Девочка стального магната - Елена Гром

Точка. Я уверена в этом.

– Слепая вера… Я даже завидую… Мне очень интересно, как вы будете себя вести, когда узнаете всю правду.

Правду. Правду. Все мне твердят о правде, но никто не может сказать ничего конкретного. Дебильное уравнение, из которого я постоянно теряю важные элементы. Меня колотит уже не от холода, меня трясет от желания узнать все, прямо здесь и сейчас. И я срываюсь. Хватаю Ивана за ворот кофты и тяну к себе:

– Да, о какой правде идет речь?!

– Речь о том, Нинуль, – резко приближает он ко мне свое лицо, буквально сдавливая коленку пальцами. – Что ты не красавица из сказки про чудовище. Не жди, что оно внезапно обратится принцем, и твой мир заиграет разноцветными красками. Сегодня ты чуть не умерла. И это не было проверкой. Они действительно пришли за Борисом и не оставили бы тебя в живых.

– Перестаньте…

– Это ты перестань верить в сказку, потому что единственная краска, которая всегда будет теперь в твоей жизни. Красная. Уля дура, но она действительно приехала тебя предупредить.

– А вы? Вы же можете тоже предупредить? – шепчу я почти ему в губы, рассматривая в темноте отблеск белка его глаз. Чувствую, как горячее дыхание жалит лицо. И внутри все дрожит.

– Я могу. Я бы мог многое сделать для тебя, Нина, – тянет он руку чуть выше и тут же убирает. – Но я-то не дурак.

Его взгляд скользит по лицу, затем ниже, пока он резко не отстраняется.

– Скоро будем на месте. Наденьте наушники. Снижаемся, – подает он мне предмет. Но я не могу шевельнуть рукой, словно ее свинцом залили, он сам надевает их на меня.

– Хватит дуться. Лучше думай головой. Пока у тебя еще есть такой шанс. У тебя он пока есть.

И почему его слова вихрем снега впустили в мои мысли столько сомнений. Они кружились в голове, снова и снова заставляя задавать себе одни и те же вопросы.

Разве стоит порочная любовь того страха, что ты испытываешь. Чувства, что ты в пустой комнате без окон и дверей. Стоят ли те ощущения, что дарит тебе Борис ночью, того унижения, каким он хлещет тебя днем.

Готова ли ты отказаться от свободы и войти в клетку с чудовищем, который вцепится в тебя мертвой хваткой. И не отпустит уже никогда, не давая не то, что принимать самостоятельных решений, а просто наслаждаться жизнью.

Стоит ли похоть, к которой он тебя приучил, свободы выбора.

И я твержу это себе пока мы снижаемся, пока вентиль вертолета разметает снег на летной площадке. А вдалеке светят огни дома, в который я никогда и не мечтала попасть. А от окружающего нас зимнего вида дух захватывает.

Я уже и забыла, что такое настоящая сибирская зима. Забыла, что такое дом. Сглатываю ком слез, надеясь, что скоро окажусь в теплых объятиях матери, жалея только, что пропустила Новый Год. Да и желание увидеть Бориса померкло из-за той череды гнилых мыслей, что отравляли мою к нему любовь.

Кто ты такой, Борис? Почему каждый говорит, что ты чудовище. Почему я не хочу в это верить.

Дверь вертолета открывается, и я уже хочу спрыгнуть в сугроб, как вдруг меня подхватывают на руки.

Я вскрикиваю, но замираю, слыша знакомый, гортанный шепот на ухо. И сердце булькает в сладком коктейле из любви и возбуждения.

– Я горжусь тобой. Ни паники. Ни истерик. Ни слез.

– Но я плакала.

– Без отрыва от производства, – хмыкает он и вдруг целует меня в висок, одновременно снимая кофту Ивана. – Как долетели?

– Без эксцессов, – кивает Иван и бросает на меня быстрый взгляд, а я вцепляюсь в Бориса мертвой хваткой, когда он начинает движение к дому. Своему дому.

– Я готовила для тебя праздник, – срывающимся шепотом рассказываю я, когда понимаю, что на грани слез. Что не хочу видеть в человеке, что меня так бережно держит, зло. Он делает для меня все, почему бы просто ему не поверить? Почему бы просто его не любить?

– Я очень хотел на него попасть, но даже рад, что Новый Год мы отметим здесь.

– В этом доме мечтал побывать каждый горожанин, – замечаю, пока мы поднимаемся по лестнице к широкому полукруглому крыльцу. – У тебя есть тяга к роскоши.

– У меня тяга ко всему самому лучшему, – смотрит он на меня, ставит на ноги и хватает холодными пальцами подбородок. – И я не привык терять свое.

– Борис… – теряюсь я из реального мира, пока пол уходит из-под ног, пока он запахивает на мне свою дубленку, прижимая к телу, почти смыкая руки за спиной.

– Покажи мне, Девочка, как соскучилась… – наклоняется он к губам, и я улыбаюсь счастливо и спокойно.

Большего и не надо. Все вопросы – ерунда, пока он так смотрит. Пока его руки так бережно обнимают. Пока его твердые губы жадно впечатываются в мои, требовательно. Ненасытно. Доказывая мне и себе, кому я принадлежу. Чья я Девочка.

Проснувшись с утра, я поняла, что Борис уже поднялся.

Я развернулась на огромной кровати и осмотрела спартанского вида спальню. Потянулась и неосознанно ощутила счастье.

Дом.

Дело даже не в том, в какой именно постели я оказалась. А в том, что рядом родители. Рядом место, где я провела столько счастливых лет.

До города ведь даже пешком можно дойти. Всего полчаса и я наконец окажусь в объятиях матери.

При этом опять возникает мысль про Ульяну. Потянувшись к телефону, я набираю ее номер. Но он отключен.

Иван знал, что с сестрой. Но промолчал. Странный он вчера был. Не похож на себя. И смотрел так…. Словно в душу пытался пробраться.

Только вот закрыто там. А ключ у Бориса.

Именно с него я потребую информацию, а если он снова откажет… Можно ведь к родителям уйти. Пусть побегает. Если, конечно, будет бегать.

Может просто позвонит своим обезьянам, чтобы вынесли дверь в нашей двушке.

Сесть на кровати оказалось нелегко. Мышцы после вчерашней пробежки ныли. Хорошо, что Борис просто лег спать, не попытавшись воспользоваться моим телом. Иначе я бы не встала.

А так, ничего. Можно размяться.

– Нина Леонидовна? – в комнату заглядывает темная голова. И я смотрю на строгое лицо.

– Да?

– Одежда в гардеробной. Борис Александрович ждет вас на завтрак. Вам помочь?

– Разберусь, спасибо… – делаю паузу…

– Марина. Просто Марина.

– Спасибо, Марина. Я буду через десять минут.

Именно столько мне понадобилось, чтобы энергично привести себя в порядок и выбрать простую шерстяную юбку и пуловер.

Счастливый вид мне к лицу, понимаю я, покрутившись у зеркала. И с улыбкой открываю дверь из красного дуба. Такими же были плинтуса и панели. А вот в коридоре это дополнялось позолоченным бра.