучки убили моих подруг, ты заплатишь за это! Фолью умерла у меня на руках, слышишь, животное?! Хрипи, хрипи, тебе еще долго мучиться… Ты заплатишь, дорого заплатишь, за каждую ее слезинку и стон боли, ты пожалеешь, что вообще родился на свет!

«А у девочки есть школа, – решила я, наблюдая, как человека выгибает боль от ментальной атаки, но при этом он не издает ни звука, хотя, это ясно совершенно точно по перекошенному в гримасе лицу, очень хочет завопить от боли на весь лагерь. – А вот местные обалдуи с военнопленными обращаться явно не умеют, раз оставляют вражеских волшебниц в живых и даже без противомагических оков. Предложить им, что ли, свои услуги… предложить… хм…»

Мысль, зашедшая в мою голову, была дикой и соблазнительной, как призванный инкуб. Если какая-то светлая дешевка охомутала кандидата в императоры, то почему, спрашивается, его, судя по всему, ближайшего друга и соратника, а также основной источник заемной силы не может прибрать к рукам дроу? Правда, маскировка… в объятиях любовника она долго не протянет. Значит, придется ему полюбить меня такой, какая я есть. Нужно будет первое время сдерживать себя, чтобы не спугнуть и уверить, что бо́льшая часть слухов, ходящих о моем народе, не правда, а вымысел. Ну а потом привыкнет. И еще – он все-таки обычный человек, даже не маг, а значит, даже если я поклянусь самыми страшными клятвами на алтаре темных богов, всегда жаждущих заполучить себе душу клятвопреступницы, что не причиню ему вреда и никогда не нападу первой, то легко его переживу. А быть вдовой второго лица в государстве очень хочется. Вот, правда, занять это место может быть сложно. Конечно, глава гильдии убийц не может привести отряд бойцов, как аристократка эльфов, зато ее люди без особых проблем отворят ворота любого города и убедят большинство власть имущих в том, что новую власть лучше признать. Ну или заставят старых хозяев жизни отправиться в мир иной, можно даже от несчастных случаев, благо опытных специалистов хватает, а от кого приходит золото, которым оплачиваются их услуги, это им все равно.

Хрипы прервались, и я посмотрела на Олафа. Ого, а он, оказывается, не так прост, как я думала. Корчась от боли, мужчина все-таки смог достать откуда-то свое короткое стреляющее оружие, вот только воспользоваться им не сумел. Корни, вынырнувшие из земли, оплели его по рукам и ногам и распяли на земляном полу, обнажившемся после того, как человек сбил своими метаниями лежащий ранее в палатке ковер в одну большую кучу, на которой сейчас сидела ведьмочка и задумчиво попинывала бок своего пленника ногой, облаченной в пыльную, но все еще крепкую туфельку, покачивая в пальцах лезвие ритуального ножа. Видимо, никак не могла решить, с чего именно начать. Или с духом собиралась: люди, когда они в здравом рассудке, излишне мягкотелы и брезгливы. Даже подсказать захотелось… Но жажда власти взяла свое. Этот тип мне нужен по возможности целым и невредимым. Думаю, он хорошо заплатит за свою жизнь и свободу. К тому же, если удастся его в себя влюбить… Мечта, в которой исторгнувшее меня подземелье становится добычей армии, вооруженной столь разрушительным оружием, может стать явью. О, как приятно это чувство, Олаф, я тебя почти уже люблю!

Мужчина, не знающий о свалившемся на его голову великом счастье, судорожно сжимал зубы и готовился терпеть боль, так как ведьма склонилась над ним и уже примеривалась, в какое место живота лучше бы воткнуть клинок.

Убивать ее я не стала: незачем пугать будущего супруга, показывая ему свое настоящее лицо. Просто ударила по голове и накинула на шею обмякшего тела самозатягивающуюся петельку, свитую из кожи дракона. Колдовать с таким украшением сложно, но можно. Но не в том случае, когда связаны руки и заткнут рот. А на то, чтобы обезопасить подобным образом волшебницу, у меня ушло лишь несколько мгновений. Невидимость при этом, разумеется, слетела. Немного подумав, я сняла и иллюзию, делающую мою внешность похожей на человеческую. Пусть сразу начинает привыкать: первое впечатление – оно самое сильное. А каким оно будет у того, кого только что спасли от пыток и смерти? По-моему, сугубо положительным.