Пехота вермахта на Восточном фронте. 31-я пехотная дивизия в боях от Бреста до Москвы. 1941-1942 - Фридрих Хоссбах

Захвачено: 673 тысячи пленных, 1277 танков, 4378 орудий, 1009 зенитных и противотанковых пушек, 87 самолетов и большое количество военного снаряжения[176].

Вы с честью выдержали эту тяжелую битву, совершив выдающийся воинский подвиг!

Я выражаю благодарность и признательность всем войскам, которые внесли свой вклад в эту победу на передовой и в тылу.

Подпись: фон Бок, генерал-фельдмаршал

Обмен письмами между генералом Хоссбахом и профессором доктором Кёльцером

Хоссбах

Генерал пехоты в отставке

Гёттинген, 15.02.51

Вильгельм-Вебер-штрассе, 11

Глубокоуважаемый господин профессор!

Примите мою искреннюю благодарность за Ваш дружеский ответ от 9 февраля и позвольте воспользоваться Вашей любезностью и задать Вам еще несколько вопросов.

Я постарался как можно точнее сформулировать вопросы и расположить их в логической последовательности.

1. Кто были Ваши непосредственные начальники и их руководители в период с 1 июля 1940 до 1 марта 1942 года?

2. Предсталяли ли Вы свои доклады только своим непосредственным начальникам? Или Вы также имели доступ и к высшему руководству страны (Гитлеру), начальнику штаба ОКВ (Кейтелю), начальнику штаба оперативного руководства ОКВ (Йодлю), главнокомандующему сухопутными силами (Браухичу), начальнику Генштаба сухопутных войск (Гальдеру), начальнику оперативного отдела Генштаба сухопутных сил (Хойзингеру) и могли обращаться к ним непосредственно – в устной или письменной форме?

3. В своем письме от 9 февраля Вы написали, что «метеорологи вовремя обратили внимание командования на опасности русской зимы, но оно не обратило внимания на эти предостережения». Кому из высшего командования Вы представили эти предостережения и когда именно?

4. Есть ли у Вас доказательства или хотя бы основания считать, что Ваши предостережения доходили до сведения Гитлера? Кто и как часто это делал и в какой форме (устной или письменной)?

5. Есть ли у Вас данные о том, что только Гитлер игнорировал Ваши предостережения, или так поступали и другие высшие руководители ОКВ (Верховного главнокомандования вермахта) и ОКХ (Главного командования сухопутных сил), и если да, то кто именно из них?

6. Когда на основании опыта метеорологии надо было ожидать начала распутицы и наступления морозов в 1941 году в районах Брянска, Белева, Тулы, Серпухова, Москвы и Смоленска?

Наступили ли распутица и зима в этих районах России в обычные для них сроки и имели ли они в том году какие-то особенности?

Места и сроки пребывания моего полка: Брянск (10 октября), Белев (27 октября – 7 ноября), 30 километров северо-западнее Тулы (15 ноября – 15 декабря), Калуга (24–28 декабря 1941 г.), Юхнов (середина января – 1 марта 1942 г.).

Профессор доктор Кёльцер, главный метеоролог сухопутных войск, сообщил автору следующее о консультациях с высшими руководителями армии относительно климата на восточном театре военных действий за период с 1 июля 1940 по 1 марта 1942 года, касавшихся планирования операций:

«На 1). С 1 июля 1940 до 1 марта 1942 года я подчинялся штабу отдела артиллерии Главного командования сухопутных войск. Моим непосредственным начальником был полковник (впоследствии генерал) Байсвенгер, позже полковник (впоследствии генерал) Хютер, которые, в свою очередь, подчинялись генералу Ольбрихту, а затем генералу Фромму. По всем техническим вопросам мы тесно и активно сотрудничали с генералом артиллерии при начальнике Генерального штаба. Тогда это был (до 20 июля 1944 г.) генерал артиллерии Линдеман.

На 2). Мои научно обоснованные доклады о климатических условиях направлялись как «документы только для служебного пользования» в ряд инстанций помимо Главного командования сухопутных сил, например, начальнику метеорологической службы люфтваффе и военно-морского флота, начальнику Генерального штаба, начальнику штаба Верховного главнокомандования вермахта и в штабы командования армий, находившихся на Востоке и заинтересованных в таких докладах…

Попадали ли мои доклады на стол высшего руководства, мне неизвестно.

На 3). Мне было поручено руководство артиллерийской метеорологической службой, в то время как синоптические наблюдения и предсказание погоды находились в ведении люфтваффе (имперской метеорологической службы). Помимо этого, будучи руководителем метеорологической службы сухопутных сил, я занимался климатом России и в ряде своих докладов, направленных в упомянутые в пункте 2 инстанции, особо указывал на значения экстремальных температур. Главой метеорологической службы люфтваффе был генерал Шпанг, его советником – министериалрат[177] доктор Дизинг. Помимо этого существовали:

а) при главном штабе сухопутных сил (Гальдер и его преемники) вспомогательная метеорологическая станция люфтваффе; руководитель – государственный советник Тост;

б) при начальнике Генерального штаба люфтваффе (ОКЛ) также существовала своя вспомогательная метеостанция; руководитель – государственный советник Шустер.

Оба эти господина никогда непосредственно не докладывали высшему руководству, а обращались лишь к офицерам штабов Гитлера или Верховного главнокомандования вермахта. Все компетентные сотрудники метеорологической службы вооруженных сил подтверждают, что высшему руководству представлялись только разработки, но ни один метеоролог не привлекался к обсуждению русской зимы;

в) после происшедшей катастрофы Геринг упрекнул метеорологов в том, что они утверждали, будто зимняя температура в России (Москва) не опускается ниже минус 10 градусов Цельсия. Запрос на имя генерала Шпанга позволил установить содержание докладов, направленных в штабы. В канун Рождества 1941 года генерал-полковник Ешоннек (начальник Генерального штаба люфтваффе) потребовал от центральной метеорологической службы фактов, которые дали бы возможность защититься от этих обвинений, выдвинутых против армейской метеорологической службы в связи с якобы неверными суждениями об особенностях русской зимы. Было установлено, что в сентябре 1941 года через Генеральный штаб люфтваффе в Верховное главнокомандование вермахта была передана памятная записка, составленная доктором Дизингом. В этой записке говорилось, в частности, о том, что самая мягкая русская зима намного суровее самой суровой центральноевропейской зимы. Отсюда Ешоннек делает вывод, что Верховному главнокомандованию были представлены какие-то другие сведения. Можно предположить, что речь идет об обработанных военными географами данных о России, которые и были представлены Верховному командованию, притом что из документов были удалены все предостерегающие сведения. Во всяком случае, метеорологам удалось отвести выдвинутые против них обвинения…