Выбор, или Герой не нашего времени - Серж Середа

Чаще всего это происходило в субботние дни после работы. Он приезжал вечером, забирал выручку и некоторое время позволял себе расслабиться.

Как мы уже сказали выше, этот день уходящей зимы не был исключением. За рюмкой водки небольшим коллективом засиделись допоздна. Потихоньку женщины стали расходиться. Гаджи задержался в ларьке с одной из них, полногрудой Валей, которая давно ему подавала намёки. Он не стал долго откладывать, отымел её здесь же, в походных условиях, и пошёл проводить до дома.

Возвращался он домой уже за полночь. На последнем этапе он с Валентиной ещё поддал немного «горячего», поэтому возвращение домой ему показалось очень быстрым, как никогда прежде. Гаджи вошёл в лифт и поднялся на седьмой этаж. Подойдя к двери, он аккуратно позвонил короткими звонками, так как даже в этом состоянии он помнил, что дети давно спят и будить их нельзя.

За дверью некоторое время никто не отзывался. Он снова стал звонить немного настойчивее. Прошло ещё некоторое время, прежде чем через дверь он услыхал чей-то злобный голос:

– Кто там ломится, на ху*, в такое время.

Несмотря на хмель, Гаджи сильно удивился матерным словам, но не распознал чужого голоса.

– Это я, Гаджи, Лариса, открывай, – сказал он с небольшим акцентом.

– Какая там ещё, на ху*, Лариса! – услышал он всё тот же голос. – Уё*ывай отсюда! Будят по ночам тут разные мудаки!

Эта последняя фраза лишь подзадорила Алимирзоева, и он стал снова звонить.

– Слушай, чурка, – различил теперь Гаджи чётко женский голос, – чего тебе, бля*ь, надо?

– Я хочу попасть в свою квартиру, – продолжал настаивать Гаджи.

– Вот и пиз*уй туда, где находится твоя квартира, а нам дай спать, а то мы сейчас милицию вызовем, – всё громче кричала разнузданная баба из-за двери.

В какой-то момент можно было подумать, что ей самой уже начинал нравиться этот спектакль.

– Вы откроете мне или нет? – начал терять терпение Гаджи и громко стал стучать в дверь.

Сколько бы продолжалось это пререкание, неизвестно, но минут через пятнадцать внизу, у подъезда, послышался гул мотора подъехавшей машины. И через минуту-другую из лифта вышли милиционеры. Тут, наконец, открылась та самая дверь, куда так усердно ломился Алимирзоев, и на пороге показалась красномордая, грузная баба с заспанными глазами, как будто после большого распития алкоголя. За ней стоял, видимо, её сожитель, выглядел он аналогично.

– В чём дело? – спросил милиционер, молодой грузный парень с маленькими кошачьими глазками. – Кто ты такой?

В его облике и начальствующем тоне угадывался старший по команде. Второй милиционер молчал, как бы стесняясь. Было видно, что он недавно пришёл работать в милицию после армейской службы. Его выдавала стройная фигура в противовес толстяку, который уже солидно разъелся за счёт поборов и взяток за годы службы в милиции.

– Я пришёл в свою квартиру, а здесь какая-то чужая баба оказалась, – сказал Гаджи немного неуверенно заплетающимся языком.

– Какое там в свою… Ломится уже полчаса к нам, а мы его видим первый раз. Нам завтра чуть свет на работу, а он нас разбудил.

– А ну давай сюда документы, – сказал повелительно толстяк.

Гаджи полез рукой во внутренний карман пиджака за паспортом, из которого вдруг случайно выпала стопка денег. Он подобрал их, но от взгляда милиционера это не ускользнуло. Гаджи протянул паспорт, и милиционер открыл страницу, где обычно ставился штамп о прописке. Посмотрев туда, он вдруг сказал:

– Ты что же, черномазый, не знаешь русского языка или читать не умеешь?

– А в чём дело, ребята? – спросил с удивлением Гаджи.

– В том, что ты пришёл в чужую квартиру и ломишься среди ночи, людям спать не даёшь. И ещё в таком виде… пить надо меньше, вот в чём дело. Так, поехали в отделение, протокольчик за нарушение режима придётся составить.

– Как чужую? Это моя квартира.

– Ты что, чурка, оху*л, что ли? Тебе русским языком говорят. Ты бы ещё больше нажрался и посчитал, что твоя квартира в Зимнем дворце находится. На – читай! Вот штамп прописки: ты проживаешь по улице Кустодиева, дом номер десять, корпус два, – сказал милиционер, – а заявился в корпус номер один. Так что поехали, нехер спорить.

– Правильно, правильно, – сказала толстая баба, – меньше пить надо. Тогда и путать ничего не будешь. Забирайте его, ребята, а нам дайте спать.

Гаджи ещё раз попытался договориться с милиционерами, предложив им пятидесятидолларовую купюру, но они остались непреклонными. Внизу он увидел ещё одного стража порядка, который сидел за рулём. Минут через десять машина подкатила к отделению.

Это было типичное двухэтажное здание, построенное в эпоху усиленного возведения спальных районов города, носившего тогда ещё имя Ленина.

В первой комнате, куда милиционеры ввели задержанного предпринимателя, находился ещё один милиционер, узколобый, с внешностью олигофрена. Он сидел за столом и листал порнографический журнал. В комнате пахло перегаром, куревом, а на одном из столов были остатки недоеденной пищи. В это время из соседнего помещения сквозь закрытую дверь доносились сладострастные стоны занимающихся сексом людей.

– Мишаня, – сказал уже известный нам толстяк, – пойди и скажи Витьке, пусть заканчивает «субботник», хватит парить «кочан» с мочалкой. Есть дело срочное.

Сидевший парень поднялся и пошёл в соседнюю комнату. Через некоторое время оттуда вышел милиционер, здоровенный верзила, которого звали Виктор, и девица лёгкого поведения. Она бросила на присутствующих лукавый взгляд, в том числе и на Гаджи, посмотрела оценивающе, ухмыльнулась и вышла. Раскрасневшийся и вспотевший Виктор в этот момент застёгивал ширинку, на которой были видны круги мокрых разводов от семенной жидкости.

– Ну что, кавказец, – наконец обратился к нему верзила Виктор. – Что будем делать с тобой?

– Ребята, ведь я вам предложил, давайте всё мирно. Я заплачу, сколько я должен?

– Сколько ты должен, бля*ь, у тебя таких денег нет. Давай всё из карманов на стол.

При этом милиционер стал сам хамски шарить у него по карманам; из внутреннего кармана он достал пачку денег, завёрнутую в газетный лист.

– А ну давайте-ка посмотрим, где это он так затарился бабками? Наверное, грохнул кого-то.

– Да вы что, ребята? Это выручка с моих магазинов. Причём здесь грохнул?

– Во-во! У них, бля*ь, магазины и денег куча, а мы, русские, бля*ь, за гроши должны здесь пахать и со всякой грязью иметь дело. Так дружок, оставляй здесь все бабки – и мы отпустим тебя с миром.

– Да вы что, ребята, имейте совесть!

– Это ты нам говоришь, пиндос? – сказал Виктор и, подойдя к Гаджи, тут же надел на него наручники. При этом из кармана своих брюк он демонстративно достал небольшой пакетик с героином и положил в карман пальто Гаджи. – Ну и что ты теперь скажешь, чурка? Мы сейчас понятых пригласим – и срок тебе обеспечен.